Эрнст Питаваль - Голова королевы. Том 2 Страница 39

Подняв упавший на пол документ и даже не посмотрев на остальные бумаги, Брай взял меч, кинжал и пистолеты побежденного. Торопливо схватив фонарь и ключи, Брай поспешил выйти из камеры, приняв все необходимые меры предосторожности, запер дверь и поставил фонарь вместе со связкой ключей перед входом в помещение сторожа Ральфа, затем скользнул в башенную дверь и выбрался на Божий свет.

Ральф, вышедший на шум, произведенный уходом посетителя, послал ему вслед несколько проклятий, мимоходом глянул в камеру убедиться, здесь ли еще доверенный его попечениям арестант, и снова ушел к себе, чтобы отдаться прерванному сну.

Так что старый Ламберт мог бы до бесконечности поджидать появления Пельдрама.

Слуги, которых Пельдрам оставил в старом здании, вышли утром во двор, чтобы дать корм содержавшимся в конюшнях замка животным. Разумеется, они обнаружили исчезновение трех уведенных Ламбертом лошадей.

Это показалось им странным. Но с тех пор, как в замке стали прятать молодую госпожу, слуги в достаточной мере привыкли к разным чудесным событиям, чтобы поднимать большой шум из-за трех пропавших лошадей. Поэтому они стали спокойно ожидать, пока им дадут объяснение по поводу пропажи лошадей, но это объяснение явилось в совершенно неожиданной для них форме.

Кингтон самым отличнейшим образом проспал все свои намерения. Когда он проснулся, то в его голове было так все спутано и туманно, что ему понадобилось довольно продолжительное время, чтобы сообразить, где он находится.

Вдруг луч света пронизал его сознание, Кингтон вскочил и разразился дикими проклятиями. Глянув на неубранный стол с остатками ужина, он обхватил руками трещавшую голову, так как сейчас же догадался, что произошло. Он первым делом хватился запрятанных бумаг и убедился, что эти столь важные для него и всецело его изобличающие документы исчезли.

— Меня обокрали! — крикнул он и некоторое время простоял, словно оглушенный, а затем стал кричать: — Меня обокрали! А, Пельдрам, негодяй, это ты?

Кингтон бросился из комнаты в коридор, оттуда к лестнице, продолжая звать Пельдрама и обвинять его в воровстве.

На этот крик сбежались все обитатели замка, появились и приезжие гости, и вскоре выяснилось, что Пельдрама нет в замке. Вот тут-то и выплыло дело о пропаже трех лошадей, что еще более подтверждало очевидность бегства Пельдрама. Кингтон стал носиться как сумасшедший по замку, а затем выбежал на двор, где теперь сосредоточился главный шум.

Как раз в этот момент появился Ламберт, и, едва увидев его, Кингтон набросился на него.

— Ты мошенник! — заорал он, схватив старика за горло и чуть не задушив его. — Ты помогал ему! Где этот негодяй, где мои бумаги? Говори!

Сэррей был сильно поражен появлением Ламберта, хотя нападение на него Кинггона удивило его гораздо меньше. Зато оно произвело очень большое впечатление на Ралейга, на лице которого ясно отразился гнев за то, что Кинггон позволил себе до такой степени забыться в его присутствии.

— Кто этот человек? — резко спросил он.

— Сэр, — ответил Сэррей, — это тот самый, которого я искал здесь. Это — Ламберт, который будет в состоянии дать нам очень важные показания. Но освободите его из рук этого сумасшедшего!

Ламберт потерял всякое самообладание от нападения Кингтона и с надеждой уставился на лорда Сэррея.

— Милорд! — дрожа, взмолился старик. — Спасите меня, защитите меня! Я во всем признаюсь! Ничего не утаю!

— Признавайся, собака! — заревел Кингтон, все еще вне себя от бешенства.

Ралейг окончательно рассердился на новое неуважение его авторитета со стороны простого слуги. Его рука тяжело легла на плечо Кингтона и резко оттолкнула от Ламберта.

— Здесь, кроме меня, никто не смеет приказывать! — заревел он громовым голосом. — Назад, говорю вам! Вы будете говорить только тогда, когда я спрошу вас. В чем вы можете признаться, старик?

Кингтона сильно напугал такой оборот дела. Его лицо вытянулось. К тому же он не мог не сознавать, что впервые изменил своей сдержанной, осторожной манере и попался как кур в ощип.

Ламберт смутился от вопроса Ралейга, затем в замешательстве вопросительно поглядел на Сэррея и наконец произнес:

— Милорд, я все скажу вам… Но только подходящее ли место для этого — двор?

— Совершенно верно! — согласился Ралейг, — Эй, люди, возьмите лошадей, а вы оба следуйте за нами!

Ралейг повернулся, чтобы войти обратно в замок. Но Кингтон уже успел подбежать к лошадям и хотел вскочить на одну из них. Сэррей и его слуга сейчас же подскочили к нему, так что Кинггону пришлось сделать вид, будто он и не собирался бежать. Стиснув зубы, он последовал за Ралейгом и Сэрреем. За ними шел Ламберт, сзади которого следовал слуга лорда Роберта.

В комнате, которую он занимал, Ралейг попросил Сэррея присесть, сел сам, а оба допрашиваемых остались стоять. Дверь комнаты охранялась слугами.

— Говорите! — приказал Ралейг Ламберту.

Тот прежде всего обратился к Сэррею:

— Простите мне, что я как будто действовал против вас, несмотря на данное вам обещание. Обстоятельства, которые будут видны из моих признаний, меня привели к этому. Но я не замышлял никакого предательства, да оно и не входило в мои расчеты. Сэр, — обратился он к комиссару, — прежде чем я начну говорить, прошу принять во внимание, что я страшно озабочен судьбой похищенной у меня дочери, которой каждый момент грозит страшная опасность, и что вам дает показания отец, у которого уже увели когда-то другую дочь, затем обесчестили ее и лишили жизни. Спасение моего ребенка было моей главной задачей, хотя я и принимаю самое горячее участие в судьбе другого существа, тоже ставшего жертвой подлого и злобного обмана!

Ралейг сделал жест нетерпения, и Ламберт замолчал, склонившись в глубоком поклоне.

— К делу, к делу, пожалуйста! — сказал Ралейг. — А вы, Кингтон, перестаньте делать свои знаки, иначе я вынужден буду поставить вас на место.

— Принимая во внимание, — продолжал Ламберт, — что вы появились здесь в обществе милорда Сэррея, я могу предположить, что вам известны последние события, происшедшие в этом замке. После увоза леди Лейстер сэр Пельдрам стал управляющим Кэнмор-Кастла и моим сторожем. Он был недоволен обращением Кингтона, и это недовольство навело его на мысль подставить Кингтону ножку, что он надеялся сделать, овладев выкраденным из книг метрик кэнморской церкви листком. Я вполне одобрил его план, так как он обещал за мое пособничество освободить мою дочь. На этом мы и порешили с ним. Вдруг вчера вы прибыли сюда. Узнав об этом, я не хотел действовать по этому плану, а собирался представить все вашему благоусмотрению. Но Пельдрам сумел уговорить меня, он доказывал мне, что вам гораздо лучше будет действовать без нас. И вот с моей помощью Пельдрам вытащил бумаги у Кингтона, и ночью мы отправились в Лейстершир, чтобы освободить сэра Брая.

— Скажите, этот листок оказался среди бумаг?

— Да, сэр.

— А сэр Брай освобожден?

— Не думаю! Долго прождав возвращения Пельдрама, я справился и узнал, что он пробыл у сэра Брая очень недолгое время и потом ушел. Из этого я понял, что он меня обманул, и потому вернулся сюда.

— Сэр Ралейг! — подал голос Кингтон.

— Молчите! — громовым голосом оборвал его Ралейг. — Я не желаю слышать от вас ни слова.

Хотя Кингтон и повиновался, но было ясно, что это стоило ему большого труда.

Тогда Ралейг, не продолжая допроса Ламберта, обратился к Сэррею:

— Как вы знаете — об этом я не раз говорил вам, — я не могу высказать свое суждение, но все слышанное мною здесь убеждает меня, что слуга Лейстера обманул и провел не только его, но и ее величество. Этого достаточно, чтобы задержать его вместе с тем стариком и отправить в Лондон. В то же время я считаю нашу задачу оконченной.

Сэррей смутился и наконец произнес:

— Разве вы забыли о сэре Брае?

— Я совсем не забыл о нем, мы найдем его и узнаем, чего Пельдрам хотел от него.

— А вы не намерены увезти молодую даму из Ратгоф-Кастла? Она, по-видимому, главное действующее лицо, только ее показания могли бы внести свет в это дело. Лейстер дал мне слово, что состоит в супружестве с молодой леди, этот человек утверждает, что был свидетелем при совершении обряда, но документ затерян и граф скрыл свой брак от королевы. Мы можем добиться правды, только услышав показания молодой леди, и, лишь сообразуясь с этими объяснениями, королева может судить о моем обвинении и о виновности Лейстера.

— Вы правы, — сказал Ралейг, подымаясь с решимостью.

— Мы отправимся в Ратгоф-Кастл, но прежде переговорим с сэром Браем. Оба задержанных будут следовать за нами.

По приказанию Ралейга быстро были сделаны все необходимые приготовления к отъезду в Лейстершир, и через четверть часа все общество отправилось в путь.