Александр Волков - Царьградская пленница Страница 34

В опустошенной душе Евмения не было ничего святого. И самая религия являлась для него лишь средством вести роскошную, праздную жизнь.

Глава девятая

Тайна ювелира

Эргастерий Андрокла был одним из лучших в цехе царьградских аргиропратов. Рабочее помещение состояло из трех больших комнат. В первой находился горн с раздувательными мехами и волочильный стан для протягивания проволоки разной толщины. Самой тонкой золотой и серебряной проволочкой, похожей на паутинку, расшивали дорогие священнические ризы и платья патрицианок.

Зал убирался по десяти раз в день; с пола, потолка и стен то и дело стирали пыль и копоть, которые могли повредить тонкие ювелирные изделия.

Во второй комнате было царство наковален, молотков и молоточков. Большинство мастеров и учеников Андрокла работали именно в этой комнате. Отсюда выходили кресты для священников с эмалевой росписью и рельефным изображением распятого Христа; золотая и серебряная посуда для стола императора и вельмож, царские короны и раззолоченные ризы, драгоценные оклады евангелий, браслеты и перстни и еще многое другое, что невозможно перечислить.

Третья комната с прочной, всегда закрытой дверью была святая святых самого Андрокла. Сюда его работники могли входить только с разрешения хозяина. В этом святилище работал сам Андрокл, который обладал изумительным мастерством. Здесь он выполнял самые ответственные заказы императора и чужеземных венценосцев, богатейших вельмож.

В мастерской поговаривали таинственным шепотом, что Андрокл частенько уединяется, чтобы переработать до неузнаваемости краденую золотую утварь, церковные украшения, купленные по дешевке. Но горе было болтунам, если об этих разговорах узнавал хозяин.

Вот здесь-то, в секретной комнате, и уединился искусник Андрокл, чтобы изготовить поддельную ризу к иконе Влахернской богоматери. Он работал с неослабным рвением с рассвета и до сумерек, отрываясь лишь раз в день, чтобы поесть. Да и ел он тут же в мастерской.

Андрокл расплющивал золотые пластинки до толщины бумажного листа, вырезал отдельные части ризы, наносил на них узоры маленьким пробойником, склепывал детали между собой. Главную ценность ризы представляли бриллианты.

В сейфе Андрокла наравне с настоящими камнями хранилось множество фальшивых. Многие из них были сделаны так искусно, что различить подделку мог только опытный глаз аргиропрата. Самой трудной задачей Андрокла было украсить сделанную им ризу поддельными драгоценностями, расположив их точь-в-точь, как на настоящей. Цепкий глаз ювелира запомнил и величину, и форму, и оттенки в цвете алмазов на влахернской ризе. Ему пришлось на шлифовальном станке менять внешность некоторых камней, чтобы приспособить их к делу.

Но недаром славился Андрокл своим мастерством не только в Царьграде, но и далеко за его пределами. Работа у него шла быстро и сноровисто.

Кончая дневную работу, Андрокл все сделанное уносил в келейку, непосредственно сообщавшуюся с его рабочей комнатой, и прятал в тайник, о существовании которого не знал ни один человек на свете.

Потом закрывал дверь на хитроумные затворы и в первом зале оставлял ночевать преданного ему слугу силача Викентия.

И все-таки ночи Андрокл проводил беспокойно. Он просыпался по нескольку раз, лежал с открытыми глазами и думал. А подумать было о чем. Аргиропрат понимал, что если задуманное Евмением дерзкое похищение будет открыто, то его виновникам грозит страшная казнь.

Однако жадность не позволяла ему отказаться от соучастия в преступлении. Перед ним стояла дилемма: потерять двадцать тысяч номисм или взыскать их, да вдобавок еще заполучить двадцать или тридцать тысяч. Ставка была слишком велика, и Андрокл решил не отступать. Он не закончил работу в пять дней – срок, данный ему Евмением. Уж очень сложное и ответственное было дело.

А утром шестого дня, спеша в эргастерий, ювелир заметил в ближайшем переулке сикофанта Левкиппа. Сыщик стоял, прислонившись к ставню еще закрытой свечной лавочки. Он был закутан в плащ, поля шляпы низко спустились, и все же Андрокл узнал его по проницательному взгляду маленьких серых глаз, искоса брошенному на ювелира.

У Андрокла по спине покатился холодный пот. Что означало присутствие сикофанта в этот ранний час так близко от его эргастерия?

О сыщике Левкиппе по Царьграду ходила молва, что не было ни одного сложного дела, которое он не сумел бы распутать до конца. Говорили, в шутку или всерьез, что Левкипп знает о преступлении еще за неделю до того, как оно совершится.

В этот день Андрокл работал, поминутно озираясь на дверь, прислушиваясь к каждому шороху, – ему казалось, что его вот-вот заберут и поведут в судилище.

Глава десятая

Похищение

Протоиерею Евмению в это время тоже приходилось несладко.

«Удастся? Не удастся?» – думал он непрестанно.

При каждом топоте лошадиных копыт, раздававшемся близ его дома, Евмений вздрагивал. Ему чудилось, что скачет гонец из патриаршего дворца, везущий ему указ об отставке. А это – гибель!

Евмений похудел, осунулся. Щеки его обвисли, глаза лихорадочно блестели, он потерял прежний властный, уверенный вид. Его мучили галлюцинации при одной мысли, что его рука подымется на святыню, чтимую во всем христианском мире. В один из дней, когда он, совершив богослужение, покинул алтарь и шел по опустевшей церкви, ему показалось, что большие черные глаза Влахернской богоматери непрерывно следят за ним с иконы, поворачиваясь в орбитах.

Евмений чуть не закричал от ужаса, но вовремя опомнился.

И все-таки он не хотел отказаться от задуманного. Азартный игрок – он все поставил на карту.

Терпения у влахернца хватило только на шесть дней. Утром седьмого дня это была суббота – он встал до рассвета и, не будя раба-конюха, сам оседлал лошадь и отправился на Псамафийскую улицу, чтобы захватить ювелира дома до работы. Евмений был в светской одежде, на лицо одел полумаску. В таком виде любой ранний прохожий сочтет его запоздалым гулякой, возвращающимся с маскарада.

Проезжая вдоль Константиновой стены, Евмений увидел какую-то тень, скользнувшую в сторону и растворившуюся в сером сумраке утра. Влахернцу показалось, что в этой гибкой фигуре с характерными движениями он узнал сыщика Левкиппа.

«Что он здесь делает в такую пору?!» – равнодушно подумал Евмений.

Старый привратник молча открыл ворота замаскированному незнакомцу: за пятнадцать лет службы у Андрокла он привык ко всему.

Ювелир остался очень недоволен нетерпением влахернца и его ранним приездом.

– Лучше б ты явился ко мне в эргастерий… хотя и это нехорошо, – после краткого раздумья добавил он. – Тебя видел кто-нибудь на дворе?

– Какая-то красивая женщина несла кувшин воды из цистерны. Но она даже не посмотрела в мою сторону.

– Это Ольга, нянька моего Стратона. Ты уверен, что она тебя не заметила?

– Как можно быть в чем-нибудь уверенным? – меланхолично возразил Евмений. – Мне вот, например, показалось, что по дороге к тебе я заметил сикофанта Левкиппа, но…

– Что?! – Андрокл вскочил как ужаленный. – Он и за тобой следит?!

Протоиерей перепугался:

– Опомнись, почтенный Андрокл! Кто следит? Что с тобой?

Упавшим голосом ювелир сказал:

– Я видел Левкиппа вчера утром около своего эргастерия, а сегодня он здесь… Он все знает! Благочестивейший Евмений, заклинаю тебя богом живым, откажись от задуманного, пока не поздно! Я даже ничего не возьму с тебя за материалы, истраченные на поддельную ризу…

Для Андрокла это было неслыханной щедростью.

Протоиерей долго уговаривал сообщника:

– Давно известно, что Левкипп постоянно шатается по городу безо всякой цели. Иногда это помогает ему поймать воришку, ограбившего лавку либо склад в гавани. Но разве таким способом открываются крупные дела? И не было бы ничего страшного, если бы он даже увидел нас вместе. Всему Царьграду ведома наша давняя дружба…

Вкрадчивый бас Евмения долго еще журчал, и наконец ювелир согласился доделать работу.

– Будь проклят день, когда я впервые встретил тебя! – устало молвил аргиропрат. – Но я кончу ризу, сегодня последний день моей работы. Где тебе ее вручить?

Было решено, что Евмений, опять переодетый, приедет за вещью в дом ювелира сегодня же поздним вечером. Андрокл с женой отправится на пир к знакомым, живущим неподалеку. Он скажет своим рабам, что вернется только к утру, и запретит им покидать двор. И конечно же, рабы разбегутся все до одного, включая привратника… так случалось уже не раз. А ювелир, сославшись на нездоровье, покинет соседа и будет ждать Евмения.

Этот план был хорош: не годилось, чтобы слуги видели влахернца в доме Андрокла дважды в течение одного дня.

Все сошло как по-писаному, но, покидая комнату ювелира с фальшивой ризой, запрятанной под одежду, Евмений увидел на дворе Ольгу, таскавшую на руках раскапризничавшегося Стратона.