Рыцарь золотого веера - Алан Савадж Страница 38

— Моей дерзостью? — Уилл был ошеломлён. — По отношению к принцу? Побойтесь Бога. Я же выполнил коутоу. Что же ещё мне нужно было сделать, господин Косукэ?

— Всё дело в твоих манерах, в речи, да просто в выражении глаз. Ни один японец не осмелится выдержать взгляд принца. Подумай об этом, я прошу тебя. Это для твоей же пользы.

Токугава улыбался ему.

— Мой господин говорит, что японская одежда идёт тебе значительно больше, Уилл Адамс, — перевёл Сукэ. Слишком дерзок. Но когда к нему обращаются, он привык смотреть в глаза своему собеседнику — будь то принц или любой другой.

— Скажите господину Иеясу, что я польщён его словами.

— Мой господин хочет узнать историю твоей страны. Ход ваших войн, Уилл Адамс.

Уилл постарался вспомнить всё, что знал об истории Англии, начав с нашествия норманнов, коснулся Столетней войны с Францией, затем перешёл к соперничеству Англии с Испанией. Как и прежде, Иеясу слушал перевод Сукэ с серьёзным, задумчивым лицом. Но в прошлый раз за этим выражением, очевидно, скрывалось недоверие.

— Мой господин говорит, что во многих отношениях история твоей страны сходна с историей Японии, — сказал Сукэ. — За исключением того, что Японию ни разу не смогли завоевать внешние захватчики. Монголы попытались высадиться здесь много лет назад, но потерпели поражение, а жестокий шторм уничтожил их флот — так же, как произошло в вашей войне с Испанией. А всего лишь восемь лет назад могущественный Хидеёси отправился на завоевание Китая — так же, как ваш король Эдуард пытался навязать свою волю Франции.

— И потерпел подобное же поражение? — спросил Уилл.

— Ни в коей мере. Корея была завоёвана без особых трудностей, несмотря на поддержку её Китаем. И Китай бы пал точно так же, хотя китайцы предупреждали нас, что посылать наши армии в Китай — то же самое, что пытаться вычерпать океан ложкой.

— Так война закончилась? — уточнил Уилл.

— Увы, Уилл Адамс, господин Хидеёси умер полтора года назад, и с тех пор страну раздирают противоречия между наместниками. В результате армию пришлось вернуть обратно. Наши генералы ожидают применения своим способностям и отваге. Мой господин Иеясу спрашивает, возможно ли использовать восемнадцать орудий вашего корабля в сухопутных сражениях.

— Скажите господину принцу, что это вполне осуществимо при условии, что найдутся какие-либо средства их перевозки.

Иеясу кивнул, на этот раз ещё более задумчиво.

— А можешь ли ты, Уилл Адамс, стрелять из этих орудий?

Уилл заколебался. Но он изучал пушечное дело, да и не было никаких сомнений относительно ответа, которого ожидал от него Иеясу.

— Да, господин Иеясу.

Принц кивнул.

— Мой господин изучил маршрут твоего путешествия, Уилл Адамс, с помощью ваших карт. Он хочет знать — все ли подобные предприятия так же дорогостоящи в том, что касается людей и кораблей. И если да, то почему ваш народ предпринимает их?

Снова Уилл понял, что Иеясу уже сделал вывод сам, и догадался, какой ответ ему нужен.

— Конечно, все они требуют больших затрат, господин принц, но наше путешествие выдалось более дорогостоящим, чем многие другие.

— Почему?

— Наши руководители не знали сами, чего хотят, а их помощники давали противоречивые советы.

— Но ведь ты один из руководителей.

Уилл хотел было возразить, но потом передумал. Он был уверен, что принцу не нужны его объяснения.

— Я несу часть ответственности за несчастья, постигшие нас во время путешествия, господин принц. Я думаю, всё получилось бы иначе, будь я единственным начальником. Мне же приходилось убеждать, причём не всегда успешно.

Иеясу, улыбаясь, произнёс несколько слов.

— Мой господин удовлетворён твоими объяснениями и разрешает тебе вернуться в свою комнату. Он надеется, что тебе там удобно.

— Мне стало гораздо удобнее, господин Иеясу. Надеюсь, что так будет продолжаться и дальше.

Снова Иеясу улыбнулся.

— У моего господина ещё один вопрос к тебе, Уилл Адамс, — сказал Сукэ. — Как ты будешь проводить своё свободное время до следующего визита к принцу?

Думай, думай, думай. Нужно найти один-единственный правильный ответ. Уилл глубоко втянул воздух в лёгкие.

— Я начну изучать японский язык, господин Иеясу, чтобы во время нашей следующей встречи я мог бы разговаривать с вами как мужчина с мужчиной.

Иеясу пристально посмотрел на него, потом кивнул.

— Мой господин доволен, — сказал Сукэ. — И я тоже, Уилл Адамс. Я сам буду обучать тебя нашему языку. А теперь нам пора уходить.

Двор следующего уровня цитадели, видный из окна камеры, не переставал удивлять Уилла. Даже несколько недель спустя. Сколько недель? Он почти перестал замечать время. Но всегда там было на что посмотреть — строевые упражнения солдат, выполняемые с обилием крика и топота; упражнения в стрельбе из лука, хотя навыки у всех и так были великолепные; прибытие и отъезд вельмож, каждого из которых сопровождала целая свита приближённых, несущих дары для квамбаку; посланцы из разных уголков Империи; странные существа, походившие на буддийских монахов, хотя, очевидно, у них было не меньше сект и групп, чем у христиан. Но ни разу не показался сам квамбаку. И, что ещё важней, его мать. А её фрейлины?

Наверное, они никогда не выходят из стен замка. Так что, скорее всего, ему их больше не увидеть. Всё время его не оставляли сомнения. Принц Иеясу был удовлетворён его ответами — во всяком случае, так сказал ему Сукэ. Сукэ сдержал своё обещание и ежедневно по нескольку часов обучал его японскому языку, перемежая эти уроки уроками голландского, которому учился у Уилла, к вящему удовольствию Мельхиора, находившего в них много забавного. Теперь Уилл мог немного говорить по-японски, хотя чтение по-прежнему оставалось проблемой. Но к чему? Принц Иеясу выглядел довольным. Но, с другой стороны, он не показывал своего неудовольствия и в первую их встречу. Так они и ожидали, терзаясь сомнениями. Потому что в дополнение к бесконечным событиям во дворе там регулярно показывались колонны скованных цепями преступников вроде виденных в Бунго — они проходили печально свой последний скорбный путь и скрывались в воротах. Кто бы мог поручиться, что в один прекрасный день они тоже не отправятся туда же? Потому что и здесь были португальские священники, причём значительно больше предполагаемого.

Он спросил об этом у Сукэ, но министр уклонился от прямого ответа. Иезуиты начали проникать