Александр Звягинцев - На веки вечные. Свидание с привкусом разлуки Страница 4

– Дети лежали в соседней комнате, отравленные собственной матерью.

– Да… И тогда я решил уходить. Ко мне подошел Геббельс, и я сказал ему об этом. Он сказал, что все кончено. И пожал мне руку. Первый раз в жизни, раньше такого с ним никогда не случалось.

– Я не стал бы этим гордиться.

– Просто я хочу, чтобы вы мне поверили, господин генерал. Поверили, что я ничего не скрываю и рассказываю только правду… Я попрощался с ним молча. Я был последним солдатом, который покинул это настоящее царство смерти.

– То есть при самоубийстве Геббельса ты не присутствовал и трупов их не видел…

– Нет.

– А Борман? Ведь он тоже был там до самого конца.

– Да. Он собрал группу людей, и они решили пробиваться из Берлина на запад. Там было несколько офицеров, но я не пошел с ними… Я все равно был для них никто – кто я такой? Господин генерал, поверьте, я просто передавал депеши, письма, газеты, работал телефонистом… Мои обязанности заключались в том, чтобы быть под рукой, но всегда незаметно. Я не был членом партии, не входил в гитлерюгенд, я просто выполнял свою работу солдата. Выполнял честно…

– А если бы тебе приказали кого-то убить? – усмехнулся Филин. – Расстрелять?

– Мне не могли приказать такое. Для этого были другие люди. Я же выполнял иные обязанности. Например, разносил рождественские подарки от Гитлера знаменитым людям. Боксеру Максу Шмеллингу, актрисе Ольге Чеховой… Удивительно красивая женщина. Гитлер ее очень ценил…

– А где она живет?

– Кладов, это пригород Берлина, там у нее особняк…

«Вряд ли врет, – устало подумал Филин, – слишком напуган, очень хочет жить. Да и ума в нем не палата, чтобы лгать. Говорит о том, что видел. Другое дело, что видел он далеко не все. Кто знает, что там, в комнате Гитлера, произошло, и чьи ботинки торчали из-под одеяла…»

«Виллис» генерала Филина, пропетляв по разрушенному дымящемуся Берлину, вырвался на прямое шоссе и вскоре остановился у группы наших солдат, лениво покуривавших на солнце. В нескольких шагах от них, прямо на земле, опустив голову, сидел немец средних лет в гражданской одежде.

Филин и Ребров, выбравшись из машины, направились к ним. Увидев офицеров, солдаты побросали самокрутки и папиросы.

– Ну, что тут у вас? – нетерпеливо спросил Филин.

– Товарищ генерал, разрешите доложить, – бросился к нему навстречу молодой сержант с усиками, явно кавказец. – Вот задержали тут этого фрица. Обратили внимание, что он тут крутится уже не первый день. Вроде что-то высматривает… Подозрительный очень… Явно бывший военный…

Филин повернулся к Реброву.

– Поговори с ним, Денис.

Пока Ребров допрашивал немца, Филин рассеянно смотрел по сторонам, думая о чем-то своем.

– Товарищ генерал! – подошел к нему поближе сержант-кавказец. – Разрешите обратиться?

– Да, сержант, что у вас? – вздохнул Филин.

– Скажите, а Гитлер действительно застрелился? Или отравился? А то говорят, что он улетел на самолете, а вместо него охрана его двойника застрелила и сожгла…

– Говорят, – устало кивает Филин.

Солдаты внимательно прислушивались к их разговору.

– А еще говорят, он добрался до моря, там его ждала подлодка, и его увезли в Антарктиду, где ему логово приготовили…

– В Антарктиду, значит? – усмехается Филин. – К пингвинам?

– Говорят, товарищ генерал.

– Знаю, что говорят. Слышал. Пока обнаружено несколько трупов, среди которых должен быть и труп Гитлера. Устанавливают, какой именно его.

– Понятно, товарищ генерал. Не дай бог, сбежал, сволочь!

– Да не должен был…

Подошел Ребров.

– Ну? – подняв брови посмотрел на него Филин.

– Черт его знает! Говорит, что ему здесь назначил встречу знакомый, хотел сообщить что-то важное, но не явился… Что именно хотел сообщить, он не знает.

Ребров огляделся.

– Место какое-то странное для встречи – рядом с дорогой… А это что за штуковина?

Ребров отошел в сторону и ткнул носком сапога в торчащий из земли среди развалин какой-то небольшой постройки металлический рычаг.

– Рычаг какой-то!

Он несколько раз сильно дернул зарычат. Сначала одной рукой, потом двумя.

– Осторожно, Денис! – остановил его Филин. – А если мины?

Но было уже поздно. За их спинами раздался нарастающий скрежет, и часть асфальтового покрытия дороги стала медленно сдвигаться в сторону, открывая темный тоннель, ведущий под землю. Солдаты, раскрыв рты, с изумлением уставились в открывшуюся дыру. Ребров вскочил и бросился к немцу.

– Что там? Что там, я тебя спрашиваю?

– Я не знаю! Не знаю! Генрих мне ничего не говорил… – стал отчаянно оправдываться немец. – Я не знаю!

– Ну, давайте посмотрим, – спокойно сказал Филин. – Это может быть подземный аэродром, вчера о таком говорил на допросе человек из охраны Гитлера. Да и не только он… Только внимательно – не хватает наткнуться на придурков с автоматами…

Спустившись по идущему наклонно вниз тоннелю, они попали в огромное подземное помещение, где стояли три легких самолета.

– Ну точно для Гитлера готовили! – ахнул кто-то из солдат.

– Взлетать они, видимо, должны были с шоссе, используя его как в взлетную полосу, – прикинул Филин.

Солдаты продолжали спорить о Гитлере.

– Точно, отсюда Гитлер мог улететь!

– А сюда-то он как попал? Из своего бункера? На карачках что ли?

– А по подземному ходу! Там этих ходов – видимо-невидимо. Я-то там был, знаю…

Прервав их разговор, Филин подозвал к себе сержанта и спокойно сказал:

– Так, сержант, остаешься за главного. Никого не пускать. Сейчас сюда приедет группа из «Смерш» с саперами, они все осмотрят… Пусть ищут и подземные ходы. Этого, – он кивает на немца, – отдадите им.

– Есть, товарищ генерал!

– Поехали, Денис. Живых здесь нет. А с остальным без нас разберутся…

Согласно оперативным данным, полученным разведывательно-поисковыми группами, обслуживающий персонал аэродрома Травемюнде в последние недели войны получил приказание постоянно держать в полной готовности четырехмоторный самолет, способный вместить большое количество горючего. Самолет мог быть предназначен для бегства Гитлера в Японию. На нем могли поместиться только три пассажира. Очевидно, Гитлер с Евой Браун и кто-то из самых близких ему людей. Кроме этого самолета, на тайном аэродроме в полной готовности находились еще три гидроплана…

Глава IV

Дешевые фокусы

Несколько солдат 110 американской парашютной дивизии под командованием офицера с усиками как у Кларка Гейбла и с теми же ухватками южного джентльмена медленно продвигались на двух джипах по петляющей горной дороге в Баварских Альпах. Путь им указывал пожилой немец в баварской шляпе. Положив руки на колени, он сидел на заднем сиденье переднего джипа между двумя солдатами. Баварец был любезен и услужлив до приторности, но американцам это нравилось. К тому же они уже привыкли к тому, что немцы ведут себя так.

– Мы уже почти добрались, господин офицер, – доложил баварец. – Вон за тем поворотом этот дом.

– Он там один? – поинтересовался американец.

– Не могу знать, господин офицер, я не входил внутрь.

– А оружие? У него есть оружие?

– Простите, господин офицер, но я этого тоже не знаю. Наконец, дорога уперлась в одноэтажный деревянный дом. Солдаты выпрыгнули из машин, негромко переговариваясь, окружили дом, держа наготове автоматы.

Из дома не доносилось ни звука. Офицер подал знак и двое солдат вышибли дверь и ворвались в дом.

В полутемной комнате на деревянной кровати лежал мужчина в гражданской одежде, заросший бородой. Он просто лежал с открытыми глазами, тупо уставившись в потолок.

– Руки вверх! Оружие! Оружие есть?

Бородатый с трудом сел и испуганно поднял руки. Потом отчаянно затряс головой. Его то ли била нервная дрожь, то ли трясло жуткое похмелье – на столе, на полу всюду стояли и валялись пустые бутылки.

– Это все ваша работа? – кивнул с недоверчивой ухмылкой на бутылки офицер.

Бородатый смотрел на него, открыв рот, совершенно бессмысленными глазами. Похоже, он просто не понимал, о чем его спрашивают.

– Это он? – кивнул американец на бородатого, обращаясь к проводнику-баварцу.

– Яволь, господин офицер, – вытянулся тот. – Так точно.

Американец повернулся к бородатому. У того устало упали вниз плохо слушавшиеся его руки.

– Ладно, руки можете не поднимать, – смилостивился офицер. – Вы доктор Роберт Лей?

Бородатый пьяно замотал головой.

– Это ошибка.

– Ошибка, значит. А кто же вы?

– Я… доктор Эрнст Достельмайер. Вы ошибаетесь… Я не знаю никакого доктора Лея!

Офицер повернулся к проводнику. Тот опять вытянулся по команде «смирно».

– Не верьте ему, господин офицер! Это он, доктор Лей! Тот самый… Как вам не стыдно, доктор Лей, найдите в себе мужество!

Но бородач только тупо мотал головой.