Александр Майборода - Гостомысл Страница 36

— За предательство города... — продолжил Лисий хвост.

Сердце Доброжира рухнуло куда-то далеко вниз, — «ну вот, я так и знал!»

Лисий хвост говорил дальше:

— Я не думаю, что Доброжир из корысти сдал город. Видимо, хотел сделать для города как лучше. При этом он сделал много ошибок. Когда князь вернется, он разберется с его поступками.

— Но сейчас мы его судить не будем. Сейчас над нашими головами висит угроза. Пока угроза не миновала, не будем ссориться между собой.

— Мы вместе принимали решение, и отвечать будем вместе, — сказал Доброжир.

— Князь вернется и рассудит, — сказал Лисий хвост. — А сейчас говори, что хотят разбойники?

— Это даны, — сказал Доброжир.

— Даны, свей или еще кто... Сейчас это не имеет значения. Разбойники они, — сказал Лисий хвост.

— Город будут грабить? — торопливо спросил Крив.

— Они хотят выкуп, — сказал Доброжир.

Старшины оживились.

— Каков выкуп? — спросил Лисий хвост.

Доброжир налил вина в кружку и выпил.

Только после этого сообщил:

— Даны требуют три бочки золота, десять бочек серебра и мехов воз. А также мясо, хлеб, мед и все остальное, что надо для прокормления их дружины.

Крив изумился вслух:

— Так мало?

Четвертак зло затряс козьей бородкой.

— Крив, да ты и в самом деле одним глазом ничего не видишь — повадится волк таскать овец из стада, всех перережет. Сейчас они просят немного, а завтра все отберут.

Доброжир стукнул кулаком по столу так, что опрокинулся стакан, и по столу разлилось вино.

Лужица зловещего кровавого оттенка навела всех на неприятную мысль.

— Дурная примета! — сказал Четвертак.

— О боги, будьте к нам милостивы, — шепнул кто-то испуганно.

— Хватит, господа, спорить попусту. Датский конунг приказал сегодня к обеду привезти выкуп, иначе разграбит и сожжет город, и лучший мужей перебьет, а наших жен и дочерей заберет себе в наложницы и служанки. Поэтому нельзя тянуть — идите, собирайте выкуп! — жестко приказал Доброжир.

Он не имел права приказывать старшинам, словене свободный народ, но никто ему не возразил, все понимали, что сейчас Доброжир был прав.

А что потом скажет князь? Так перед ним будет отвечать Доброжир. Не стоило давать повода вставать на правеж рядом с ним.

Старшины с вздохом поднялись, чтобы уйти.

— Обождите. Есть еще одно дело, — сказал Доброжир.

Старшины остановились.

— Какое дело? — спросил Лисий хвост.

Доброжир бросил опасливый взгляд в окно и предложил:

— Садитесь ближе.

Когда старшины сели рядом, тихо сообщил:

— Я слышал, что говорили о своих планах даны.

— И какие у них планы? — вполголоса спросил Лисий хвост.

Старшины насторожились.

— Получив выкуп, даны не намерены уйти. Их конунг хочет остаться у нас князем, — сказал Доброжир.

— Но у нас есть свой князь, — с возмущением проговорил Громыхало

— Есть, — кивнули головами другие старшины.

— Был, — уточнил Доброжир.

— Что ты этим хочешь сказать? спросил Лисий хвост.

— Я вот подумал, — если даны здесь, то где князь Буревой? Где он? Почему он не вернулся в город и не защитил нас? Может, даны его войско разбили? А его убили? — сказал Доброжир.

В комнате повисло молчание. Через минуту Лисий хвост проговорил:

— Ты, Доброжир, сказал страшные слова. Буревой — словенский князь по роду. Он такой же, как мы. Словенское племя дало власть над собой ему. Наши князья никогда нас не притесняли, и все, что они делали, они делали ради нашего племени. Наши князья всегда побеждали в битвах. Благодаря этому наше племя поднялось над другими племенами. Многие платят нам дань. Наши купцы свободно ходят по рекам, даже до греков, продают наши товары. Поэтому мы богаты.

— Это так! — горделиво кивнули головами старшины.

— Теперь словенский князь потерпел поражение, что неслыханно, а над нами желает сесть князем чужеземец. Я спрашиваю, старшины: будет ли чужеземец по крови и по духу заботиться о словенском племени, как о своем?

— Не будет! — крикнул Крив.

— Несомненно чужеземец будет заботиться о себе и своих людях, а нас притеснять, — сказал Громыхало.

— Пока не разорит нас и не отдаст все наше добро своим, — сказал Четвертак.

— Все это так. И будет ли так или нет — неизвестно. Но сейчас опасность нависла над нашими головами — если мы не дадим им выкуп, то они грозятся убить нас, — сказал Доброжир.

— Лучше расстаться с добром, чем с жизнью, — согласился Лисий хвост.

Доброжир продолжил:

— Живот дороже золота. Поэтому я говорю, что надо сохранить свои жизни. А пока ничего не ясно с нашим князем, надо данам угождать. Если их конунг хочет остаться нашим князем, то он должен будет с нами дружить. Он покорил наш город, но как он будет заставлять другие города и племена платить ему дань? У него сил мало.

Громыхало кивнул головой.

— Без нашей помощи им никак!

Доброжир хитро улыбнулся.

— Так что потом, если сохраним свои жизни, наше добро вернется сторицей. А пока надо потерпеть — сейчас надо, чтобы у них прошла первая злоба. А там дальше видно будет. Может, их конунга убьют в какой битве. Наш народ яростен в битвах. Вон у Буревого было четыре сына, — остался только один, и то, только по малолетству.

— Над словенскими князьями висит проклятие богов, — сказал Громыхало.

— Надо делить доли по слободам, — сказал Лисий хвост.

— Мирин! — поманил Доброжир писца. Тот высунул голову из комнаты. Он хорошо слышал разговор старшин, но не обеспокоился, — если по горячке даны не убьют его, то им не обойтись без человека, знающего городские дела.

— А ну-ка, писец, распредели-ка доли выкупа по слободам, — сказал Доброжир.

Мирин подал ему приготовленный список.

— Список готов. Не угодно ли будет господам старшинам утвердить список.

Доброжир одобрительно кхекнул.

— Однако, Мирин, шустер же ты...

Взял список, пробежался по нему глазами, вернул Мирину и приказал:

— Зачитай-ка вслух свой список, чтобы все знали.

Мирин взял список, поднес к окну и начал монотонно читать.

Слушая его, старшины морщились, вздыхали, однако никто перечить не стал — не слишком велика дань, да и Мирин распределил доли справедливо — по дымам. Против этого не попрешь.

Глава 32

Заметив, что даны начали приходить в себя после ночной попойки, засуетились и слуги. Быстро убрали остатки вчерашней еды, грязную посуду. Принесли новую посуду и пищу и начали расставлять на столах.

Один из слуг стал прислуживать конунгу: налил в кубок вина и поставил перед ним жареного рябчика. Рядом блюда с жареным гусем. Второй слуга занялся Харальдом.

Выпив и закусив, Харальд обратил внимание, что женщин среди слуг не было видно.

— А где бабы? — бросил он через плечо слуге.

Слуга вежливо поклонился.

— Мне это неведомо.

— А кому ведомо? — зло спросил Харальд.

Слуга поклонился.

— Всеми делами во дворце распоряжается ключница.

— Ну так позови ее, — сказал Харальд.

— Сейчас позову ключницу, — сказал слуга

— И побыстрее! — приказал Харальд.

Готлиб бросил на Харальда удивленный взгляд.

— Зачем тебе сейчас бабы? У нас много дел сегодня — надо осмотреть дворец, выяснить, какое добро хранится на складах.

— Вот для этого как раз и нужен тот, кто здесь командует слугами, — сказал Харальд.

Пока они разговаривали, Олав куда-то ушел.

К столу подошла полная красивая женщина. Она была в дорогой одежде, на широким поясе висели ключи.

Женщина поклонилась и сказала:

— Здрав будь, конунг.

— Ты кто? спросил Готлиб.

— Я ключница княжеского дворца. Меня зовут Милана, — ответила женщина, но так как она говорила на словенском языке, Готлиб ничего не понял.

— И что она лепечет на своем дикарском языке? — обратился Готлиб к Харальду.

— А кто его знает? — Харальд пожал плечами, рявкнул: — Олав, разрази гром твою душу, ты где?!

Из-под стола выполз настолько грязный дан, что Готлиб сначала отшатнулся. Разглядев, сказал:

— Это не Олав. Это — Хельм!

Харальд захохотал.

— Хельм, ты что — всю ночь со свиньями любовью занимался?

Хельм вытер рукавом лицо, но его одежда была так грязна, что он лишь еще больше испачкал лицо.

Однако Хельм, ничуть не смутившись, сел за стол и хватанул вина из первого попавшегося под руку кубка.

Затем занялся гусем — начал руками отламывать ножку.

Харальд озлился на него:

— Хельм, свинья, иди жрать в другое место!

Хельм что-то проворчал набитым ртом и ушел, пошатываясь с обглоданной ножкой в руке. На его место сел появившийся откуда-то Олав.

— Ты где пропадаешь? — спросил Готлиб.

— Ходил нужду справить, — сказал Олав.