Грустное начало попаданства - Михаил Леккор Страница 40

И.В. Сталин усмехнулся. Чувствовалось, что эти слова для него привычная рутина, нечто вроде возгласа «Христос воскресе» в Пасху. С другой стороны, попробуй-ка не не скажи! И самому Хозяину будет неприятно, а уж прощелыги из свиты как возьмутся, где положенное число «Ку»!

— Чувствуется изрядная связь между вашей теоретической базой и практическими мероприятиями Плана, — сказал Сталин, — я, знаете, еще не готов принять первую, но твердо стою за вторые. Молодец, Сергей!

— Товарищ Сталин, — попытался смягчить Сергей имеющие противоречия между современным большевизмом и русским патриотизмом, — коммунистическая концепция сейчас является самой передовой и научно выверенной. Но население советское слишком разное и зачастую отсталое и его не может принять. Как бы не стало излишнего разобщения в ходе войны.

— Да, война, — помрачнел Сталин. Спросил, похоже, на всякий случай, типа одна голова хорошо, а полторы много, — а как вы думаете, товарищ Романов? Сейчас на Западе существует два лагеря империалистов. К какому должен примкнуть СССР?

«Не фига себе вопросец! — изумился Сергей, — он бы еще спросил, сколько ангелов на кончике иглы».

— Я думаю, что верить не надо никому, товарищ Сталин, — твердо сказал попаданец, — все равно, обе стороны обманут рано или поздно.

Хм! — удивился Вождь и втянул дым из трубки.

— То есть, полагаться на меня не надо, — пояснил Сергей Александрович, — просто я так считаю всегда, и до войны, и в годы нэпа.

Что же касается населения, то в этом отношении русский патриотизм на примере таких полководцев, как А.Невский, М. Кутузов, может, скорее всего, соединить старые традиции и новые устои.

— Мгм! — оценил И.В. Сталин, пояснил свой подход: — патриотический подход не надо перестаивать. Но с другой стороны, лишним он не будет. Попробуйте, а мы посмотрим!

Такой подход Вождя прозвучал угрожающе. Каменев и Зиновьев ведь тоже «попробовали», но Вождя их подход не устроил.

И.В. Сталину его тон тоже не понравился, он смягчил его заботами о повседневной жизни Всеславянскому Комитета.

Председатель Комитета, как советский гражданин, это немедленно уяснил.

— У учреждения все имеется — жилищная база, транспорт, квалифицированные кадры, — сказал он, — единственно, нм бы немного бензина и автомобильного масла…

— И все? — удивился вождь. По-видимому, когда диктатор становился щедрым и сам предлагал просить, то посетители «теряли берега». Буркнул: — ну-ну.

Но ГСМ выделил прилично.

За разговором допили чай и, по предложению Хозяина, перешли снова за письменный стол. И.В. Сталин сел на торце, как руководитель, Сергей рядышком, нечего кричать, разговаривая, а за ним скромно присела Алена. После того случая, когда мужчины вдруг на нее наехали, хотя она до сих пор ничего не понимала, она решила, на всякий случай, просто молчать. Хоть целее будет, а если что просить, так у нее и так ранг небольшой. За нее обычно просят ее начальники и то не у Сталина, а уровнем ниже, и не для ее конкретно, а за коллектив.

Мужчины меж тем снова зарылись в деловые бумаги — План работы Комитета.

— Я так понимаю, второй пункт и третий касаются лично вас? — резюмировал И.В. Сталин.

— М-м, — промычал Сергей Александрович, — я бы сказал, что мероприятия всех трех пунктов касаются меня, как председателя Комитета, а потом и всех сотрудников Комитета. Просто, в рамках первого пункта сотрудников будет больше, а по второму и третьему, как разрешат.

— В смысле разрешат? — удивленно не понял И.В. Сталин, — кто такой не разрешит?

Сергей мысленно чертыхнулся. Вот ведь какая закавыка, проклятый несдержанный язык! Всю аудиенцию с диктатором продержался, опасные ловушки обошел, а в конце на мелочи прокололся. Пришлось признаться:

— Главным образом вы, товарищ Сталин.

Попаданец опасался, что собеседник рассердится на намеки Сергея о диктаторских замашках кое кого. Но оказалось, Хозяин всего лишь хотел знать фамилию прыткого человека из своего окружения, имевшего наглость его заменить!

Успокоившись, он дунул в свою трубку, проверяя ее дееспособность, добродушно спросил:

— А зачем вам за границей наши люди?

«В смысле НАШИ? Сотрудники НКВД, что ли? — усмехнулся Сергей, — да, в общем-то, мне и не надо, но вы ведь все равно всучите!»

А вслух же сказал политкорректно и почтительно:

— Товарищ Сталин, причин здесь несколько — белоэмигранты и западники должны знать, что великий князь в СССР не проклятый изгой, что вы ему доверяете и верите. Ну и я должен на кого-то базироваться. На людях председатель Всеславянского Комитета обязан быть всесильным, опираться на множество сотрудников, да и на практике, чтобы получить весомые результаты, мне надо иметь ответственных работников, охранников, наконец, просто слуг. Как говорится, noblesse oblige, если работники гостиной увидят, что великий князь сам чистит свои одежду и обувь, то они страшно удивятся, разнесут по округе, а мое реноме будет подорвано. Разумеется, мне не станет тяжело ухаживать за собою, и репутация за границей по большому счету не имеет особого мнения. Но тогда роль моя будет малоэффективна.

— М-гм, — И.В. Сталин хмыкнул, встал, неспешно прошелся, о чем-то сосредоточенно размышляя. Остановился напротив сотрудницы НКВД (он знал об этом ее статусе), внимательно глядя на нее, как на картину, вплоть до мельчайших подробностей.

Алена даже покраснела от такого внимания, попыталась встать. Сталин успокоитель надавил на ее плечо, мол, расслабься, все хорошо. Спросил, и как сотрудницу НКВД, и как секретаря и любовницу, то есть доверительного человека:

— А вы как считаете, товарищ Кормилицына, мы можем безбоязненно доверять Сергею Александровичу за границей?

Вот ведь как сумел подойти. Не у самого спросил, но при нем. Дескать, давайте узнаем, кто ты такой, ваше высочество? Заодно и смотрителя от НКВД проверим. Может, и не работает она уже должным образом, спеклась!

А он и не подумал про это, ждал более честную игру. Хотя знал ведь, что политика — грязное ремесло. А теперь вот смотри и вой!

Глава 17

Вот в этот знаменательный, пусть и ответственный момент Сергей окончательно и понял, что влюбился. По уши, до бровей, в общем, полностью, только ручками напоследок помахал, погружаясь в путину любви. Поймите правильно, Алена, разумеется, красива. Ну, почти, если особенно в лицо не смотреть. Но таких в российских просторах тьма-тьмущая и не только русских, но и других народов. Конечно, лучше красивая, чем дурная, а если умная, то лучше совсем бежать от такой гадюка.

Но Алена так умно его прикрыла, так совсем незаметно похвалила, что даже И.В. Сталин, недоверчивый по природе, смягчился, заметно