Рихард Дюбель - Наследница Кодекса Люцифера Страница 34

Отец Сильвикола выдавил слабую улыбку. Он подумал о двух бокалах: безвредном и наполненном смертельным ядом.

– Нет, – выдохнул он, – Господь Бог был доволен мной.

– Ну, как знаете. Позвольте, я помогу. Вот, дайте мне руку, я подниму вас… Фи, отче! При всем уважении, но вам следовало менять одежду. В больнице Святого Духа, поистине, не пахнет розами, но сегодня вы даже там бросились бы в глаза.

– Мне жаль, – с достоинством произнес отец Сильвикола и оперся о стену. – Как обстоят дела в больнице Святого Духа?

– Старый грешник, лежащий там, уже давно требует вас к себе. Их превосходительство епископ постановили перевести его обратно в тюрьму. Мы ждали только вашего возвращения. Кстати, где вы были?

– Я пытался обрести себя в уединении. Не так-то легко противостоять всем этим преступлениям.

– И не говорите! Больше всего могли бы пострадать от этого именно вы. Когда я услышал историю о детях городского судьи, которые были сожжены на костре… городского судьи, отец Сильвикола! Любой бы подумал, что если какая семья и сумеет ускользнуть от безумия, то именно его! Но нет… старшему из мальчиков еще не было и десяти лет. Говорят, он держал своего младшего брата за руку, пока огонь не стал слишком жарким. И родителей принудили смотреть…

– Успокойтесь.

Второй иезуит смахнул слезу из уголка глаза и откашлялся.

– Эти чудовища должны сами взойти на костер!

– Большинство из них уже давно мертвы.

– И горят, надо надеяться, в аду!

– Ад – здесь, отче. – Голос Сильвиколы охрип. – Разве вам иногда не кажется, что правление дьявола давно уже началось?

Второй иезуит посмотрел на него со странным выражением лица. Отец Сильвикола мысленно выругал себя за неосторожность.

– Думаю, несмотря на экзерсисы, все это достаточно сильно меня терзает, – заметил он.

– Что нам делать со стариком в больнице?

– Если он вернется в тюремную башню, то умрет.

– Отец Сильвикола, я знаю, что вы не можете это сказать в силу вашей должности, но все же старик – это воплощение греха.

– Пока не будет доказано обратное…

Второй иезуит махнул рукой.

– Естественно. Вы правы. Могу представить, что вы ненавидите свое задание, не так ли?

– Тот, кому его поручают, понимает, что ему оказывают великую честь.

Второй иезуит кивнул.

– Ну, хорошо, я немедленно посещу его. – Отец Сильвикола, с трудом передвигая ноги, вышел наружу; брат по ордену вел его за руку.

Он съел кусок хлеба и выпил глоток воды, но чувствовал, как силы медленно возвращаются к нему. И дело было не в жалкой порции пищи – дело было в знании, что он по-прежнему на правильном пути и что Господь Бог одобрил его действия и простил его. И какая разница, что именно он, чей смысл жизни состоял лишь в том, чтобы затолкать дьявола назад в ад, получил пост advocatus diaboli при расследовании процесса над ведьмами?

20

Вольница Святого Духа была создана в лучших патрицианских традициях одним состоятельным горожанином Вюрцбурга, чтобы больные и нуждающиеся в уходе люди получили крышу над головой. Это произошло более трехсот лет назад. За прошедшие столетия больница Святого Духа прославилась на всю округу и далеко за ее пределами тем, что здесь серьезно относились к слову «уход». Что касается медицинской помощи, то она здесь была далеко не на высоте, а после костров инквизиции, на которых, естественно, в первую очередь сгорели все врачи Вюрцбурга, стала прямо-таки катастрофической; но призыв заботиться о больных тут всегда выполняли на высшем уровне. Тот, кто здесь выживал, выживал не из-за врачебного гения, а благодаря самоотверженным стараниям монахинь. В другом месте врачей было больше, их образование – лучше, но, тем не менее, уровень смертности там был выше. Чтобы выздороветь, мало того, чтобы тебе разрезали нарыв или сделали кровопускание; необходимо ощущение, что те, кто весь день ходит вокруг тебя, считают твои шансы на выживание достаточно высокими и что они беспокоятся о тебе.

Старик, о чьем переводе в больницу отец Сильвикола распорядился еще несколько недель назад, подходил сюда, как паук к пирогу. Но он действительно был единственным подсудимым высокого ранга, который еще оставался в живых, и отец Сильвикола всерьез воспринял свое задание как адвоката дьявола; если бы он оставил мужчину в тюрьме, тот умер бы еще несколько недель назад. Старик был худой, кожа свисала с его лица подобно сморщенной тряпке, а душа – как выразился один из членов ордена отца Сильвиколы, когда они опались наедине, – была черной, как задний проход самого отвратительного пособника дьявола.

– Чего вы хотите достичь этим процессом, отче? – противным голосом спросил старик. – Спасти души тех, кто ушел с огнем? Если они были невиновны, как считаете вы и ваши хитрые ребята, то они давно на небесах; а если они были виновны, то они там, где им и место. Но невинны они или нет – вы не в состоянии снова вернуть их к жизни. Чего вы хотите добиться, отче, привлекая к суду меня? Я ведь не дьявол. Если вы хотите посадить на скамью подсудимых самого дьявола, то вызывайте в суд его, а меня оставьте в покое.

Отец Сильвикола заметил, как глаза старика сузились, после чего тот неожиданно пристально посмотрел на него. Он понял, что допустил ошибку – отреагировал на обвинение в том, что сильнее всего хотел бы заставить самого дьявола предстать перед судом. Не может быть, чтобы он допустил это! Ему следовало сначала отдохнуть, а уже потом иметь дело со стариком, тем более что он слишком хорошо понимал: в полумертвом теле находился такой дух, который постоянно охотится за слабостями его ближних.

По лицу старика скользнула улыбка, вызвавшая у отца Сильвиколы странное желание стереть ее ударом кулака.

– И вы один из них, отче? А я-то думал, вы, ребятки из Общества Иисуса, народ уравновешенный. Гм-м-м… Как вы относитесь к тому, чтобы схватить за хвост самого дьявола, вместо того, чтобы возиться с бедным мерзавцем вроде меня?

– Как вы себе это представляете? – спросил отец Сильвикола почти вопреки своей воле.

– Здесь, в Вюрцбурге, – ответил старик, – есть кто-то, кто охраняет завет сатаны.

Только когда глаза всех присутствующих уставились на него, отец Сильвикола заметил, что он вскочил и закричал. Он снова сел и откашлялся. Старик не сводил с него глаз.

– Что вы сказали? – с трудом овладев собой, переспросил отец Сильвикола.

– Я должен кое-что уточнить: они принадлежат к роду, который поставил себе задачу защищать этот труд дьявола.

– Откуда вы знаете?

– Просто знаю, и все. Не зря же я дожил до восьмидесяти лет.

– Кто эти люди?

– Я не хочу возвращаться в тюрьму, отче. Оттуда мне живым уже не выйти.

– Кто эти люди?

– Вы обещаете мне, что я смогу остаться здесь, отче?

– Да, – процедил отец Сильвикола сквозь зубы.

– Их фамилия Хлесль, – заявил старик. – Но прежде чем вы обыщете весь город в их поисках, я скажу вам: те, кто сейчас здесь, – мелкая сошка. Если я правильно понимаю, те, которых вы, собственно, ищете, только еще находятся на пути сюда.

– И без сомнения, вы хотите от меня еще одного обещания, чтобы сообщить мне их имена.

– Естественно. Послушайте, отче, я старый грешник. Я хотел бы спокойно покаяться в своих прегрешениях и заключить мир с Господом.

– Спокойно покаяться?

– Предпочтительно – в собственном доме, в теплой комнате, с кубком вина в руке и запахом свежего жаркого в носу.

– Вы что-то очень уж уверены в себе как для человека, которого ждет виселица.

– Но вы ведь адвокат дьявола, отче! Вытащите меня отсюда, и я помогу вам. И кто знает – если вы действительно умудритесь перехитрить дьявола, может, в конце концов, мне даже немного перепадет во время большого расчета. – Старик впился взглядом в глаза отца Сильвиколы. – Вы должны уничтожить этих людей, отче.

После каждой беседы с заключенным отцу Сильвиколе нестерпимо хотелось умыться. Сегодня это ощущение было сильнее обычного, несмотря на его собственную грязь, которую он накопил во время путешествия в Мюнстер. Каркающий голос мужчины был как ванна с кислотой для его души.

– Именно это я и собираюсь сделать, – прошептал он.

Лицо старика расплылось в широкой улыбке. Он наклонился вперед. Запах у него изо рта походил на дыхание свежевыкопанной могилы.

– Андреас и Карина Хлесль, – произнес он. – Это мелкая сошка. Они остановились в Вюрцбурге из-за того, что их ублюдок заболел. Когда лежишь в больнице, можно кое-что разузнать. Существует шанс, что ублюдок сдохнет. Но есть еще двое из того же рода, которые не допустят этого: именно они вам и нужны.

– Ваша ненависть, – заметил отец Сильвикола и отвернул голову, так как запах вызвал у него рвотные позывы, – съедает вас заживо.

– Она делает это уже тридцать лет, отче. Так что я еще очень хорошо выгляжу, разве нет? Послушайте, этот род лишил меня всего, что когда-то мне принадлежало. К каждому из них у меня свой счет, и я бы с удовольствием испражнился на лицо каждому из них, пока он испускал бы свой последний вздох. Но если вы арестуете тех двоих, кого я вам назвал, то получите их всех, и я буду наслаждаться скрипом веревок, на которых они раскачиваются, сидя в своем доме с кубком вина в руке и ароматом жаркого в носу.