Нил Стивенсон - Криптономикон Страница 40

– Мы только что с корабля, – отвечает Шафто. – Разумеется, мы приближаемся к линии фронта. Удаляться можно было бы только вплавь.

– Пока мы на колесах, – спокойно говорит Роот, – куда все, туда и я.

– Я не про это, – говорит Шафто. – Я про то, зачем подразделению капеллан?

– Вы не вчера в армии, – говорит Роот. – В каждой части должен быть капеллан.

– Дурной знак.

– Дурной знак иметь в части капеллана? Почему?

– Значит, эти жопотрясы считают, что будет много похорон.

– Вы придерживаетесь того мнения, что священник нужен только на похоронах? Занятно.

– И на свадьбах с крестинами, – говорит Шафто. Остальные морпехи давятся смехом.

– Не смущает ли вас несколько первое задание подразделения 2702? – спрашивает Енох Роот, выразительно глядя сперва на покойного Готта, потом на Шафто.

– Смущает? Послушайте, преподобный, на Гуадалканале я делал такое, по сравнению с чем все вот это – занятие для благовоспитанных школьниц, так их за ноги.

Остальные морпехи считают, что Шафто отбрил, так отбрил, однако Роот не унимается:

– А вы знаете, зачем делали это на Гуадалканале?

– Ясное дело! Чтобы остаться в живых.

– А сейчас зачем?

– Хер его знает.

– Раздражает вас это немножко? Или вы просто тупой солдафон, которому все до лампочки?

– Да, преподобный, тут вы меня поддели, – говорит Шафто и, помолчав, добавляет: – Признаюсь, малость любопытно.

– Пригодился бы в подразделении 2702 человек, способный ответить «зачем»?

– Наверное, – нехотя соглашается Шафто. – Просто дико как-то, что у нас капеллан.

– Почему дико?

– Потому что это такое подразделение.

– Какое? – спрашивает Роот не без некоего садистского удовольствия.

– Не положено говорить, – отвечает Шафто. – Да я и не знаю.

С горы вьются исполинские серпантины и, пройдя через ряд полосатых арок, спускаются к железнодорожным путям. «Стоишь тут, на хер, как в лотке пинболла», – говорит Б. Шафто, глядя вверх, туда, откуда они только что приехали, и воображая, что может скатиться из касбы. Они едут на юг вдоль железнодорожных путей и оказываются на территории отвалов, угольных куч, дымовых труб. Шафто – бойскаут с Великих озер – узнает все словно через какую-то бесконечную межкультурную зубчатую передачу. Грузовик останавливается перед «Société Algérienne d’Éclairage et de Force»[25] – уродливым колоссом с двумя дымовыми трубами, перед которым навалена самая высокая угольная куча. Они у черта на куличках, но их явно ждут. Здесь – как и повсюду, где бы ни появилось подразделение 2702, – проявляется странный Эффект Раздувания Званий. Гроб заносят в здание АКОЭ два лейтенанта, капитан и майор под присмотром полковника! Рядовых вообще не видать; Шафто, простой сержант, с тревогой гадает, какую работу найдут ему. Одновременно сказывается Эффект Отсутствия Проволочек – там, где Шафто ожидает бумажной волокиты по меньшей мере на полчаса, выбегает офицер, машет руками, и гроб пропускают.

Араб с красной консервной банкой на голове тянет на себя стальную дверцу; оттуда вырываются языки пламени, он сбивает их черной кочергой. Офицеры направляют гроб в дверь и толкают вперед, словно досылая снаряд в ствол шестнадцатидюймового карабина. Араб с жестянкой на голове захлопывает дверцу (кисточка на жестянке бешено прыгает) и, еще не опустив щеколду, принимается завывать, как те придурки в касбе. Офицеры все очень довольны и пишут в книжечки свои имена.

После всех этих довольно странных событий грузовик отъезжает от «Société Algérienne d’Éclairage et de Force» и снова ползет по серпантину в Алжир. Подъем такой крутой, что его приходится одолевать на первой скорости. Торговцы с печками на колесах не только не отстают, но еще и успевают печь на ходу лепешки. Трехногие псы бегают и дерутся под коленвалом. Кроме того, подразделение 2702 одолевают местные в красных жестянках, которые рвутся играть на гитарах из канистр, продавцы апельсинов, заклинатели змей и голубоглазые малые в бурнусах, которые предлагают какие-то бурые комки, без обертки и этикетки. Их, как градины, можно классифицировать по аналогии с фруктами или спортивным инвентарем. Обычно они размером от вишни до бейсбольного мяча. В какой-то момент капеллан под влиянием порыва меняет плитку «Херши» на комок размером с бейсбольный мяч.

– Это что, шоколад? – спрашивает Бобби Шафто.

– Был бы шоколад, – отвечает Роот, – этот тип не стал бы менять его на «Херши».

Шафто пожимает плечами.

– Может, это говенный шоколад.

– Или говно! – выпаливает рядовой Нейтан. Всем ужасно смешно.

– Слышали про Марию-Хуанну? – спрашивает Роот.

Шафто – образцовый боец и вожак – перебарывает желание ответить: «Слышал?! Да я ее греб!»

– Это то же самое, только в концентрированном виде, – говорит Енох Роот.

– А вы-то откуда знаете, преподобный? – спрашивает рядовой Даньелс.

Преподобный ничуть не смущен.

– Я здесь насчет Бога, да? Мне положено знать религиозную сторону?

– Так точно, сэр!

– Так вот, была некогда такая мусульманская группа – гашишины, они ели эту штуку и шли убивать. И так в этом преуспели, что даже прославились, а их название в несколько измененном виде – асассины – вошло во все европейские языки в значении «убийцы».

Наступает уважительное молчание. Потом сержант Шафто говорит:

– Так хули мы ждем?

Они съедают по кусочку; Шафто как старший среди рядового и сержантского состава – больше всех. Ничего не происходит.

– Если мне и хочется кого убить, так только типа, который толкнул нам это говно, – говорит он.

Лётное поле, в одиннадцати милях от города, работает более чем с проектной нагрузкой. Вокруг растут маслины и виноград, но дальше – горы, а за ними – песчаное пространство, равное по площади Соединенным Штатам Америки, причем сдается, что весь этот песок в воздухе и летит к аэродрому. Бесчисленные самолеты, по большей части «дакоты», они же «дугласы», вздымают огромные тучи пыли, которая оседает на языке и забивает ноздри. До Шафто не сразу доходит, что сухость в глазах и во рту лишь отчасти вызвана пылью. Слюна густеет, как замазка.

Подразделение настолько секретное, что на аэродроме никто даже не знает о его существовании. Здесь полно британцев. В пустыне британцы носят шорты, поэтому Шафто хочется потянуть их за нос. Он перебарывает это желание. Однако его явная враждебность к людям в шортах, равно как и просьбы указать дорогу к подразделению, настолько секретному, что его нельзя даже назвать, ведут к непониманию, недоверию и вообще подрывают дух англо-американского добросоюзничества.

Впрочем, тут сержант Шафто соображает, что все, связанное с подразделением, должно быть где-нибудь в стороне, под черным брезентом. Как и в других армейских частях, в подразделении 2702 что-то в недостатке, что-то в избытке. По всей видимости, в их распоряжение попала примерно половина брезента, изготовленного за прошлый год в Соединенных Штатах. Когда Шафто упоминает этот факт и начинает развивать свою мысль, на лицах у рядовых появляется странное выражение. Наконец Енох Роот говорит: «Сперва исполинская ящерица, теперь черный брезент. Некоторым может показаться, что вы малость тронутый».

– Сейчас я вам расскажу про тронутых, – говорит Шафто и рассказывает, не забывая упомянуть лейтенанта Этриджа с его мусорными бачками. К концу рассказа все подразделение уже собралось по дальнюю сторону растянутого брезента. Ребята напряжены, за исключением новобранца, который, как одобрительно замечает Шафто, начинает понемногу отходить. Лежа на дне грузовика в черном гидрокостюме, он скорее переваливается, чем подпрыгивает на ухабах.

Тем не менее он еще не вполне отмяк, так что его несложно вытащить и загрузить в «дуглас» – небольшой самолет, переделанный для военных целей и (на скептический взгляд Шафто) утративший летные качества за счет двух огромных грузовых люков, разрезающих корпус почти пополам. Этот конкретный самолет столько летал над чертовой пустыней, что с винтов, капота и передней части крыльев песком содрало всю краску; отполированный металл блестит, словно приглашение для всех пилотов люфтваффе на три мили вокруг. Хуже того, из обшивки фюзеляжа, главным образом вокруг кабины пилота, торчат антенны. И не какие-нибудь штыревые, а здоровенные решетки для барбекю. «Эх, сюда бы ножовку», – думает Шафто. Антенны смутно похожи на те, которые он таскал по лестнице со станции «Альфа» в Шанхае. Впрочем, все воспоминания перемешались. Когда он пытается их восстановить, то видит одно: каменная лестница в Маниле, окровавленный Христос спускается по ступенькам, таща на спине двухполосный коротковолновый диполь. Понятно, что быть этого не могло.

Хотя они на оживленном аэродроме, Этридж отказывается продолжать операцию, пока в небе хоть один самолет. Наконец он командует: «Все, ПОШЛИ!» Морпехи в грузовике приподнимают тело. Тут Этридж кричит: «Нет, ПОГОДИТЕ!», и тело шмякают на пол. На пятый раз это уже не смешно. Наконец Джеральда Готта накрывают черным брезентом и заносят в самолет. Через несколько минут они в воздухе. Подразделение 2702 направляется на встречу с Роммелем.