22 июня, ровно в четыре утра (СИ) - Тарханов Влад Страница 40

Вскоре эшелон двинулся к границе. С Аароном ехало много знакомых по Могилеву-Подольскому, пусть он проработал в городе недолго, но по роду своей работы с многими людьми познакомился, да и человеком был довольно общительным. Надо сказать, что в вагонах все ребята выглядели встревоженными: куда же их так торопилось забросить начальство, что даже оставило в гражданском? А ведь армия с формы, вроде бы, начинается. Вот рабочий с машзавода, Миша Пацюк[1], маленький, юркий, сейчас вообще стал похож на крысу, точно по фамилии, на его узком личике такая тревога нарисована, что можно было бы вызывать милицию, если бы они не ехали на войну. Его младший брат в его школе — шкодник тот еще, намучался с ним Аарон, а что ему было делать? Не выгонять же парня, у которого не самая благополучная семья?

— Что? Что будет? — спрашивает у одного Пацюк, с таким же вопросом переходит ко второму, но все от него отмахиваются. И снова звучит и звучит:

— Что? Что будет? Что происходит?

В получасе езды от Бельц эшелон встал, как вкопанный, на платформу, где стояло прикрытое маскировочной сетью орудие, стали затаскивать ящики, вроде бы, оружие, вот только ящиков было немного. На платформу запрыгнул военный в форме пехотного капитана. Тут же эшелон двинулся дальше. Скорость движения упала. Стал доноситься отдаленный гул — первые звуки войны. Люди уже выглядели не просто встревоженными, а немного напуганными. Аарон старался сохранять спокойствие, но теперь и ему это дело, спокойствие, удавалось мало. Состав дернулся, проехал еще немного, внезапно остановился совсем, и раздалась громкая команда:

— Внимание! Воздух! Всем из вагонов, рассредоточиться вдоль полотна!

Аарон стоял почти у самой открытой двери теплушки, он на команду отреагировал не как военный, а как гражданский, но почему-то точно понимал, если есть команда «из вагона», так значит вагон надо покинуть, а не наоборот, поэтому он быстро с вагона соскочил, а за ним посыпались и остальные призывники. Еще совершенно не понимая, что происходит, Аарон стал столбом, с открытым ртом рассматривая, как из-за холма быстро приближаются четыре, такие махонькие игрушечные самолетики. Правда, самолетики быстро росли в размерах, становясь не такими уж и маленькими, теперь они казались совсем даже не маленькими!

— Всем укрыться! На землю! Падайте на землю! — проорал капитан, тоже спрыгнувший с платформы, люди стали валиться на землю, чаще всего друг на друга. Но на этот раз им повезло: им всем повезло, летчикам люфтваффе было не до них — четверка «мессеров» заложила разворот почти точно над эшелоном и зашла в атаку на тройку наших ишачков, кружившихся в небе над станцией,

Люди стали вставать, поднялся и капитан, отряхнул форму, процедил сквозь зубы:

— Это они сейчас наших от станции отгонят, потом Штуки прилетят, будут станцию утюжить.

— Кто прилетят, товарищ капитан? — спросил Аарон, оказавшийся рядом с капитаном.

— Бомбардировщики хреновы, их у нас еще «лаптежниками» зовут. Еще познакомитесь, если не повезет. — И тут же гаркнул:

— По вагонам! — люди стали не слишком шустро залазить по теплушкам.

— Быстрее давайте! Быстрее! Жопами шевелите, если не хотите на них неприятностей! — капитан взглянул на Аарона, который, хотя и побледнел, но вел себя совершенно спокойно.

— Как зовут?

— Аарон Кац, товарищ капитан.

— Образование? Школа? Техникум? Институт?

— Я закончил Харьковский педагогический…

— Ага, значит, образование есть, — произнес капитан и тут же потерял к Аарону всякий интерес.

— Быстрее, мать вашу так-растак и перетак! — заорал капитан, Аарон живенько вскочил в вагон, и вскоре они поехали дальше. Остановились они примерно через полчаса, на каком-то полустанке, там их ждала дрезина с каким-то лейтенантом — пограничником, у которого была перебинтована голова.

Как только эшелон остановился, тот подбежал к их небольшому составу.

— Капитан Трофимов тут есть? Есть капитан Трофимов?

— Я капитан Трофимов Егор Капитонович! — давешний капитан спрыгнул с платформы и подошел к лейтенанту.

— Вам приказ! — передал пакет.

— Ну что там? — спросил капитан.

— Приказано следовать в Кишинёв, в распоряжение командующего сорок восьмого стрелкового корпуса.

— Как там, тяжело?

— Прорвались по мостам, выбили, опять прорвались. Хорошо, подошли части прикрытия, границу держим, врага не пропустим!

До Кишинева ехали еще примерно одиннадцать часов, не столько ехали, сколько стояли на полустанках, лесов в Бессарабии немного, от атак самолетов не спрячешься, но каким-то чудом смогли добраться до станции и стать на выгрузку.

Колонной пока еще гражданских лиц пришли в казармы, построенные еще при царе, если верить цифрам, выложенным на фронтоне здания. Пополнением стали заниматься: молоденький лейтенант и несколько сержантов, видно, опытных бойцов. Тут же пошли на склад, где выдали форму. В казарму вошли уже строем и не толпой гражданских, а уже рядами бойцов Красной армии. В тот же день началась учеба. Тут основную работу тянули именно сержанты: строевая подготовка, обучение владению оружием, основы тактики. Двадцать шестого они торжественно принесли присягу, став уже полноценным солдатами своей Родины, а не просто призывниками. Ходили слухи о тяжелых боях на границе, о том, что их с минуты на минуту могут бросить в бой. Слухи слухами, но они не были ополченцами, их готовили, пусть и по ускоренной программе, но всё-таки готовили воевать. Аарона, как человека грамотного и смышленого очень скоро поставили командовать отделением. Командиров катастрофически не хватало, особенно младших: уровня отделение-взвод. Поэтому старались выбрать образованных и толковых, а тут еще у человека есть привычка командовать коллективом, пусть и детским.

Второго июля за ними прибыли «купцы». Выстроившиеся новобранцы узнали, что их обучение подошло к концу. Большая часть их шла в сорок восьмую стрелковую дивизию, что располагалась в районе Бельц и была в резерве фронта. Сводки Совинформбюро были тревожными, но пока что в их районе дела складывались не так уж и плохо: румыны так и не смогли перейти границу на всем протяжении, несколько небольших плацдармов — вот и все их успехи. Аарон оказался в очередной колонне, которая шла опять на железнодорожную станцию. Пополнение сейчас возили ночью. Хотя наша авиация и не была вся уничтожена, но преимущество в небе было за врагом. Вот и грузились в теплушки поздним вечером, а уже поутру оказались на месте — неприметном полустанке, где началась выгрузка. Тут получили боекомплект и сухпаек. Винтовки у всех были. А вот патроны выдали только сейчас. За эти две недели на стрельбище их выводили четыре раза. Гениальных результатов никто не выдавал, но, хотя бы понимали, как выставлять прицел и ловить в мушку цель. Аарон не был гениальным стрелком, но и в мазилы не попал. Так, середнячок. В отделении, командиром которого он стал, Аарон особой любовью не пользовался, но и вражды не чувствовал, отношения с сослуживцами были ровными, вот и сейчас они дружно скучковались вокруг своего командира и курили, пока была такая возможность. Утро было по-летнему тёплым. Станцию окружали посадки грецких орехов, почему-то тут любили высаживать их вдоль дорог и вокруг зданий. Орехи давали густую тень, спасая в летний зной, под сенью такого великана и расположились бойцы отделения, ожидая приезда командования. Стало хорошо слышно, что они прибыли на войну. Грохот артиллерийской канонады казался глухим, далеким, но звучал почти постоянно, создавая странный шум, вроде как и не раздражает, но говорит о том, что война рядом, может быть, за тем лесочком, за тем холмом, кто его знает.

Тут раздалась команда строиться, и бойцы вышли на небольшую площадь у полустанка, где и выстроились по два в ряд. В командире Аарон узнал того самого капитана Трофимова, с которым познакомился, еще будучи призывником.

— Ну что за беда — восемьдесят два новобранца, зеленых и необстрелянных, что я из них делать буду? — Трофимов бурчал раздраженно себе под нос, осматривая строй, в котором стояли уже его бойцы. Он был кадровым командиром, успел поучаствовать в Финской, так что опыт какой-никакой за спиной имел. Вот только этот опыт говорил ему, что такое пополнение надо было бы распихать по ротам с опытными бойцами, был бы толк, но тут получил приказ — сформировать роту и срочно выдвигаться.