Владимир Андриенко - Эхнатон: Милость сына Солнца Страница 35

– Что? Ты сказал шлюха? Это ты так обо мне?

– Я не сказал этого о тебе, я сказал, если она не шлюха.

– Нехези! Я не простая женщина и тебе это давно известно. Я не твоя рабыня и ничем тебе не обязана. Меня нельзя привязать к себе узами брака и вашими традициями, которые говорят как и что нужно делать женщине! Я сама выберу себе что и как! Сама! И я давно говорила тебе об этом!

– Но говорить и делать это разные вещи. Я рассчитывал, что ты меня дождешься, а не бросишься в постель к первому попавшемуся офицеру корпуса Амона.

– Ах, вот ты как заговорил! Значит ты такой же как и они все! Но если так, то я уйду и никогда более к тебе не вернусь! Тебя это устраивает?

Нехези знал, что он может сдержать слово и действительно уйти. Потому он промолчал.

– Ты не сказал ни да, ни нет, Нехези.

– Я не хочу, чтобы ты уходила навсегда, Мерани.

– Тогда проси у меня прощения и я забуду о твоих словах…

Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры

– И я просил её, и даже умолял прости меня, – проговорил старик Нехези. – Я не мог оттолкнуть от себя эту женщину. Не мог. Не знаю почему.

– После того что ты горишь, дедушка, я не хотел бы попасть под влияние чар любви, – проговорил юный Бата.

– А я бы хотел! – вскричал Яхотеп. – Хотел бы испытать страсть и любовь женщины.

– Тогда ты также станешь несчастным, мой мальчик. И погибнешь из-за женщины.

– А я усвоил твои уроки, дедушка. Зачем доживать до глубокой старости, когда твое тело откажется тебе повиноваться? Не лучше ли умереть в расцвете сил насладившись жизнью?

– Это слова солдата, но не слова мудреца, Яхотеп. А солдаты не бывают счастливыми. И те из них кому повезло – встретят смерть в бою. А те кому не повезло станут калеками проклинающими свою жизнь. Я также в молодости носил меч, хоть и был писцом. И я гордился тем, что убивал врагов на поле боя. А вот теперь не могу сказать, ради чего я это делал? Кому принес этим благо? Нет в этом нет мудрости. Нет.

Старик закатил глаза и стал бормотать что-то невнятное. Яхотеп и Бата переглянулись и решили отойти от Нехези оставив его со своими мыслями…

Папирус 7. Милость фараона Эхнатона

1356 год до новой эры. Восьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)

Нехези в сопровождении собственной свиты отправлялся в Ахетатон. Пришло его время отбыть из Фив ко двору фараона и доложить о выполненной им работе. А сделано за последний год было немало. Вырос в Нубии грандиозный храм Гем-Атон, который мог поспорить по своему великолепию с храмом Атона в Фивах. При этом волнений в провинции Нубия совершенно не наблюдалось и не было ни одного случая срыва поставок продовольствия рабочим-строителями или срыва поставок строительных материалов. А вот в иных номах такое случалось сплошь и рядом. Нехези показал себя мудрым администратором и талантливым организатором, умевшим находить компромисс с местными властями.

Вместе с ним ехали Пентоэр, Небра и Мерани. Правда отряд солдат Пентоэра, на преданность которых Нехези вполне мог положиться, пришлось оставить в Фивах. Мерира дал ему отряд ливийских колесниц для сопровождения.

Во время одного из привалов Пентоэр приблизился к Нехези и присел рядом с ним у костра.

– Ты уверен, господин, что мне следовало сопровождать тебя? – спросил он.

– Да, Пентоэр. Тебе ничего не грозит. Фараон Эхнатон умеет прощать. Да и ты не сделал ничего такого, за что Его святейшество жаждет мстить. Скажешь что божественный свет Атона сошел на тебя и ты стал просветленным и готов служить новому божеству. За такие слова тебя не только простят, но и возвысят.

– Это можно сказать. Тем более что к культам старых богов я равнодушен. И мне все равно какой храм посещать. Я солдат и умею сражаться. Большего мне не нужно.

– И тебя не интересует за что сражаться?

– Нет. Если слишком много думать, то можно потеряться среди различных истин и правд. А я этого не желаю. Судьба послала мне тебя и тебе приятно служить. Воину нужен господин.

– Но ты мог бы найти господина и побольше чем я. Кто я в сущности такой? Писец господина Эйе.

– Но у тебя храброе сердце и большая душа. Мне этого хватит. И я чувствую в тебе друга, Нехези. И мне кажется, что умеешь быть верным.

– Думаю, что так.

По прибытии в новую столицу, Нехези сразу же был приглашен ко двору фараона. И на этот раз за ним прислали носилки и рабов что должны были нести его во дворец.

Нехези одел золоченную юбку с пластинами исписанными ритуальными формулами и обращениями к Атону, что прислал ему Эйе. Это было отличное произведение ювелирного искусства придворной мастерской. Золотые браслеты и многослойное новое ожерелье дополнили его наряд. Сандалии из золоченой кожи сверкали драгоценностями и были ничуть не хуже чем те, что он видел на ногах Мерира в Фивах.

В его свиту вошли Небра и Пентоэр также одетые по праздничному. Они вместе со слугами и рабами сопровождали носилки.

Впереди бежали глашатаи и выкрикивали:

– Дорогу высокому господину Нехези, писцу великого господина Эйе, части фараона Верхнего и Нижнего Египта!

Нехези раздвинул шторки носилок и беседовал в Небра.

– Ты уже воспользовался тем, что я добыл для тебя, господин? – спросил нубиец.

– Ты хочешь спросить прижал ли я великого жреца Атона? Нет. Это все не так просто, Небра. Торопиться в таком деле не следует.

– Твоя правда, господин. Этот жрец опасный человек и такого лучше иметь другом, чем врагом.

– Но когда мне придется сделать выбор между ним и Эйе, то придется стать врагом одного из них. Ты бы кого посоветовал для сохранения верности? Эйе или Мерира?

– Мне пока трудно судить о том, что здесь происходит в политике и при дворе.

– Настроение фараона, – ответил Нехези, – часто меняется. И любой его приближенный может пасть в мгновение ока. Но Эйе силен царицей, ибо она его дочь.

– Но её можно скомпрометировать в глазах фараона.

Нехези вспомнил о своей ночи с Нефертити и понял, что Небра прав. Стоит только великому жрецу Атона узнать о любовной связи царицы Египта с простым писцом и все…

Среди ярких расписанных колон большого приемного зала появился владыка Египта фараон Эхнатон. С тех пор как культ Атона стал общегосударственным, он сильно постарел, хотя прошел всего лишь год. Кожа его теперь напоминала старый папирус и оспины и шрамы на его лице стали багровыми. Уголки рта владыки постоянно подергивались. Жрецы Ра говорили, что царя медленно убивают боги, которых он предал. Всего год назад он выглядел намного лучше.

Фараон не любил одеваться пышно и абсолютно не соблюдал некогда священные ритуалы появления царя пред подданными. На этот раз он вышел в простой белой льняной юбке с простым кожаным поясом без всяких украшений и его высокую должность выдавал только золотой урей на его калафе. За царем как всегда словно тень следовала красавица Нефертити.

За царицей вышел изрядно растолстевший великий Жрец Атона Мерира. Он прибыл в столицу даже раньше чем Нехези, что нимало удивило писца, который не ожидал от этого неуклюжего служителя культа такой прыти. На его обрюзгшем лице застыла льстивая улыбка. Так он делал всегда при официальных приемах.

Фараон жестом приказал глашатаю не произносить ритуальных формул и опустился на трон.

– Нехези прибыл? – спросил он Мерира.

– Я вижу его среди придворных, о владыка! – ответил жрец фараону.

– Пусть приблизиться.

Мерира приказал церемониймейстеру подозвать чиновника. Высокий египтянин с золотым знаком на груди и золоченым жезлом приблизился к Нехези.

– Владыка Обоих Египтов, живущий в правде, фараон Эхнатон, желает услышать твой доклад.

– Слово фараона! Внимание и повиновение!- традиционно ответил Нехези.

После этого он вслед за церемониймейстером приблизился к трону и хотел пасть ниц, но Эхнатон нетерпеливо махнул рукой – мол этого не надо.

– Говори!

– Твоя воля исполнена, о владыка. Прославление имени Атона идет по всему Египту и люди славят твое великое имя.

– Меня интересует, что в Нубии?

– Храм Гем-Атон закончен, о повелитель. Когда я покидал провинцию, там уже начали славить имя великого Солнца, хотя тогда работы еще продолжались. Царский сын Куша принц Кашт неукоснительно исполнял твою волю, и храм был возведен в рекордно короткие сроки. По красоте он не многим уступает храму Атона в Фивах.

– Мой наместник Нубии, царский сын Куша Кашт, сообщил мне тоже самое и я рад, что ты подтвердил его слова. В последнее время мне многие врут. Они сообщают, что выполнили мои повеления, но сами ничего не сделали. А божественный Атон видит их лукавство и гневается на весь Египет! – голос фараона перешел на крик.- Глупые и своекорыстные людишки! Они не хотят понять, что все, что я делаю только для славы и благосостояния страны. Почему же мне противодействуют? Скажи, Нехези, верный слуга фараона?