Серж Арденн - Анжуйцы Страница 36

1 донжон – главная башня в европейских феодальных замках

2 туаз – мера длины = 1,949 метра.

3 кастелян, шателен – в феодальных государствах администратор замка и прилегающих территорий. Сочетал должности управляющего замком, ответственного за исправное содержание замка, гарнизона и обслуживающего персонала и управляющий территорией, ответственного за её безопасность и оборону, сбор податей и дани, осуществление судебной власти.

4 пурпуэн – короткая мужская куртка с длинными рукавами.

5 шарпах – ярко красная ткань.

6 капа – круглый плоеный ворот.

7 Шарль д’Альбер 1578-1621, герцог де Люинь, фаворит Людовика Тринадцатого, имевший огромное влияние на короля, по сути с 1617 года до самой своей смерти, считался самым могущественным человеком во Франции. Первый муж Мари де Роган-Монбазон, ставшей после второго брака герцогиней де Шеврез.

8 кларет – общее название для красных бордоских вин.

ГЛАВА 22 «Ночной визит»

ФРАНЦИЯ. ПАРИЖ.

Колокольни Парижа оповестили о приближении полуночи. Карета с зашторенными окнами, запряженная парой игреневых рысаков, катила по угрюмому лабиринту улицы Сент-Оноре. Темные очертания монастырских стен, ощетинившихся шпилями островерхих колоколен, безмолвно проплывали во мраке. Порывистый ветер ломился в окна экипажа, не в силах пробиться сквозь кожаные занавески, барабаня по крыше и обливая карету дождевой водой. Черные, грозовые тучи заволокли парижское небо, окутав город непроглядной мглой. Несколько ярких фонарей, замаячили вдалеке, за пеленой дождя, указывая вознице конечный пункт следования. Экипаж, миновав арку ворот, остановился в лучах мерцающего света. Люди в черных плащах и шляпах, сутулясь под усилившимся ливнем, обступили карету. Один из них отворив дверцу, учтиво произнес:

– Господин Буаробер, прошу. Вас ожидают.

– Здравствуйте господин де Жюссак. Благодарю вас.

Прелат ступил на землю, оглядев величественный фасад Пале-Кардиналь, неприветливо черневшей под проливным дождем.

Проследовав по длинному коридору, сержант остановился у одной из дверей, распахнув её перед Буаробером. Лакей принял с поклоном промокший плащ приора. В кабинете, освещенном мягким светом дюжины восковых свечей, пылал камин, наполняя комнату приятным теплом и звуками потрескивающих дров. За окнами, зашторенными бордовыми, бархатными занавесками, слышался вой ветра и шум ливня, непогода разыгралась, отчего, сухое и теплое помещение, казалось ещё более приветливым и уютным. Навстречу гостю, с добродушной улыбкой, вышел граф де Вард, лейтенант гвардии Его Преосвященства.

– Простите, милейший господин Буаробер, что заставил вас приехать в столь поздний час, да ещё в такую непогоду. Не сомневаюсь, что это в ваших же интересах. Ведь Двор настороженно относится к людям, посещающим Пале-Кардиналь по собственной воле, а вы, я полагаю, именно к таковым и относитесь.

– Ах, лейтенант, мне уже давно не интересно, что думают при Дворе. Моя жизнь это переплетенная пороками и добродетелями цепь сравнений, порождающих сомнения. Какое мне дело до этих расфуфыренных, самовлюбленных самодуров, толпящихся под шлейфом нашего славного короля.

Граф улыбнулся. От общения с «веселым аббатом», он получал удовольствие, которого не испытывал соприкасаясь с другими людьми. Даже встречаясь с прелатом по делу, его уста расплывались в искренней и счастливой улыбке.

– И как же вы живете со всем этим?

– Большинству из людей, таким как ваш покорный слуга, любезный граф.

Приор приклонил голову.

– …в этой жизни, достаются маленькие, незначительные роли. Я живу в мире мечтаний и иллюзий. Ищу чувство прекрасного в повседневности.

Они подошли к столу, где были разложены бумаги, письма, прошения, жалобы. В глаза Буароберу бросился документ, где вместо подписи стоял, как ему показалось, знакомый знак – четыре меча с сомкнутыми, к центру, остриями, образовывающими крест, обрамленный в дубовый венок и две литеры «С» «N». «Где-то я уже это видел?» – подумал он.

– Прошу вас.

Лейтенант указал на два кресла, стоящих у камина. Меж ними, на небольшом столике, с круглой столешницей, поблескивая гранями, стоял хрустальный графин, наполненный вином, и пара бокалов. Буаробер блаженно вытянулся в кресле, протянув ноги к камину. Граф наполнил нектаром виноградной лозы оба бокала, и, подав один из них гостю, уселся в рядом стоящее кресло.

– А вы, любезный приор хитрец, хитрец, клянусь Богом.

– Вы полагаете?

– Непременно, ведь вы пытались обмануть меня, во время нашей последней встречи»

Прелат неспешно отхлебнул вина, одобрительно покачав головой и невинно пожал плечами, чем ответил на пристальный взгляд лейтенанта.

– Дорогой граф, лживость и скрытность вещи весьма схожие, часто разнящиеся лишь тем, в чей адрес и в какой ситуации, мы намереваемся их употребить. Я, к слову, не считаю ни одно, ни другое пороком, скорее отношу к достоинствам. Да и чего греха таить, сам частенько не брезгую употребить. Но прежде чем это сделать, непременно стоит задуматься, уместны ли они, и применимы в тех или иных обстоятельствах. Очень рекомендую вам подумать над этим. Размышления, если они верны, часто спасают нас от гибели. Что касается меня, то я не раз имел удовольствие удостовериться в этом.

Приор сделал глоток вина, и улыбнувшись собеседнику, продолжил.

– Вам не в чем меня упрекнуть, ведь я сам ошибся, и готов поделиться с вами всем, что знаю и видел.

– Сделайте одолжение, я был бы вам крайне признателен, собственно для этого вас и пригласил.

– Нет ничего проще.

Непринужденно, с охотой, произнес Буаробер.

– Причиной всему оказалась невинная шалость, моё чрезмерное любопытство. Сущая безделица. Записка, которую доставили графу де Ла Туру, и которую я имел грех, случайно, прочесть.

Лицо лейтенанта сделалось серьезным.

– Де Ла Тур. Вы изволите водить дружбу с этим господином?

– Если перечислить всех негодяев и олухов с которыми я имею неосторожность проводить время, вы сочтете меня Сатиром1 .

– Де Ла Тура не могу причислить ни к первым, ни ко вторым. Любопытный месье. Он всегда на виду, старается всем понравиться и завести со всеми дружбу, но не имеет явного покровителя, по крайней мере, такое мнение бытует при Дворе. Согласитесь, всё это весьма подозрительно. Его не отвергает король, и с ним любезничает королева. Да и Орлеан благоволит к нему. Я давно приглядываюсь к этому господину. До тех пор пока ты не понял человека, его следует опасаться. Продолжайте.

За время рассуждений лейтенанта, Буаробера осенило, он вдруг вспомнил, где встречал знак из четырех мечей, подобный тому, что увидел на столе де Варда. Он поднялся, поставил бокал, и, делая вид, что размышляет с чего начать, подошел к столу.

– Бог мой! Какой забавный герб! Это…?

Де Вард вскочил с кресла, подбежал к столу и встревожено произнес:

– Что!? Вы встречали, где-нибудь подобный знак?!

Горячность графа напугала приора. Он собирался рассказать лейтенанту о письме, найденном в доме аптекаря Ванденхааса, где стоял подобный знак, но отчего-то не решился открыться и лишь замявшись, протянул:

– Вряд ли, я бы запомнил. А, что это?

Тревога графа сменилась умилением.

– Вы месье Буаробер неосмотрительно удачливы. Хотя подобная удача может вас однажды привести к гибели. Вы невероятно точны в вашей рассеянности. Но цель, в которую вы попадаете не глядя, порой слишком опасна. Я приглашаю вас выяснить интересующие меня подробности, а вместо этого отвечаю на вопросы, вызванные вашим праздным любопытством.

Приор потупил взор усмехнувшись.

– Быть может в этом и есть причина нашей взаимной симпатии?

Граф покачал головой. Он взял бумагу и спрятал её в ящик стола.

– Вы слышали, что-нибудь о Черном графе?

– Затрудняюсь ответить. Скорее нет, чем да, а кто это?

– Это изощренный и заклятый враг. Он неуловим и таинственен как тень. Мы давно охотимся за ним»

Задумчиво произнес лейтенант.

– Но мы встретились с вами, насколько мне известно, не за этим

Он уселся в кресло и глотнул вина. Прелат присоединился к нему, предвкушая удовольствие от собственного рассказа, в котором намеревался изложить все немногочисленные подробности ночного приключения.

– Ну, что ж, вы правы, и теперь мой черед повествовать, извольте слушать

Поудобней расположившись в кресле Буаробер начал рассказ.

– Тем вечером, когда мы с вами встретились у Бургундкого отеля.

Внимательно выслушав рассказ прелата, лейтенант с разочарованием заключил, что кроме участия в сем таинственном деле кого-то из мушкетеров, ничего ценного так и не узнал.

«Гаррота, вот кто мне нужен. Уж он то, непременно прольет свет на сие запутанное дело» – подумал де Вард, слушая пустую болтовню Буаробера, о забавных приключениях кого-то из тех, с кем едва ли был знаком.

1 Сатиры – составляли свиту Диониса – всегда веселящуюся и поющую. Славились пристрастием к алкоголю и избытком сексуальной активности.