Василий Седугин - Князь Олег Страница 39

— Как знать!

И он тотчас вспомнил Ладогу. До каких пор будет висеть над ним это наваждение?..

Он встряхнулся, освобождаясь от гнетущего настроения, через силу улыбнулся:

— Ты права, княгиня. Великое дело — решить вовремя и правильно, чтобы никогда в жизни больше не жалеть об этом. Я согласен.

— Благодарю тебя, князь. Я твоему слову верю.

У него теплотой в груди отозвались ее слова. Он понял их как прощение всех его прежних грехов. Сразу повеселел, поднял свой бокал:

— Выпьем за взаимовыгодную сделку?

— Выпьем, князь, — просто ответила она.

На другой день Зарена отправилась в обратный путь. Олег проводил ее за крепостную стену. На прощанье она, одарив улыбкой, пригласила его посетить Смоленск.

— Увидишь места своей юности, — говорила она, глядя прямо ему в глаза, но голос ее при этом несколько дрогнул. — Наверно, не забыл берега Днепра, где мы когда-то прогуливались?

— Помню, — односложно ответил он, снова ощутив в груди холодок. — Я обязательно приеду.

На этом расстались. Олег долго смотрел ей вслед, пока она вместе со спутниками не скрылась в чаще леса. Раньше он думал, что Зарена никогда не простит его, а будет ненавидеть и мстить до конца жизни, и готовился к этому. Но, как видно, время лечит все болезни. Прошло двадцать лет со дня их первой встречи, они заставили по-другому смотреть на некоторые вещи. Нет, она не забыла прошлого, она будет помнить всегда. Но, судя по всему, извинила его и своим приездом сказала ему об этом. Теперь он может жить спокойно. Огромная тяжесть, которая угнетала его совесть в течение столь долгого времени, свалилась с души, теперь будет легче дышать, и он благодарен ей за это. Конечно, он выполнит обещание и когда-нибудь приедет в Смоленск, хотя бы для решения важных дел, касающихся жизни обоих государств. Но только не в ближайшие годы. Потому что, хотя она и простила его, ему тяжело встречаться с ней, тяжело вспоминать свое бессилие, свое безволие, свою подлость…

Минула зима, наступила весна. Природа проснулась к новой, бурной жизни, и Олег с удивлением стал замечать, что все чаще и чаще стал думать о Зарене. То вспомнит, как они сидели за столом и он угощал ее кушаниями. То встанет перед глазами картина ее приезда, как она на полном скаку остановила разгоряченного коня, и белокурые волосы ее развевались по ветру. То всплывало ее лицо, а большие голубые глаза внимательно смотрели ему в душу…

Сначала он не обращал на это особого внимания, затем заметил, что ему нравиться думать о ней, что она постепенно заполняет его мысли, холостяцкую жизнь. «Потому что мне сорок лет, потому что одинок и мне нужна женщина, — рассуждал он сам с собой. — И не будет большой беды, если съезжу в Смоленск на несколько дней, повидаюсь с ней…» И он быстро собрался и отправился в землю кривичей.

Она встречала его за пределами городских стен, в окружении многочисленной свиты. Олег хотел поскакать галопом и остановить коня перед ней, подняв его на дыбы, как это сделала она, но потом подумал, что в его возрасте это будет глупо, и она посмеется над его выходкой, и поэтому приблизился неспешно, степенно, как и подобает правителю солидной державы.

Она следила за каждым его движением, и он заметил, что глаза ее светились радостью. Нет, в этом нельзя было ошибиться! У него внутри что-то дрогнуло и теплой волной разлилось по груди…

— Приветствуем новгородского князя на земле кривичей! — произнесла она низким голосом и очаровательно улыбнулась. — Прими хлеб-соль в знак нашего гостеприимства и нашего доброго расположения к тебе и твоему племени!

Три девушки вышли вперед и с поклоном преподнесли традиционное славянское угощение. Затем все тронулись в город.

Зарена была одета в те же одежды, что и во время приезда в Новгород, только были они более ярких, сочных тонов: платье на ней было голубое, а короткий плащ — ало-красный. Волосы по-прежнему были распущены по плечам, были они у нее красивыми, ходили волнами при каждом ее движении.

Последовали обычные в таких случаях вопросы и ответы.

— Как твое здоровье, князь?

— Спасибо, княгиня. Здоров, чего и тебе желаю.

— Как путь, не труден ли был?

— Нет, княгиня. Доехали благополучно. Погода благоприятствовала путешествию.

— Зима не принесла неожиданностей?

— Зима была удачной.

Вечером состоялся пир. А на другой день Олег и Зарена отправились на конях на прогулку по окрестностям Смоленска. Он заметил, что ею был выбран путь, по которому ходили они в свое время перед свадьбой. Она сохраняла спокойствие, но по тому, как вздымалась ее грудь, он догадывался, что она в душе переживает давно минувшие дни…

— Княгиня, — сказал Олег, когда они оказались одни на пустынном лугу, — я хочу поделиться с тобой задумками, которые не должен знать никто, кроме нас с тобой. Обещаешь ли сохранить их в тайне?

— Обещаю, — серьезным голосом ответила она. Можешь делиться со мной самым сокровенным безбоязненно.

— Спасибо.

Он проехал немного, начал говорить, подыскивая подходящие слова:

— Завещал мне бывший князь новгородский наказать своих бывших подданных Аскольда и Дира, обманным путем захвативших власть в Киеве. Завет покойного для меня закон. Не поможешь ли ты мне в этом непростом деле?

— В чем должна состоять моя помощь? Тебе нужны мои войска?

— Думаю, до этого не дойдет. Мне достаточно, что пропустишь мою дружину через свои земли, не препятствуя.

— В этом ты можешь не сомневаться.

— Благодарствую. Для меня это очень важно.

— Но на пути к Киеву стоит очень сильная крепость Любеч. Я была в тех краях, видела мощные стены, крепкие башни. Сама крепость стоит на высоком, обрывистом холме, она опоясана глубоким рвом. Ее у северян отобрали Аскольд и Дир. Взять ее будет непросто. Совсем непросто.

— Буду думать над этим.

— У меня, кажется, есть кое-какие соображения на этот счет…

— Поделись, будь добра.

— Пока об этом рано говорить. Не люблю скороспелых и необдуманных обещаний, за которые потом бывает неловко и стыдно. Дело это неспешное, я думаю, подготовка к походу займет у тебя немало времени. Мы еще раз встретимся и обсудим этот вопрос как следует.

Потом, перебирая в голове слова Зарены, сказанные по во время прогулки, он испытывал двойственное чувство. С одной стороны, она без колебаний согласилась пропустить его войска через земли кривичей, это говорило, что в душе ее не осталось ни капли ненависти к нему, что она простила его. Иначе она бы наверняка воспользовалась моментом и встала на его пути к Киеву, может даже объединившись с тамошними правителями. Грело его сердце и обещание встретиться с ним в будущем, наверняка она сказала эти слова с определенным смыслом, а не только ради затеваемого дела.

В то же время она держала его на некотором расстоянии от себя, как бы шутя и поддразнивая. Сердцем он чувствовал, что он продолжал нравиться ей, он видел, что она тянулась к нему, но старательно показывала свою независимость и самостоятельность. Выходит, не полностью прошла ее обида, что сидит она глубоко в ее сердце и достаточно ему сделать один необдуманный шаг, как их отношения вновь будут испорчены и, может быть, навсегда.

В то же время он чувствовал, что начинает всерьез увлекаться ею, а новая встреча только усилила его чувство. Это означало, что он полностью излечился от казавшегося ему непреодолимого влечения к Ивице; с ладожским прошлым было покончено раз и навсегда.

Вернувшись в Новгород, Олег стал исподтишка готовиться к походу на Киев. Он понимал, что в Новгороде проживает много выходцев с юга, часто наезжают киевские купцы, наконец, могут быть агенты Аскольда и Дира. Поэтому о своих замыслах не стал делиться ни с кем. Наоборот, и на Боярской думе, и на вече, и в других местах усиленно подчеркивал, что якобы намерен предпринять поход против Хазарского каганата, дабы освободить славянские племена из-под его владычества. Кроме того, он добавлял, что в случае победы можно будет навязать ему выгодные условия торговли по великому волжскому пути, где новгородские купцы испытывают притеснения со стороны хазарских чиновников.

Постепенно слухи о предстоящем походе против Хазарии распространились по всей новгородчине. Все знали, что это мощная держава с сильным войском и умелыми полководцами, поэтому война предстоит долгой и тяжелой. Одни встретили эти разговоры со страхом, другие, как купцы, с надеждой, но все должным образом восприняли начавшиеся большие военные приготовления: закупалось оружие, приводилось в порядок снаряжение, ремонтировались телеги, в большом числе строились лодки-однодеревки. Князь Олег согласно обычаю треть полюдья брал на свои нужды, а остальное передавал в государственную казну, но на этот раз резко сократил расходы на княжеский дворец и почти все средства тратил на войско. Он сумел втянуть в подготовку к походу и другие племена — чудь, весь и меря.