Эдвард Радзинский - Наполеон Страница 38

– Но графу следует знать, почему я принял тогда предложение герцога! Я ненавидел вас, Бомарше… за славу… за то, что вы плоть от плоти этого века, вы – жалкая пробка, не тонущая в волнах времени… Вы никогда не осмелитесь, Бомарше, спуститься в преисподнюю человека… никогда не отважитесь написать про самое главное, про самое прекрасное и низменное – про пещеру… пещеру между женскими ногами, эту колыбель, где зачинается безмозглая накипь, называемая человеком… Вы, Бомарше, всего лишь участник человеческого стада трусов, загнавших себя в клетку придуманной ими же морали и тайно предающихся истинным потребностям, которые сами же объявили пороками. А пещера – путь к истине, в пастушескую долину языческой свободы… Вы, Бомарше, поверхностны и трусливы, как вкус толпы. И за это толпа вас славит! Потому я втайне и надеялся, что дело, которое я должен был вам предложить, наконец-то сломит вам шею!

– Сразу видно, – засмеялся Бомарше, – что вы писали в юности нравоучительные пьесы, прежде чем приняться за непристойные романы. Но не забывайте, маркиз, я арендовал вас на три часа для участия в моей пьесе. Так что подобные монологи я вычту из оплаченных часов. Но вернемся к пьесе… Итак, явление пятое. Вы тотчас приступили к рассказу о предложении герцога Орлеанского. И что же вы сказали тогда ненавистному Бомарше? Ваша реплика! Маркиз молчал.

– Ну что ж, я был готов к этому! Эй, Фигаро! Реплику маркиза – как она записана в пьесе Бомарше?

Фигаро невозмутимо начал читать текст маркиза:

– «Позвольте сразу к делу, Бомарше. Герцог просил передать вам то, что вы, впрочем, и сами отлично знаете. Страна устала от Семьи. Вместо короля нами давно правит его продажное окружение во главе с обезумевшей от расточительности Антуанеттой. Дефицит бюджета огромен. Королева затеяла строительство нового дворца, а у крестьян нет денег на хлеб. Страна на пороге бунта. Режим надо ликвидировать как можно быстрее. Пока это можно сделать безболезненно, иначе всех нас ждет катастрофа. Герцог очень надеется на вас…»

– Точнее – на обиду моей задницы, – засмеялся Бомарше. – Браво, Фигаро! – И добавил, обращаясь к маркизу и молчащему Ферзену: – Поверьте, господа, память не подвела Бомарше… Маркиз, может быть, у вас есть какие-то дополнения или возражения по вашим репликам? Я жду…

Маркиз молчал.

– Возражений нет. Итак, ваша следующая реплика… весьма важная, ибо вы предложили мне… – Бомарше вопросительно смотрел на маркиза, но тот по-прежнему безмолвствовал. – И это запамятовали? Ну что ж, Фигаро, продолжай текст забывчивого маркиза.

И Фигаро продолжил читать текст из рукописи:

– «Герцог верит в вас… как он сам сказал: «в несравненного мастера интриги». Он надеется, что вы, как ваш Фигаро, способны «придумать четыре интриги сразу». Короче, он хотел бы, чтобы вы создали интригу столь же остроумную, как тот памфлет о короле, который вы когда-то приписали другому, – и столь же разящую. Вы должны скомпрометировать власть, точнее, уничтожить ее авторитет!»

– Власть – это люди. Кого же именно, по мнению герцога, я должен убить интригой?

– «Вы уже поняли. Героиней скандала должна стать Антуанетта. Ее ненавидят нация и герцог».

– Проклятье, – шептал Ферзен, – страна негодяев!

– Но вы забыли, Бомарше, мою последнюю реплику, – усмехнулся маркиз. – «Герцог щедро оплатит вам ваше сочинение».

– Никогда! – вскричал Бомарше в негодовании. – Никогда Бомарше не забывал реплик! Это вы забыли течение событий…Читай же, Фигаро!

Фигаро важно взглянул в рукопись:

– «Явление шестое: парк у дома Бомарше. Ремарка: Бомарше и маркиз уже прощались, когда маркиз сказал: «Учтите, герцог щедро оплатит вам ваше сочинение». Ремарка: «Бомарше засмеялся».

– Передайте герцогу, – подхватил Бомарше, – что моя будущая пьеса, как и все, что выходит из-под моего пера, стоит слишком дорого… даже для принца крови. Поэтому я буду трудиться задаром. Ибо, как вы уже догадались, я собираюсь служить не герцогу, но своей обиженной заднице… Так я сказал тогда. И что вы ответили?.. Маркиз, не тяните время, подхватывайте, ваша реплика! Она главная для понимания интриги. Внимание, граф! Ну! – кричал Бомарше. – Ну, маркиз!

Но маркиз в замешательстве смотрел на Бомарше и… молчал.

– Автор устал приходить на помощь этому трусу. Эй, Фигаро, текст маркиза! Только умоляю: читай просто, не крась слова. Ты не у себя в «Комеди Франсэз» – у нас Театр Жизни.

– «А теперь я скажу вам главное, Бомарше, – читал Фигаро. – Герцог велел познакомить вас с мадемуазель де О., будучи уверен, что она сможет стать главным персонажем в вашей будущей интриге. Завтра я приеду с нею».

– И на следующий день маркиз привел ее ко мне. Она была в маске. Внимание, граф. На сцену выходит… Клянусь, вам следует сейчас собрать все душевные силы… Фигаро, выход героини! – объявил Бомарше.

Слуга торжественно распахнул вишневую портьеру на месте, где прежде был камин. И обнажилась пустая изуродованная стена.

– Помните, граф, – сказал Бомарше, – вы привезли из Швеции великого мастера, который выложил камин в Трианоне, в кабинете Антуанетты. Я нанял его после. И он сделал мне точно такой же… то есть ложный камин… Здесь спрятана маленькая педаль, и достаточно ступить на нее…

Бомарше торжественно наступил на педаль. Заиграл невидимый клавесин, и под музыку часть стены медленно отъехала в сторону. За стеной оказалась крохотная комнатка, где в свете свечи на стуле сидела женская фигура.

– Маркиз, который после революции был некоторое время в новой власти, – продолжил Бомарше, – подтвердит вам, что такую же таинственную комнатку национальные гвардейцы обнаружили в Трианоне за ложным камином в кабинете королевы… И узнав, что камин клал швед, справедливо предположили, что в этом тесном убежище не раз прятали другого шведа… Помещение даже прозвали «комнаткой Ферзена».

Граф хотел ответить что-то негодующее, но не успел.

Бомарше провозгласил:

– Ее зовут мадемуазель де О…Мадемуазель, мы ждем вас.

Женская фигура поднялась со стула.

И Ферзен застыл… В необычайном смятении он смотрел на освещенный догорающей свечой изящный силуэт.

Женщина была в черной полумаске.

– Похожа, не правда ли, граф? – насмешливо продолжил Бомарше. – Маркиз открыл ее в публичном доме в Дижоне.

– Ничего подобного, бордель был в Эмсе, – обидчиво сказал маркиз.

– Мы должны быть точны в мелочах, – обратился Бомарше к Фигаро, и тот молча поправил текст.

– Да, я увидел мадемуазель в Эмсе, в премилом вертепе. Я тогда удачно сбежал от полицейских, конвоировавших меня в мою первую тюрьму, в Венсенн… и забрел туда. С этой шлюхой я скрывался целый месяц в моем замке. С ней же меня там и арестовали. Потом она жила в провинции, где, к ее счастью, мало кто понимал, какое у нее лицо. Но в Бастилии я уговорил коменданта разрешить мне видеться с нею. Когда комендант ее увидел, он, клянусь, бухнулся перед ней на колени… и сообщил о ней герцогу, – бормотал маркиз.

– И герцог, увидев ее, был столь же потрясен, – сказал Бомарше. – Он спрятал мадемуазель в Пале-Рояле. Там она ходила в черной полумаске, и никто не мог увидеть ее лица. Ну а затем герцог приказал привезти ее к Бомарше… Так я впервые увидел ее. Прочь маску, мадемуазель!

Она молча сняла маску.

– Боже мой, – только и смог прошептать бедный граф. – Боже мой!..

Бомарше презрительно-насмешливо смотрел на него.

– Но этого не может быть… – беспомощно пролепетал граф.

– Не лучшая, но единственно возможная реплика… Что-то подобное твердил и я, когда ее привел маркиз. Да, перед вами – двойник королевы… Какие возможности для сюжета открывало это неправдоподобное сходство! Драгоценная мадемуазель де О… так она сама себя назвала…

– Точнее, так придумал я, – не смог промолчать маркиз. – Настоящее имя мадемуазель – де Олива. И она прошла отличную школу у вашего покорного слуги. Она не говорлива. И обожает действовать…

– Обойдемся без скабрезностей, маркиз, – прервал его Бомарше. – И – назад, в мою пьесу. Явление седьмое. После множества восклицаний я подытожил тогда: «Вылитая Антуанетта! И даже голос!.. Невероятно! Виват! Великолепная получится пьеса…» Но, маркиз, теперь пора подумать и о другом действующем лице – о мужчине. Изложу его качества, необходимые для сюжета. Он должен быть, во-первых, болван…

Маркиз оживился и вступил в игру:

– Ну, этого добра в Париже…

– Браво! Именно так вы и сказали тогда, и с той же интонацией… «Итак, нужен, во-первых, болван. Но, как вы догадались, очень знатный болван, это во-вторых».

– Еще легче, как вы сами знаете…

– Естественно, помешанный на Эросе, – фонтанировал Бомарше. – И, конечно, он, как и все при дворе, должен быть влюблен в королеву и готов на все, чтобы ее завоевать. А она… хотелось бы, чтобы она его… скажем, недолюбливала. От этого его страсть только распалится. И еще одно обстоятельство… – Тут Бомарше остановился и торжествующе произнес: – Чтобы он был красив и даже чем-то похож на… – Бомарше засмеялся и посмотрел на Ферзена. – Да, так я сказал тогда: он должен быть похож на вас, чтобы обществу легче было поверить в интригу, которую я в тот миг уже придумал. И что ответили вы на эти предложения, маркиз?