Валентин Рыбин - Закаспий; Каспий; Ашхабад; Фунтиков; Красноводск; 26 бакинских комиссаров Страница 4

- Надеюсь, он жив? - Теке-хан уставился в таинственно поблескивающее пенсне пристава.

- Он умер, - спокойно ответил Султанов. - Умер, так и не отбыв до конца срока тюремного заключения. Мне не удалось выяснить его фамилию и откуда он родом.

- Списки у моего старшего нукера, - быстро нашелся Теке-хан. - Сейчас мы узнаем, кто он.

- Не спешите. Сейчас для меня самое важное услышать, как себя чувствует господин генерал-лейтенант Шостак. Вероятно, чтобы заполучить арестантов, вы побывали у него в Асхабаде?

- Он хорошо себя чувствует. - Голос Теке-хана дрогнул, - С милостивого разрешения нужных людей мы начали сегодня работы на кяризе.

- Дорогой полковник, - едва заметно усмехнулся пристав. - Дело с арестантами весьма скользкое. Я должен составить следственный протокол, приложить к нему заключение судебно-медицинской экспертизы и отправить в Асхабад. Не поленитесь ради пользы дела и покажите мне официальную бумагу начальника области... за его подписью...

- Дорогой Султан-бек, о какой бумаге говорите?!- деланно удивился Теке-хан. - Земля эта принадлежит мне, кяриз тоже мой - что хочу, то и делаю.

- Насчет земли и кяриза возражений у нас нет, - согласился Султанов. - Нам нужна бумага, в которой разрешалось бы хану текинскому взять из тюрьмы сорок заключенных на очистку кяриза.

- О-хов. - тяжело вздохнул Теке-хан. - Ладно, подождите два-три дня - будет такая бумага.

- Ну что вы, полковник, как можно?! Мертвеца надо поскорее закопать.

- Завтра я поеду к Дорреру и привезу нужную бумагу. - Теке-хан сердито отставил чайник и крикнул в глубину двора. - Эй, кто там, принесите еще чаю!

- Да, чай - это полезно, - спокойно выговорил Султанов. - Но, я думаю, Доррер не такой дурак, чтобы хлопотать об официальной бумаге, когда дело связано со смертью. Если вы придадите дело огласке, то первым замарает репутацию господин Доррер, а он, сами знаете, дорожит своей честью. Он же - присяжный поверенный, воплощение чести нашего общества. И если он будет запачкан с ног до головы по вашей вине, то вам тоже несдобровать. Я уверен, что граф за хорошие деньги незаконно взял у начальника тюрьмы людей, которые теперь работают на вас. Я не сомневаюсь в том, что вы, господин полковник, отослали или отвезли сами Дорреру что-то такое, отчего люди делаются богатыми. Не так ли?

- Об этом нетрудно догадаться, - согласился Теке-хан. - Я делаю то, что делают все. Но вы, господин пристав, вы человек негодный. Вы десять лет обучались в Петербурге - научились умно и мудро говорить, но поступки ваши, как у паршивого маймуна.

- Но-но, только без оскорблений, - угрожающе выговорил Султанов. - Я не виноват, что вы, имея звание полковника, не можете даже как следует расписаться. Вы получили звание и решили - хватит, а надо было ехать в Петербург и учиться.

- Шайтан, что ты от меня хочешь?! - вновь не сдержался Теке-хан. - Ты приехал, чтобы опозорить меня?

- Ну, что вы! - Султанов выплеснул из пиалы остывший чай и налил свежего. - Я приехал просить у вас арчовый участок за кяризом. Мне очень нужны большие арчовые деревья.

Разговор постепенно приобрел спокойный тон. Теке-хан, вздыхая и сожалея, впал в рассуждения о том, что вот живут люди рядом - одного вероисповедания, молятся одному богу, служат одному русскому государю, но зачем-то вздорят между собой. Будь господин пристав более податливым, Теке-хан давно бы уступил ему горные склоны. Но пристав не соизволит даже лишний раз заглянуть на пиалу чая - других забот у него слишком много. Султанов не возражал, лишь кивал головой да посмеивался. И обещал - теперь он будет заезжать почаще.

Теке-хан не менял спокойного тона, но в себе он чувствовал крайнее раздражение и желание поскорее проводить опасного гостя. Наконец пристав достал из кармана часы, приблизил их вплотную к зловеще поблескивающим стеклышкам пенсне и заторопился. Встал с тахты, потянулся до хруста в костях, надел сапоги и попросил подать скакуна. Провожая его за ворота, в окружении многочисленных слуг, Теке-хан охал и вздыхал, сожалея, что пристав пробыл так мало - мог бы посидеть еще и даже остаться ночевать, ибо уже ночь на дворе. Еще раз напомнил Султанову, чтобы заезжал почаще. Уста Теке-хана источали мед красноречия, но как только пристав, в сопровождении своих нукеров, выехал на дорогу в Бахар, хан сплюнул и злобно выругался.

- Проклятый шайтан, чтоб тебе упасть с коня и сломать шею! Чтоб тебя пронесло кровавым поносом от моего чая! Негодяй... - И Теке-хан, полный достоинства, развернулся у ворот, взмахнул полой шелкового халата и вошел во двор. Слуги и многочисленная челядь захихикали, понося недобрым словом пристава. Хорошо зная характер Теке-хана, к нему поспешил старший нукер Поллад.

- Хан-ага, надо было натравить на него собак!

- Замолчи, дурак, не твоего ума дело. Пристав тебе не ровня, с ним могу сводить счеты только я. Какой негодяй, какой коварный наглец! Как он быстро сумел воспользоваться укусом змеи. Ну-ка, скажи мне, кто первым додумался везти курда в Бахар?

- Господин полковник, я сам слышал и видел, как урус заставил вашего кучера заложить пролетку. Он велел ему ехать в Бахар к доктору. Урус сказал: «Сам перед Теке-ханом отчитаюсь, а ты бери вожжи - не разговаривай».

- Да, этот инженер видно слишком мнит о себе, - тише, но со злостью выговорил полковник. - Я ему два-три раза улыбнулся, сказал два-три слова, напоил вином, и он уже сел мне на шею и управляет моей головой. - Иди, Поллад, раздень догола кучера и избей кнутом, потом брось в зиндан. Два дня не давай еды.

- Господин полковник, с урусом ездил еще Бяшим-пальван. Он сам мне хвастался, что всю дорогу бежал рядом с колесом, туда и обратно.

- Пальвана предупреди, что у него только один хозяин.

- Есть, господин полковник, все будет так, как приказали. Нет еще распоряжений? Может, прикажете насчет уруса?

- Иди, не торчи на глазах. - Теке-хан махнул рукавом и, едва нукер удалился, слез с тахты.

Войдя в затемненный коридор своего громадного дома, хан отворил дверь в гостиную комнату, надеясь увидеть в ней Лесовского, но инженера не оказалось. Теке-хан направился к воротам. Нашел его там, окруженного дехканами. Чем их так заинтересовал русский - толпятся вокруг него? Наверное, все еще о змее рассказывает? Увидев хозяина, дехкане мгновенно умолкли, повернулись в его сторону. Лесовский поздоровался.

- Простите, господин полковник. Вот приехал, но никак не доберусь к вам. Ну и денек сегодня выдался- хуже не придумаешь.

- Да, господин инженер, этот денек отобрал у меня десять десятин арчового леса. - Теке-хан усмехнулся и дал знак рукой, чтобы Лесовский следовал за ним.

- Я не совсем понял, господин полковник, - догнав хана, спросил Лесовский.

- Вы совершили тяжкий грех! Взяли без моего разрешения пролетку и поехали в Бахар, а потом вернулись вместе с приставом, - уточнил Теке-хан.

- Господин полковник, но иначе я поступить не мог. Надо было принимать самые срочные меры.

- Давайте договоримся, Николай Иваныч, - наставительно заговорил хан. - Без моего разрешения и согласия вы больше не сделаете ни одного шага на этой земле... Завтра утром поедете в Асхабад - отвезете два чемодана своему управляющему...

III

Лесовскому показалось, что проснулся он на подворье самым первым, но едва он сунул ноги в туфли и вышел в коридор, как откуда-то, словно вынырнув из-под земли, появился слуга - горбатенький подросток и, молча проскользнув мимо уруса, поставил на ковер чайник и пиалу.

Спустя полчаса инженер, понукая лошадь, ехал к курганче, где жили заключенные. У курганчи, как всегда, инженера встретили сторожевые псы и окликнули нукеры. Узнав, отогнали собак, заговорили вкрадчиво. Арестанты же, услышав голос инженера, начали тихонько ругаться. Лесовский понял - бранят его. Вероятно, кто-то из них всерьез решил, что очистка кяриза- выдумка русского господина. Лесовский, сделав вид, что не слышит оскорблений, поздоровался.

- Ашраф, долго мы будем мучиться в этом вонючем кяризе? Еще два-три дня - и ноги можно протянуть. Скажите нукерам, чтобы варили мясо! Ячмень нравится лошадям, но он не годится для людей, а мы - люди!- раздался в ответ голос Али Дженга.

- Ладно, Али Дженг, я поговорю с ханом, и надеюсь - помогу. А сейчас поднимайтесь, надо поскорее приступать к делу. Очистим все галереи - перейдем на постройку новых. Будете со станции кирпичи возить, камни с гор - это полегче.

Арестанты неровным строем поплелись вверх к колодцам. Шли молча, лишь слышались кашель да шарканье подошв. Инженер ехал на коне. Молчаливые отроги гор, холмы, застывшие, словно в поклоне аллаху, эти озлобленные люди нагоняли на него мучительную тоску.

Работы на кяризе начались, и Лесовский, предупредив нукеров, чтобы час обеда и окончание трудового дня объявлялись вовремя, возвратился в поместье хана. У ворот на дороге стоял впряженный в арбу верблюд. На арбе громоздились два ящика и два больших кожаных чемодана. Бяшим, в чистой бязевой рубахе и балаках, в черном тельпеке, поджидал инженера.