Всеволод Соловьев - Приключение на даче Страница 4

VI.

Они зажгли свѣчи и заперли дверь на балконъ.

— Боже мой! да вѣдь не все еще кончено! — вдругъ съ ужасомъ вспомнила хозяйка. — А Настасія Ивановна! — вѣдь она побѣжала звать на помощь! Она притащитъ съ собою цѣлую станцію…

— Однако эта почтенная дѣвица выказываетъ необыкновенную храбрость, — замѣтилъ Рачннскій. — Помилуйте, я обѣщалъ всадить ей пулю въ лобъ, если она пикнетъ, а она побѣжала одна на станцію…

— Но подумайте только, какія сплетни начнутся… придутъ сюда, увидятъ насъ вдвоемъ, ночью… да вѣдь завтра же про меня всѣ сосѣди Богъ знаетъ что говорить станутъ…

— Да, я объ этомъ не подумалъ… а впрочемъ что же про меня сказать могутъ — я только исправляющій должность вашего сторожа и ничего болѣе…

— Перестаньте шутить — мнѣ не до шутокъ. Вы поставили меня въ такое затрудненіе — такъ вы же меня должны и выручить.

— Позвольте мнѣ не совсѣмъ согласиться съ вами, Анна Павловна, если я здѣсь, то никакъ не по своей винѣ — я только жертва заговора.

— Ну же, ну, придумайте что-нибудь скорѣе! — топнула ножкой Анна Павловна.

— У меня давно уже кое что придумано.

— Что такое? говорите!

— Нѣтъ, теперь не скажу; я боюсь, что вы не одобрите моего плана… И его выскажу только въ самомъ крайнемъ случаѣ…

— Ну, такъ я придумала… и все очень просто. Слушайте, вы будете продолжать разыгрывать вашу роль грабителя.

— Прекрасно… а дальше что же?

— Вы не понимаете?

— Не совсѣмъ.

— Люди, которыхъ Настасія Ивановна притащитъ съ собою васъ уведутъ… и…

— Какъ вора?

— Такъ что же… вѣдь иначе невозможно…

— Согласитесь, однако, Анна Павловна, что я сегодня въ первый только разъ сыгралъ эту роль — да и то въ качествѣ любителя. Что же это такое? вы желаете моей погибели… да вѣдь кончится тѣмъ, что я самъ, по примѣру вашей компаньонки, побѣгу звать къ себѣ на помощь.

— Господи! что же мнѣ дѣлать? — печально прошептала Анна Павловна. — Послушайте, пожалуйста согласитесь… вѣдь лишь бы только увели васъ отсюда, а потомъ вамъ легко будетъ объявить все, и васъ сейчасъ же выпустятъ вы только прогуляетесь о станціи.

— Хороша прогулка! — съ жандармомъ!

— Но вѣдь вы этимъ меня спасете!

— Въ такомъ случаѣ дѣлать нечего — я согласенъ.

— Ахъ какъ я вамъ благодарна!.. Что же это вы такое дѣлаете?..

— Я убираю ваши подсвѣчники, чтобы меня поймали съ поличнымъ…

— Боже мой! вы доведете меня до отчаянья!.. Вотъ они сейчасъ явятся, а вы только смѣетесь!

— Такъ вы желаете говорить серьезно, Анна Павловна? — съ нѣкоторымъ волненіемъ спросилъ Рачинскій.

— Конечно.

— И вы не нашли другого средства, какъ выдать меня жандармамъ за вора?

— Да нѣтъ-же!

— Ну, такъ мнѣ остается только передать вамъ свой планъ… То, что я выдумалъ — тоже очень просто и даже проще придуманнаго вами. Для вашей репутаціи вовсе не нужно, чтобы меня приняли за похитителя вашихъ вещей и серебра… Я могу быть у васъ въ домѣ совсѣмъ по другой причинѣ…

— По какой же? — какъ-то робко смотря на него, спросила Анна Павловна.

— Вы меня знаете — я человѣкъ свободный и обезпеченный… и я люблю васъ… Вѣдь ничего дурного про васъ не могли бы сказать, если бы вмѣсто вора здѣсь нашли вашего жениха…

— Я рѣшилась никогда не выходить замужъ, — прошептала Анна Павловна, опуская глазки.

VII.

Вдругъ раздался страшный стукъ въ ворота. Это явилась Натасія Ивановна со всѣми людьми, какихъ она только могла добудиться на станціи, и нѣсколькими мужиками.

Вся эта ватага лѣзла прямо въ гостиную.

— Гдѣ же воры? — спросило разомъ нѣсколько голосовъ.

— Какіе воры? что все это значитъ? — обратился къ нимъ Рачинскій, выходя на балконъ вмѣстѣ съ Анной Павловной.

— Да вѣдь вотъ эта барыня подняла всѣхъ насъ на ноги… вишь на дачу сюда цѣлая шайка воровъ забралась…

— Что жъ это вы съума сошли?! — громко сказала Анна Павловна компаньонкѣ.

Та только развела руками и глядѣла на всѣхъ, вытаращивъ глаза и ничего не понимая.

— Ей пригрезилось, — замѣтилъ Рачнискій. — Съ ней это часто бываетъ. Вѣдь вы такъ скоро пожалуй и меня, жениха Анны Павловны, сочтете за вора, Настасія Ивановна.

Настасія Ивановна разинула ротъ, да такъ и осталась, но будучи въ силахъ ничего выговорить.

Кругомъ раздался смѣхъ. Два-три человѣка стали браниться…

— Ишь, полоумная! Зря переполоху-то сколько надѣлала!.. Только добрыхъ людей смущаетъ…

И всѣ побрели во свояси.

Настасія Ивановна все сидѣла съ разинутымъ ртомъ и не говорила ни слова. Вдругъ она вскочила и остановилась передъ Анной Павловной въ трагической позѣ.

— Что же это — дура я вамъ что ли досталась? — задыхаясь проговорила она. — Я во многихъ домахъ жила, Анна Павловна, и, меня вездѣ уважали… Я не стерплю такой обиды… Завтра же прошу меня разсчитать… я не одного дня больше у васъ не останусь…

И она, не желая слушать никакихъ объясненій и оправданій, горделиво ушла въ свою комнату и даже хлопнула дверью.

Впрочемъ, на другой день ее удалось успокоить, а черезъ мѣсяцъ она хлопотала и суетилась на свадьбѣ Анны Павловны и Рачинскаго.

И это была самая милая, самая веселая свадьба, какую только можно себѣ представить.

1917