Галина Романова - Роман Галицкий. Русский король Страница 35

- Угры, - сказал кто-то.

Ростислав поглядел поверх войска туда, где стоял Галич. Спокойный, неприступный, он словно свысока поглядывал на людскую суету у подножия своих валов. Город, где он никогда не был, ибо родился в Звенигороде, и отец, отправляясь на первое княжение, не взял его и мать с собой. Город, где ему в детстве и отрочестве так и не пришлось побывать. Город, который ныне сам признал его своим князем.

- Княже, - Волуй выглядел обеспокоенным, - это что же выходит, княже? Ты глянь, какая сила нас встречает! Не к добру такая встреча, помяни моё слово! Эку силищу-то нагнали!

- Боятся, - подал голос кто-то из задних рядов. Ростислав бросил взгляд вперёд. Не надо было быть грамотеем, чтобы не понять - против малой русской дружины угры выставили своих полков раз в пять-шесть больше. И это не считая тех, что оставались за стенами Галича.

Ростислав знал об уграх. Знал, что они взяли в Галиче большую силу. Но знал и помнил также слова послов, сказанные ему в Смоленске, при дворе князя Давида: «Ты только приступи, княже, только разверни свои стяги - а мы тут как тут. Придём к тебе и не отступим!» Когда-то давно они так поступили при появлении его отца, и Ростислав верил, что сейчас всё повторится. И, повернувшись к своей дружине, он улыбнулся, расправляя плечи.

- Настал наш час, други! Покажем, кто мы есть. Не изгои безродные, не пришельцы из чужой земли. Мы дома, на Руси. Мы русские и возвращаемся домой. Поднимите стяг!

Из обоза из рук в руки передали и распахнули багровое полотнище с ликом Иоанна Предтечи. Кусая от волнения и важности губы, Демьян поднял его, и стяг развернулся на ветру.

Ростислав перекрестился и первым тронул коня.

Галицкие полки разворачивались боевым строем - в середине пешцы, по бокам конница под началом воевод. Завидев небольшую дружину князя-изгоя, бояре заволновались. Боярин Филипп ёрзал в седле, озираясь по сторонам. Борис Семёныч не смотрел в сторону поля. Фома Тудорыч казался неживым - так он был спокоен. Рядом с ним так же вертели головами Ивор Ивачевич, Домажир Хорошич и другие бояре. Многие из них были повязаны одной верёвочкой, но крепче неё держала их клятва, данная королевичу Андрею. Две клятвы зараз переступить - не шутка.

Заслав, оказавшийся среди бояр впервые с тех пор, как освободил его из поруба по просьбе боярина Вышаты Борис Семёныч, не выдержал первым.

- Что же будет? - воскликнул он. - Что же такое будет!..

- То и будет, что Господу угодно, - ответил боярин Филипп.

- Но ведь он же князь…

- Князь из грязи, - негромко, но весомо промолвил Борис Семёныч.

- И-эх! - привстав на стременах, Ивор Ивачевич ожёг коня плетью. - Галичане! За мной!

И первым, прорвав впереди стоящие ряды, устремился навстречу Ростиславову стягу. Его отроки послушно поскакали следом. За ним вырвался Домажир Хороший со своими воями.

Ругнувшись на себя сквозь зубы, что не догадался сделать это первым, Заслав пришпорил своего коня и поскакал вслед за остальными.

Осторожный боярин Филипп сперва тоже увлёкся, но, отъехав всего ничего, оглянулся назад и оторопел -пробитая перебежчиками брешь в галицких полках стремительно затягивалась: живая стена людей спешила зарастить рану, нанесённую предателями, закрывала им путь назад. Никто не тронулся вслед за ними. Несколько бояр остались одни. А впереди… Впереди была неизвестность.

- Эгей! Да куда ж вы?

Боярин Домажир обернулся на скаку, заметил то же, что и боярин Филипп, и придержал коня.

- Что же это? - окликнул он Ивора Ивачевича. - Как же это?

- Ворочайтесь, пока худо не сделалось! - кричал им Филипп. - Куда ни кинь - всюду клин! А так авось минует… Живота терять неохота!

Богат был боярин Домажир. Не один - два терема стояли у него. Один в Галиче, другой за городом и походил на неприступный замок. Всего было у боярина вдоволь, а Бог даст - и ещё больше станет. Но коли убьют его, разом кончится всё. И отойдёт он в мир иной, и никто его не вспомянет добрым словом, разве что жена и чада малые. А Филипп уже поворотил коня, уже скакал назад, и, видя такое дело и понимая, что никто более с места не стронется, Домажир Хороший тоже повернул вспять. Ивор Ивачевич последовал за ним. Отроки скакали с явным облегчением.

Заслав не сразу понял, что остался один посреди поля, между неспешно приближающейся дружиной Ростислава Ивановича и галицко-угорскими полками. Ещё можно было всё переменить, это был миг, когда решается судьба. Заслав рвался туда, к князю, но, взглянув в лица отроков, остановился.

Это были не его люди - боярин Вышата, перетрусивший выйти в поле, доверил ему своё невеликое ополчение. Привыкнув к тихому боярину, отроки с неудовольствием приняли командование Заслава, и сейчас их лица были настороженными. «Только скакни не туда - мы тебе и стрелу пустить вдогон можем» - читалось в иных взорах.

И Заслав с досадой поворотил вспять. Вымещая ярость бессилия, он так огрел своего мерина плетью, что рассёк ему кожу, и конь долго визжал и брыкался, не слушая повода.

4

Ростиславова дружина придержала коней, наблюдая, как разворачиваются и скачут восвояси галицкие бояре.

- Трусы! - высказался Нечай. - Жиром заросли толстобрюхие!

- Они тебя предали, князь, - молвил рассудительный Волуй. - Лестью заманили, чтоб кровью твоей поживиться.

- Небось, сам король Бэла так им повелел - тебя выманить, да и убить! - поддержали его.

Словно подтверждая эти слова, в угорском стане запели трубы, и конница осторожно стронулась с места.

- Видишь, княже, - Волуй ткнул плетью в сторону угров. - Галичане тебя обманули. Поезжай прочь! В том нет бесчестья, коли не принять неравного боя.

- Поехали, княже, - вздохнув, добавил Нечай.

Ростислав взглянул поверх голов угров и галичан туда, где призывно поблескивали крыши галицких теремов и купола соборов.

- Нет, - молвил он. - Никуда я не поеду и вам не велю. Дружинники негромко зароптали.

- Княже! - чуть не взвыл Волуй. - Да почто же! Да они хуже поганых язычников - своего же предали! Поезжай прочь, княже!

- Нет, братья! - громче и твёрже повторил Ростислав, не отрывая глаз от призывно поблескивающих галицких куполов. - Я пришёл домой не токмо по призыву галицких бояр. Вы знаете, на чём они мне целовали крест! Если же теперь ищут головы моей, то Бог им судья и тот крест, что мне целовали. А мне надоело скитаться по чужим землям. Я не изгой, я князь этой земли. И коли не суждено мне в ней княжить, хочу хоть голову положить в своей отчине… Демьян, меч!

Отрок всем телом подался вперёд, закусив от важности губу, протянул длинный полутораручный меч. Когда-то давно этим мечом бился Иван Берладник. По его воле меч не был похоронен вместе с ним, а перешёл сыну. Ростислав обнажил его, поднял над головой, и, когда луч солнца заблистал на клинке, он вдруг понял, что настал главный час его жизни.

Сшибка была короткой и жестокой. На полном скаку угры выхватили луки и пустили стрелы, которые сразу вынесли из дружины Ростислава нескольких воев. Пал с коня, хватаясь за пробитую грудь, Волуй. Клюнула стрела Косту в руку. В ответ Ростиславовы лучники тоже пустили по стреле - кто-то из угров свалился наземь, под кем-то дрогнула раненая лошадь. Но потом вой столкнулись - и всё завертелось.

Деревянный, обитый железом и окрашенный алой краской щит разлетелся от первых же ударов, и Ростислав отбросил обломки. Привстав на стременах, по-половецки правя конём ногами, он рубил мечом направо и налево, краем глаза примечая, что справа с залихватскими выкриками орудует топором Нечай, а слева, что-то отчаянно вереща, отбивается, защищая стяг, Демьян. Остальных он не видел, но знал, слышал, чуял, что они бьются и будут биться до последнего.

Не видел он и галицких полков, но надеялся, что, увидев, как их князь бьётся, они всё-таки стронутся с места и ударят уграм в спину. И тогда - победа. Ведь это правильно, что князь должен начать битву. Так повелось издавна. Так будет и на сей раз.

А потом его коня развернуло в горячке боя, и Ростислав необычно подробно, словно время застыло, увидел, как покачнулся в седле Демьян. Как опустился его меч и промедлил самый миг, чтобы подняться вновь, и как сразу две угорские сабли опустились на его руки и плечи. И, роняя меч и щит, отрок сполз наземь, и в следующий миг сильный удар перерубил древко, бросая княжий стяг, наземь…

Вздыбив коня, Ростислав рванулся в самую гущу угров и встал над стягом, на котором, раскинув руки, словно старался защитить его, замер Демьян. Встав на стременах, он очертил мечом круг, потом другой - и при каждом выпаде кто-то из угров валился с седла.