Жюльетта Бенцони - Эхо Марсельезы. Роман о замках Страница 34

Но, успешно ведя торговые дела, Мандран не забывал и о мести. В своей деревне он средь бела дня лично убил Сигизмунда Море, донесшего на его брата: прострелил ему голову. Но надо было уничтожить еще и другого врага – президента Пиоленка, человека, по решению которого отрубили голову Пьеру. Как-то ночью Мандран ворвался в замок Рошфор-ан-Новалез. Там-то он и собирался убить судью.

С пистолетом в руке он поднялся наверх, но неожиданно перед ним появилась белокурая девушка. Она не испугалась его, а мужественно преградила дорогу. Ее звали Жанна де Пиоленк. Президент был ее отцом, и она готова была принять на себя кару, предназначенную ему… Кроме того, он был болен…

– Он окажется на небесах прямо сейчас! – воскликнул Мандран, отталкивая девушку и врываясь в комнату…

Он ожидал увидеть судью, прячущегося от страха в своих одеялах, но ничего подобного. Старик, лежавший перед ним, ничего не боялся. Он знал, что Мандран пришел его убить, но решил не доставлять ему удовольствия и не дрожать от ужаса. Более того, он принялся отстаивать вынесенное ранее решение. Ведь правосудие – есть правосудие, и он, Пиоленк, никогда не отступал от него. Впрочем, если Мандрану так нужна его жизнь, то он может взять ее, но судья не станет защищаться…

Такое мужественное поведение разоружило Мандрана. Оказалось, что Пиоленк – заблуждающийся раб закона, но вовсе не подлец и не убийца. Поклонившись девушке, завороженно смотревшей на него с порога, он вышел из комнаты, спустился вниз и покинул замок как раз в тот момент, когда туда входил молодой человек со шпагой в руке. Этот человек узнал уже успевшего стать известным главаря банды. Но Мандран ему лишь улыбнулся:

– Я не убиваю ни больных… ни честных людей! – сказал он. – Приговаривая моего брата, ваш отец поступил по совести. И я могу понять его и простить…

Молодой человек посмотрел на него, удивленный и уже очарованный. С этого и началась прекрасная дружба, соединившая молодого Пиоленка де Тури и начальника контрабандистов. Когда через месяц после посещения Мандрана президент скончался, его сын широко раскрыл ворота Рошфора перед своим новым другом, который из-за своего нелегального положения в Савойе нуждался в подходящем убежище.

Жанна не оценила этой дружбы. Мандран для нее продолжал оставаться бандитом, и она отказывалась с ним видеться. А может быть, вела себя так потому, что он слишком ей нравился, да и она ему тоже. Чтобы побороть влечение и избежать встречи с ним, она большую часть времени проводила в своем доме в Гренобле…

Известность предводителя банды продолжала расти. Постепенно он становился кем-то вроде национального героя, и Вольтер писал о нем так: «Вот уже три месяца, как Мандран, который был простым вором, стал победителем. Он обложил налогом города Франции и платит своим солдатам больше, чем король – своим. Народ полностью на его стороне потому, что устал от откупного ведомства. Этот разбой может стать знаменитым…»

Но дальше так продолжаться не могло. В Версале считали, что дело уже зашло слишком далеко. И вот главный контролер Моро де Сешель отправил к Савойской границе элитные части: добровольцев полковника Ля Морльера. К ним присоединились егерский полк Фишера, 150 драгун Боффремона, 120 кавалеристов д'Аркура, 50 кавалеристов Фюмеля, 60 кавалеристов Мутье и отдельный отряд драгун из Сент-Этьена. Плюс большинство таможенников и люди откупного ведомства: это было похоже на всеобщую мобилизацию!..

Но даже объединение всех этих военных частей ничего бы не дало – исключительно потому, что все вокруг любили Мандрана. Если бы в дело не вмешался предатель – некий Марсен, представлявшийся венгром. На самом деле он был шпионом откупного ведомства, специально примкнувшим к контрабандистам.

В начале мая 1755 года этот человек дал знать, что Мандран, в отсутствие своего друга Пиоленка, живет в замке Рошфор. И в ночь на 10 мая пять сотен людей Ля Морльера во главе с капитаном д'Итюрбид-Ларром пересекли границу Савойи, стараясь двигаться как можно тише, и окружили замок. Операция полностью удалась. В три часа ночи Мандрана под конвоем из десяти человек вывели из замка. А часом позже его уже доставили во Францию и отправили в Валанс, где базировался трибунал откупного ведомства. Там его ждал самый жестокий и самый неумолимый из судей: Леве де Малаваль.

По словам Вольтера, бичом человечества в то время были чума, разврат, тюрьма, инквизиция… и судебная палата Валанса. Для Мандрана это был конец…

Тем не менее, как только делу был дан ход, поднялся страшный шум. Ведь арест произошел незаконно – была нарушена граница иностранного государства, и Сардиния немедленно на это отреагировала. Король Карл-Эммануил отправил посла в Версаль, чтобы перед королем опротестовать решение суда, плюс он сообщил французскому послу в Турине: он требует, чтобы Мандран, незаконно арестованный на территории его страны, был возвращен обратно.

Страны находились на волосок от серьезного дипломатического конфликта, и пока дипломаты спорили о своем, Леве де Малавель получил приказ срочно провести суд и исполнить приговор. В кратчайшие сроки процесс был завершен, и Мандран приговорен к смерти путем колесования.

Это выглядит странно, но при вынесении приговора Малавель проявил даже некоторую мягкость. В камере, где его содержали в цепях, Мандран имел возможность принимать подарки и посетителей. Что он и делал, разговаривая со всеми приходящими с легкостью и даже с хорошим настроением. Говорят, что в ночь перед казнью в его камеру пробралась некая женщина, плотно закутанная в черный плащ. Это была Жанна де Пиоленк, пришедшая в предсмертный час взглянуть на того, кто, как говорил ей ее брат, так много думал о ней.

Что они говорили тогда друг другу, эта юная девушка и контрабандист? Можно ли за минуту прожить всю вечность любви?

А назавтра, на площади Клерков в Валансе, Мандран мужественно взошел на эшафот. Он попросил стакан воды и отдал его отцу Гаспарини, причащавшему его и при этом рыдающему. Он это сделал со словами:

– Вы нуждаетесь в этом больше, чем я…

После этого в тишине, нависшей над оцепеневшей толпой, он закатал манжеты своей рубашки и штанины и подошел к кресту, на котором его должны были разрубить на части, а потом со спокойствием, заставившим публику содрогнуться, воскликнул:

– Дети, берите с меня пример…

Палач поднял свой меч, и в это мгновение отец Гаспарини упал в обморок. В это же время с площади унесли молодую белокурую девушку, рухнувшую на землю без чувств. Говорят, на следующий день красавица удалилась в один из самых строгих монастырей Гренобля.

В настоящее время замок закрыт для посещений.

Сассенаж

(Sassenage)

Великая любовь принца Джема

Во время длинных майских днейМне дальних птиц приятно щебетание.Когда же я покину этот край,Лишь о любви былой я сохраню воспоминание.

В один из осенних дней 1482 года старый замок Сассенаж (от него теперь мало что сохранилось) стал свидетелем непривычного для христианской страны зрелища. Блестящая кавалькада, окружавшая молодого человека двадцати трех лет, чья благородная осанка выдавала в нем особу царских кровей, въехала в ворота замка. Местный поэт в нескольких свободных от жесткой рифмы строках набросал для нас следующий портрет этого необычного гостя:

Одетый в льняные ткани, Джем хорошо держался в седле,Он был улыбчив, но задумчив.В удлиненных синих глазах светилась его звезда,Своим огнем оживляя смуглое лицо мавра;Тюрбан, усыпанный алмазами, венчал его голову,Мерцающий в игре света и теней.

Он действительно был принцем, и звали его Джем. Во французских землях, Бог знает почему, его звали Зизим! Он был вторым сыном султана Мехмета II, завоевателя, покорившего Византию и сделавшего из Константинополя столицу могущественной турецкой империи. Конечно, вы можете резонно спросить, а что делал во Франции христианнейшего Людовика XI сын этого неверного султана?

А он искал убежища, опасаясь своего брата Баязида II, ставшего султаном, ибо тот, как он считал, был настроен против него.

Все началось после смерти завоевателя. Джем оспаривал право своего брата на трон. Более того, подбиваемый группой заговорщиков, какие всегда появляются при смене правителей, он направил свое оружие против Баязида. Попытка закончилась неудачно: его войска были трижды разбиты. И тогда, поняв, что никакое укрытие в Турции не сможет спасти его от мести брата, Джем бежал на борту галеры на остров Родос, где попросил убежища у Пьера д'Обюссона, гроссмейстера рыцарского ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Это временное пристанище казалось ему надежным, ибо даже Мехмет II не осмеливался появиться на острове этих солдат-монахов.