Андрей Серба - Заговор против Ольги Страница 4

Варяги, предки Люта, пришли на русскую землю вместе с западнославянским князем Рюриком, вытесненным из родных мест многолетним совместным нашествием германцев и норманнов. Рюрик с братьями Трувором и Синеусом был принят у себя новгородцами и обосновался на Ладоге. Дед Люта, Регволд, осел со своей дружиной на полоцкой земле, породнился с ее жителями и остался у них. Вскоре он стал полоцким князем, его воины-варяги смешались с русами, обзавелись женами-славянками. Защищая эту исконно русскую землю от воинственных соседей: летгалов, земгалов, куршей, а позже от захватчиков-тевтонов императоров Генриха и Отгона, они стояли в одном боевом строю — уходившие корнями в эту землю славяне и некогда чуждые им варяги. Как и все русские князья, половчане признавали над собой власть великих киевских князей, ходили со своими дружинами под общерусским стягом в походы, в тяжкую годину просили у Киева подмоги. И Микула знал, что вовсе не какие-то личные счеты с киевскими князьями заставили сейчас Люта ответить ему отказом.

— Тысяцкий, — раздался от окна голос полоцкого князя, — мой дед был варягом, а моя бабка — славянкой. Мой отец — уже наполовину варяг, а мать вновь славянка. Ответь, кто я?

— А как считаешь сам?

— Я славянский князь, однако в моей душе живет память о родине предков деда. Все, что творю, — для Руси, но мне трудно обнажить меч против варягов. Мой разум еще не победил до конца голос крови.

— Не против варягов, а против древлян кличет тебя киевская княгиня.

Лют отвернулся от окна, шагнул к тысяцкому. Остановился в шаге от него.

— Микула, мы давно знаем друг друга. Уверен, именно поэтому прислала тебя ко мне киевская княгиня. И ты понимаешь, что я имею в виду. Мы вместе ходили в последний поход на Царьград, с нами были и наемные дружины варягов. Двумя тысячами викингов командовал мой двоюродный брат Эрик. После окончания похода Эрик не вернулся домой, а остался у меня в гостях. Каждую неделю он обещает отправиться на родину или на службу к императору Нового Рима, однако до сих пор сидит в Полоцке. Он мой брат, и я не могу прогнать его.

— Киевской княгине сейчас нужны храбрые воины. Пригласи ярла Эрика с собой.

— Эрик сам мечтает стать русским князем и не пойдет под киевское знамя. После смерти князя Игоря он уже несколько раз предлагал мне отделиться от Киева и признать над собой власть Свионии. Каждый раз я отвечал ему: нет.

— Выходит, он уже не твой гость, а враг Руси. Разве ты, князь, не знаешь, как поступают с врагами?

— Знаю, — твердо ответил Лют. — Но если и уничтожу ярла с его воинами, за них придут мстить другие викинги. Их лодии каждый год идут по Двине из Варяжского моря. А у полоцкой земли много врагов и без варягов, ей не нужна лишняя кровь. Если я уйду с дружиной на древлян, Эрик захватит Полоцк и провозгласит его частью Свионии. Чтобы снова вернуть полоцкую землю, Руси придется пролить немало крови. Вот почему я не могу в ближайшие дни покинуть город. Подожди немного.

— Твоя подмога нужна Киеву сейчас. Как говорится, ложка дорога к обеду.

— Подожди несколько дней, — упрямо повторил Лют. — Раньше разговор со мной начинал Эрик, сегодня с ним буду говорить я. И не как брат, а как русский князь.

7

Главный город древлян Искоростень был окружен непроходимыми топями, приблизиться к нему можно было лишь со стороны большой лесной поляны. Но доступ оттуда преграждал глубокий, заполненный водой ров, за которым был насыпан широкий земляной вал. По верху вала шла высокая бревенчатая стена с заборолами и бойницами для лучников. По углам она была увенчана двумя строевыми башнями. Со стороны болот рва и вала не было, и стена из толстых, заостренных кверху дубовых бревен шла прямо по кромке трясины, словно вырастая из нее вместе с камышом. Поляну делила на две части гладко наезженная дорога. Выбегая из крепостных ворот, она исчезала в густом лесу, который начинался за поляной.

Под стенами города, упираясь флангами в болото, замерли плотные ряды древлянских воинов. Алели под лучами солнца их червленые щиты, сверкали наконечники копий, застыли впереди дружинников сотники с обнаженными мечами в руках. На крепостной стене за заборолами виднелись две линии лучников с положенными на тетивы стрелами.

Воевода Свенельд, первым выехавший из леса на поляну, придержал коня. Прикрыл глаза от солнца ладонью и некоторое время смотрел на открывшуюся перед ним картину. Он сразу понял главное — его отряд ждали и были готовы к встрече, поэтому о внезапном нападении на город не могло быть и речи. Воевода приказал разбить на поляне лагерь и ждать прибытия великой княгини с основными силами киевского войска. Убедившись, что поляне пока не собираются начинать военных действий, древляне с наступлением темноты отступили в город и больше не показывались.

Главные силы киевлян появились перед стенами Искоростеня через трое суток. Едва на поляне вырос шатер, рядом с которым в землю было воткнуто копье со стягом великих киевских князей, на башнях города громко затрубили рога. Ворота распахнулись, через ров с водой лег подъемный мост, и на него ступили трое древлян. Впереди — сотник с двумя скрещенными над головой копьями, на одном из которых вился по ветру кусок белой ткани. За ним — старший сын князя Мала Крук и главный воевода древлянского войска Бразд.

Княгиня Ольга встретила послов в своем шатре.

— Челом тебе, великая княгиня, — проговорил Крук, отвешивая поклон Ольге.

Но та, плотно сжав губы и глядя поверх головы древлянского князя, продолжала неподвижно сидеть в кресле.

— Великая киевская княгиня, что привело тебя с войском на нашу землю? — спросил Крук, так и не дождавшись ответа. — Где мой отец, князь Мал, которого твои люди встретили в Киеве?

Только теперь Ольга посмотрела на Крука.

— Твой отец ушел держать ответ перед князем Игорем, — громко произнесла она. — А вы, древляне, будете держать ответ передо мной, его женой. Надеюсь, ты не забыл закон русичей: кровь за кровь, око за око, зуб за зуб.

— Великая княгиня, твой муж Игорь пришел к древлянам не как мудрый властитель, а как жадный хищник. Получив сполна положенную ему и граду Киеву дань, он вернулся к нам, дабы собрать ее снова. Тогда мы сказали: волк до тех пор будет ходить к стаду, покуда не зарежет последнего ягненка. И боги нашими руками покарали твоего мужа за алчность. Ибо всяк жнет то, что сеет.

На лице Ольги появилась недобрая усмешка.

— Ты прав, древлянин, каждый жнет то, что сеет. И я, великая киевская княгиня, пришла собирать жатву. — Ольга вцепилась пальцами в подлокотники кресла, наклонилась в сторону послов. — В Киеве я лишь взяла кровь вашего князя Мала за смерть моего мужа, а сюда, под Искоростень, я прибыла справить по нему тризну. Как видите, древляне, я тоже чту заветы русских богов.

В шатре повисла гнетущая тишина, и в ней отчетливо прозвучал голос главного древлянского воеводы Бразда:

— Великая киевская княгиня, ты хочешь крови? Что ж, ты ее получишь. И даже больше, нежели ожидаешь.

8

Дверь широко распахнулась, и на пороге возник варяжский дружинник

— Ярл, на подворье князь Лют. Он хочет видеть тебя.

— Пусть войдет, я жду его.

Дружинник вышел, а Эрик глянул на стоявшего против него Хозроя, с которым до того беседовал.

— Я все понял, хазарин, пусть будет по-твоему. Чем больше русы перебьют русов, тем лучше, и я с удовольствием помогу им в этом деле. Теперь оставь меня. Я не хочу, чтобы полоцкий князь видел нас вместе.

Хозрой низко поклонился Эрику и быстро исчез в маленькой, едва заметной боковой двери…

Ярл встретил Люта с радостной улыбкой, дружески хлопнул по плечу. Подвинул к нему кресло, сам, скрестив на груди руки, прислонился к стене напротив гостя.

— Садись, брат. Я рад видеть тебя.

Лют уселся в предложенное кресло, положил на колени меч. Лицо полоцкого князя было бесстрастно, глаза смотрели холодно,

— Ярл, у меня гонец моего конунга, великой киевской княгини Ольги. В древлянской земле большая смута, и я должен выступить со своей дружиной княгине на подмогу. Поэтому хочу знать, когда ты собираешься оставить полоцкую землю?

Эрик широко открыл глаза, в его голосе появились обиженные нотки.

— Князь, ты гонишь меня? Своего брата?

— Твои викинги устали от безделья и хмельного зелья. Одни из них хотят домой, другие рвутся под знамена ромейского императора. Ты и сам не раз говорил, что снова желаешь попытать счастья в битвах. К тому же я знаю, что ты всегда мечтал о чужом золоте.

— Особенно, когда оно рядом, — ухмыльнулся Эрик. — Хочешь, мы возьмем его вместе?

— За чужое золото часто платят своей кровью.

— Или кровью своих викингов, — тихо рассмеялся Эрик. — Но что они для меня? Настоящих, чистокровных свионов среди них можно пересчитать по пальцам, остальные — наемные воины из всех северных земель, Поморья, островов Варяжского моря. Погибнут эти — придут другие, ничем не хуже прежних. — Замолчав, он пристально глянул на Люта. — Брат, я не раз убеждался, что ты смел и отважен. Не понимаю, как ты можешь терпеть над собой женщину, великую киевскую княгиню? Разве тебе самому не хочется стать конунгом всей Руси?