Кристиан Камерон - Тиран Страница 40

Киний посмотрел на спартанца, потом снова осмотрел его лошадь.

— Тебе стоит крепче затянуть подпругу. — Он сошел на землю, наклонился под ногами Филокла и сам затянул подпругу. — И туже скатай плащ. Дай-ка его мне.

Филокл пожал плечами.

— Это для меня всегда делает Никий.

— Позор ему. И тебе тоже.

Киний разложил плащ на широкой спине коня, который, увидев уголком черного глаза развевающийся на ветру плащ, подался чуть в сторону. Киний сложил плащ, туго свернул его и привязал к сакскому седлу с высокой спинкой.

— В пехоте мы просто надеваем эти проклятые штуки.

— Привяжи его так, за седлом, и у тебя будет на что опереться задом, когда устанешь.

Киний смотрел на сакское седло Филокла. Спинка гораздо шире, чем у греческого. Большинство греков довольствуются чепраком. Он снова сел верхом и взял узду.

— Отличный хлыст, — сказал Филокл. — Он не от царя.

— Филокл, — предостерег Киний и положил руку на сбрую его коня.

С другой стороны подъехал царь и помешал ему договорить.

— Мы готовы, если готовы вы, — коротко сказал он.

— В каком порядке нам ехать?

Киний посмотрел на своих послушных греков и на толпу сакских всадников. Все они красовались перед женщинами и детьми, выделывая курбеты и поднимая лошадей на дыбы. Двое уже начали гонку, в лучах раннего солнца из-под копыт их лошадей летел снег.

Молодой царь пожал плечами.

— Я думал на всякий случай послать вперед пару всадников, как поступает всякий благоразумный военачальник. И потом, поскольку это мирный поход, мы с тобой могли бы ехать рядом, возможно, в обществе разговорчивого спартанца. Я буду упражняться в греческом, Филокл лучше узнает мою землю, а я научу тебя пользоваться сакской плетью. — Он показал на хлыст в руке Киния. — Эта мне знакома, — сказал он с греческим сарказмом.

— Как прикажешь, господин, — ответил Киний.

Он поднял руку.

— Вперед, — сказал царь по-гречески, и потом: — Фера!

Болезнь почти покинула его тело, хвала смертоносному лучнику Аполлону, чья стрела пролетела мимо, и Кам Бакке, которая спасла его, — кашель почти не беспокоил Киния. Несмотря на холод и глубокий снег на равнине, возвращение в город было приятным, потому что люди царя оказались хорошими спутниками, а парни из Ольвии все больше походили на воинов. Все два дня Кинию не о чем было беспокоиться. Люди царя выбирали места для лагеря и быстро воздвигали два войлочных шатра, которые везли в двух повозках с остальной поклажей. Киний ехал и разговаривал, а ненадолго оставаясь в одиночестве, думал о Страянке. Если между ним и царем и возникла холодность, она исчезла после того, как они покинули основной лагерь.

Праздник кончился в сорока стадиях от Ольвии.

— Мы видели дозор! — крикнул юный Кир, как только подъехал достаточно близко, чтобы его услышали.

Он осадил лошадь, провел ее по дуге перед царем и запоздало приветствовал их.

Киний внешне спокойно ждал, пока молодой человек не остановил коня перед ними.

— Четыре человека, все на хороших лошадях. Ателий говорит, что это твои люди из города. — Кир как будто бы слегка расстроился. — Я сам их не видел. Видел Ателий. Он сейчас следит за ними.

Киний повернулся к царю.

— Если Ателий их видел, значит, они видели его. Скоро будут здесь.

И тут же на ближайшей гряде показались и начали быстрый спуск два всадника.

Даже через всю заснеженную равнину Киний узнал Никия по развороту плеч и по тому, как он едет; увидев своего гиперета, скачущего по склону к отряду царя, он сразу встревожился.

— Этот человек — хороший наездник, — сказал рядом с ним царь.

— Он всю жизнь провел в седле, — ответил Киний.

И закашлялся.

— Сторожить зимние дороги — трудная задача, — сказал царь. Он задумчиво потянул себя за бороду.

Никий подъехал быстрым шагом и приветствовал их.

— Гиппарх, приветствую тебя, — церемонно сказал он.

Киний ответил на приветствие и обнял его.

— Тебе лучше, — сказал он.

Никий улыбнулся.

— Милостью богов и вопреки многочисленным снадобьям Диодора я родился заново. — Тут он как будто заметил, что они не одни. — Прошу прощения, господин.

Кинию, уже привыкшему к отсутствию излишней церемонности у саков, пришлось заставить себя вспомнить, что он грек.

— Царь саков — мой друг и гиперет Никий. Как и я, афинянин.

Царь протянул правую руку, и Никий сжал ее.

— Для меня это большая честь, царь царей.

— Я не царь царей, — ответил Сатракс. — Я царь Асагты. — Его глаза сузились. — Но со временем собираюсь стать царем царей.

Никий переводил взгляд со своего гиппарха на царя варваров.

Киний понял его нерешительность и плетью, которая уже стала его частью, сделал царю знак.

— О царь, у Никия есть сведения, предназначенные только для моих ушей. Разреши нам с ним немного отъехать.

Сатракс в ответ взмахнул плетью. Таков обычай саков — они разговаривают с помощью своих хлыстов.

— Пожалуйста, — позволил он.

— Он мне нравится, — сказал Никий, как только они отъехали за пределы слышимости. — В нем нет ничего персидского. Но клянусь замерзшими яйцами Ареса, как он молод!

— Не так, как выглядит. Что, во имя Аида, заставило тебя морозить волосы в снегу?

Они быстрым шагом двигались в сторону от колонны, движения лошади делали речь Киния прерывистой.

Никий молчал, пока они оба не поднялись на невысокую гряду. Под ними, запряженные двойными упряжками быков, катили тяжелые повозки царя.

— Ты должен был вернуться через три дня, самое позднее — через неделю. — Никий огляделся. — Городское собрание не утвердило налоги архонта. И сейчас у нас неприятности. Ничего существенного — пока. Но, когда ты не вернулся, люди заговорили. От этих неприятностей можно избавиться за час после твоего въезда в ворота. Многие богатые землевладельцы не досчитались сыновей — их увел Клеомен. Поэтому мы с Диодором решили выслать дозор искать тебя. Это было три дня назад. — Никий выглядел так, словно у него камень с плеч свалился. — Почему ты так запоздал? В городе пустили слух, что тебя убили варвары. А кое-кто поговаривает, что архонт не позволит вам с молодыми людьми вернуться, пока… пока собрание не утвердит налоги.

— Кто? — спросил Киний. — Кто так говорит?

— Диодор собирался узнать, когда я выехал в дозор. — Никий пожал плечами. — Но, думаю, это на совести архонта.

— Ты получил разрешение искать меня?

Киний помахал, привлекая внимание царя.

— Это как-то ускользнуло от меня.

Никий изобразил раскаяние.

Киний вздохнул. Он наслаждался днями на равнинах, когда не нужно было командовать никем, кроме нескольких многообещающих молодых людей. Но сейчас почувствовал, как заботы Никия легли на его плечи. Он сжал коленями бока лошади, и лошадь, одна из подаренных царем, послушно пошла вниз с холма к колонне.

— Как остальные? — спросил Киний.

— Хорошо. Скучают. Все рвались добровольцами в этот дозор. Диодор запретил всем покидать гимнасий и ипподром до твоего возвращения. — Никий усмехнулся. — Мы купили несколько шлюх. А Диодор заплатил за услуги гетеры.

Киний мысленно поздравил Диодора.

— Откуда они взялись? — спросил он. Они приближались к царю и Матраксу, которые смеялись с Аяксом и Эвменом.

Никий отвел взгляд.

— Да отовсюду, — уклончиво ответил он.

Киний про себя постановил выяснить это самостоятельно и приветствовал царя.

— О царь, меня требуют в город.

Аякс уступил место, и Киний подвел лошадь к царю.

Матракс кивнул.

— Тогда поехали быстрей, — и пустил лошадь галопом. Все скифы в отряде последовали его примеру, и грекам пришлось их догонять.

Впервые Киний увидел все, на что были способны скифские всадники. Галопом скакали целый час, потом все сменили лошадей и двинулись дальше. При таком аллюре конный отряд греков вышел бы из строя за два часа, но скифы, располагая табуном запасных лошадей и неисчерпаемой энергией, мчались галопом три часа кряду, остановившись лишь раз, выпить неразбавленного вина и помочиться в снег. Повозки и половина отряда, передвигавшегося со скоростью быков, остались позади. Солнце не дошло до горизонта на три кулака, а они уже миновали межевую канаву, отмечающую владения города, и поехали по полям греческих и синдских крестьян.

— Достаточно ли быстро мы едем, Киний? — спросил царь, сдерживая лошадь. — Не хотелось бы загонять лошадей.

Кинию чудилось, что по ногам льется расплавленный свинец. Парни из Ольвии не отставали, но как только отряд остановился, спешились и принялись растирать ноги. От лошадей шел пар.

Саки только достали мехи с вином и выпили. Варвар Матракс рядом с царем не сходя с лошади расстегнул штаны и помочился в снег. Лошадь тоже.