Алексей Зубков - Плохая война Страница 36

Марта отпустила плачущую девушку. Вспышка злости прошла, на смену ей пришла мысль, что бить чужих служанок нехорошо, особенно на глазах хозяев. Но графиня и не собиралась заступаться, даже наоборот.

— Она всегда думает только об этом. Можешь её выпороть, я разрешаю. Но будь уверена, это не поможет.

— Вы меня всё время обижаете, Ваша светлость, — Гертруда села на пол, вытирая слёзы, — потому что завидуете. Заведите себе любовника, как все делают, и будет Вам счастье.

— Любовника? Это ты мне советуешь? Ты же первой соблазняешь всех мужчин, которые мне нравятся!

— Только не говорите, что Вам нравился герр хуренвайбель, Ваша светлость. Уж чего-чего, а мужчин в этом городе на всех хватит! — девушка выглянула в окно, — Вот, например, герр Максимилиан — очень милый молодой человек.

— Да, герр Максимилиан был бы для Вас неплохой партией, Ваша светлость, — подтвердила Марта.

— У вас у всех одно на уме! — возмущенно воскликнула Шарлотта.

— Неужели Вы предпочитаете женщин, Ваша светлость? — искренне удивилась в ответ Марта.

— Тьфу на вас! Безнравственные, аморальные исчадия ада! Оставьте меня в покое! — взорвалась графиня, — дайте поесть спокойно!

Марта и Гертруда переглянулись. Марта подмигнула Гертруде, вскрикнула "Мышь!" и с визгом выскочила за дверь. Гертруда добросовестно подыграла, высоко подпрыгнув и вылетев в дверь с не меньшим визгом.

Шарлотта испуганно подобрала ноги. Так уж было принято, что женщины должны были бояться мышей, хотя мыши даже в легендах не покушались на честь и достоинство благородных дам.

Вдруг кто-то постучал в окно. Шарлотта обернулась на стук и увидела страшную серо-бело-бордовую морду неизвестного зверя. Через мгновение она вспомнила, что окно расположено достаточно высоко от земли и испугалась еще больше, представив, что к этой морде прилагаются крылья, например, от летучей мыши. Но глаза боятся, а руки делают. Руки уже схватили со стола соусник и бросили его в окно.

Соусник разбил стекло в одной из створок и вылетел во двор. В получившуюся дыру ловко проскочил огромный полосатый кот со шрамами на голове и шее.

Симплиций как раз прогуливался по карнизу. Он был очень умным котом и знал, что там, где кричат "мышь!", остро нуждаются в его услугах. Котище спрыгнул на пол, принюхался и ни учуял ни одной мыши. Обидно. Зато на столе лежало что-то вкусно пахнущее. Зверь взлетел на стол, смахнул лапой с тарелки аккуратный ломтик мяса и осторожно укусил его.

— Гертруда! Что это такое?

— Это Симплиций, кот герра хуренвайбеля, — ответила Гертруда, просунув голову в дверь.

— Выгони его немедленно, пока он всё не съел!

— Я его боюсь! — пропищала служанка, — я Вам лучше новое блюдо принесу.

— Неси. Бегом. Выпорю, — привычно скомандовала Шарлотта, откидываясь в кресле.

Гертруда исчезла, а кот неспешно скушал еще пару кусочков, остальное, как это принято у котов, оставил на потом и пошёл к симпатичной женщине погладиться. Симплиций знал, что женщины, от которых пахнет духами, могут подолгу сидеть на одном месте и ласково гладить милую зверушку.

Шарлотта немало удивилось такой наглости, но прогонять кота не стала. Страшный зверь на ощупь оказался очень приятным, тёплым и с густой мягкой шерстью.

— Кто обидел котика — толстого животика? — удивленно спросила графиня, разглядывая следы от собачьих зубов и отодвигая шерсть от краёв ран, — Кабан, медведь или охотник с ружьём? Какой ты, Симплиций, большой и тяжёлый, кто же тебя так? Собаки?

— Mmm…Ja,[43] — недовольно ответил кот по-немецки, выворачивая раненую голову из-под женских пальцев и выпуская когти.

— Бедный котик, — посочувствовала Шарлотта, — не убегай, я тебя поглажу.

— Уррр, — ответил кот и устроился поудобнее, подставляя под руки свою шею и подбородок.

— Котик, ты скушал мой обед и будешь исполнять три моих желания.

Симплиций повернул морду сначала к столу, потом обратно, что можно было истолковать, как отказ. Шарлотта снова положила руку коту на голову и сделала другое предложение:

— Ну ладно, тогда ты ответишь на три моих вопроса.

— Mmm…Ja.

— Первый вопрос, — начала Шарлотта, почесывая зверя за ухом, — как ты думаешь, что со мной будет завтра?

Кот вздрогнул, когда ноготь задел за почти зажившую ранку, выпустил когти и зашипел.

— Не шипи на меня, пожалуйста. Я поняла, плохо будет. А меня не убьют?

Кот сделал неопределенное движение головой, которое можно было истолковать как положительный или отрицательный ответ, что применительно к последнему вопросу значило "Да, не убьют" или "Нет, не убьют". Шарлотту ответ устроил и она задала третий вопрос:

— А замуж я снова скоро выйду?

— Мррр-мррр-мррр, — сказал кот.

— Три года… — разочарованно протянула Шарлотта, — ну не так уж и плохо, бывает хуже. О! Я проживу еще минимум три года! Хорошее предсказание! Может быть, ты еще скажешь, где сейчас мой жених?

Кот недовольно дернул головой, как показалось, в сторону разбитого окна. Окно выходило на юг, за ним была площадь, где готовились к битве ландскнехты, потом ратуша с бургомистром, потом Альпы, Швейцария, Италия, Сицилия. Городишко в расчет можно не брать, в Швейцарии вряд ли найдется достойная партия, а в Италии рыцарей полным-полно, на всех хватит.

— В Италии? Неплохо. Хочешь еще мяска?

Кот, устав от беседы, вспрыгнул на стол, укусил какой-то кусочек из оставшихся и, не торопясь, ушел в разбитое окно.

— Вот вредина, — подвела итог Шарлотта, — понадкусывал самые лакомые кусочки, не поел как следует и ушёл, не попрощавшись!

— Ой, Ваша Светлость, у Вас тут был мужчина? — весело воскликнула вернувшаяся с новым блюдом Гертруда.

17 Глава. К вопросу о боевом духе

Всю первую половину понедельника швейцарцы пытались восстановить мост под обстрелом, а защитники города, установив сколоченные из толстых досок щиты, продолжали разбирать свою сторону моста, а противоположную обстреливать горящими стрелами. Лучшие стрелки с городского берега выцеливали инженеров и прочих руководителей строительства. Наследники Вильгельма Телля отвечали тем же.

Пушки Йорга и Маркуса стояли рядом. Хозяйственный хуренвайбель целился долго и неторопливо, как будто платил за использованные ядра и порох из своего кармана, а расточительный профос в тот день продемонстрировал рекордную скорострельность. Первый и в боевой обстановке двигался неторопливо, не изменяя своим привычкам, второй, наоборот, несмотря на солидность и неторопливость в мирной жизни, в бою преобразился, как будто он находится одновременно в пяти местах.

Серо-коричневый костюм Йорга, подобно скромному горожанину без лишней суеты делающему свою работу, не привлекал внимания, но ярко-красный берет привыкшего быть на виду и не кланяться пулям Маркуса подействовал на швейцарских аркебузиров и арбалетчиков как красная тряпка на быка. Правда, попасть довольно долго никто не мог, потому что расстояние всё-таки великовато для прицельной стрельбы по движущейся мишени.

— Маркус, ты бы снял всё-таки берет, не ровен час убьют, — вытерев пот со лба, дал полезный совет Йорг.

Профос пожал плечами и, не желая вступать в спор, убрал со своей ценной для коллеги головы мишень для швейцарцев и сунул её в руки первому попавшемуся ландскнехту. Тот удивленно повертел ненужный ему предмет в руках, думая, куда же его положить. Тут же в задумчивого неудачника попали сразу три пули с того берега, а одна из них даже пробила берет почти посередине.

— Дурак ты, Йорг, и шутки у тебя дурацкие — выругался Маркус, осматривая пробитый головной убор, после чего надел его обратно и вернулся к своей пушке.

Йорг молча перекрестился.

Пока работали пушки, а враг сидел на своем берегу без особых перспектив на переправу, пехота занималась устройством оборонных сооружений, не забывая и периодически отдыхать. У ландскнехтов было приподнятое настроение по случаю победы на мосту. Все искренне считали, что они крутые, а швейцарцы — пустое место.

По такому случаю, кто-то подкинул идею нарисовать на видном с того берега месте оскорбительную карикатуру на швейцарцев. Например, на стене вот этого дома. Ландскнехты долго со вкусом обсуждали, что бы такое нарисовать, традиционно первое место заняла тема любви швейцарцев к крупному рогатому скоту.[44] Инициативная группа сошлась на том, что такое дело надо поручить профессионалу и отправила гонца к Йоргу.

По просьбам трудящихся, стараясь учитывать их многочисленные советы, Йорг принялся за работу. Сначала на стене появился солдат, целующий корову в нос, для чего ему пришлось несколько согнуться. Следуя подсказкам, Йорг изобразил швейцарскую шапочку с "бычьими рогами", сандалию на одной ноге и башмак на другой, дохлого гуся за спиной, "швейцарский кинжал" — schweizerdolch на поясе, разрезы на одежде в виде прямого креста, не блещущее интеллектом лицо с глазами навыкате и носом, напоминающим свиной пятачок.