Василий Седугин - Князь Олег Страница 41

— Не к лицу правителю огромной державы жить в такой старой храмине! Как же ты будешь принимать иноземных послов?

Олег от одержанной победы был в хорошем настроении, поэтому ответил весело, даже игриво:

— Дай время, возведу такое сооружение, что все только ахнут!

— Трепачишка! Сначала построй, а потом похвались! — шутливо урезонила она его.

Олег хотел тут же добавить, что дворец построит ко дню их свадьбы, но в последний момент не решился произнести этих слов.

На другой день они прошлись по улицам Киева. Дома были в основном одноэтажными, деревянными, многие из них украшались красивой резьбой; к ним примыкали сараи. Дома отгораживались от улицы плетнями или кольями. Высоко поднимались боярские и купеческие терема, двухэтажные, с большими окнами, закрытыми слюдой, а иногда и разноцветным стеклом; крылечки с кувшинообразными столбами были покрыты остроконечными крышами. Главные улицы были замощены жердями и тонкими нетесаными бревнышками, концы которых входили в боковые лаги.

— Совсем как в Смоленске, — сказала Зарена. — Только здесь грязнее, потому что земля жирная, чернозем, а у нас она песчаная.

Они вышли к крутому берегу, с которого открывались чудесные виды. На широкую реку и заднепровские дали.

— Что меня покорило с самого начала в этой стране, — сказал Олег, — это ее неоглядные просторы. Разве в Скандинавии найдешь такие огромные реки! Или бесконечные по протяженности леса!

— Я слышала это двадцать лет назад, — ответила Зарена.

— И помнишь?

— Я все помню, — со значением ответила она.

Олег почувствовал укол. Опять она намекала ему о прошлом. Нет, никогда она не забудет той боли, какую нанес он ей, и при каждом случае станет напоминать. Выходит, зря он начал думать о свадьбе-женитьбе. Не будет у них счастливой семейной жизни. Не стоит заводить с ней разговор на эту тему. Следует просто примириться с мыслью, что им никогда не жить вместе.

После долгого молчания Зарена проговорила, решив сменить тему разговора:

— Сам-то ты осознаешь, какое государство создал?

Он удивился:

— Конечно. А ты?

— Твоя держава разделена на две части. Одна половина — это новгородские земли, а вторая — киевские. Между ними — земли кривичей, северян, радимичей и древлян. Они могут в любую минуту перекрыть путь по Днепру. Разве не так?

— Но ты, надеюсь, не станешь мне вредить?

— Я — нет, — с улыбкой ответила она. — Но вот другие…

— А других постараюсь усмирить!

— Значит, впереди тебя ожидают многие войны.

Он ничего не ответил.

— Мне нравятся здешние места, — произнесла Зарена. — Такая своеобразная красота!..

— Места изумительные! — ответил он. — Я с первого взгляда покорен ими. Как мне сказали, зимы здесь стоят теплые, а лета солнечные, с грозовыми дождями. Благодатная погода!.. Ко всему прочему через Киев проходят торговые дороги из Балтийского моря в Черное, а из Хазарии и других восточных стран — в Европу. Такой перекресток торговых путей будет приносить большой доход казне!

Он подумал и добавил:

— К тому же отсюда близко к великой Византийской империи, невиданно богатой, куда издавна сбываются меха, мед, воск и другие товары нашего края, а взамен идут драгоценности, пряности и вина… Поэтому я и решил перенести стольный град из Новгорода в Киев. Киев станет столицей Руси, или, как говорят, матерью русских городов.

— Ты называешь свою страну Русью?

— А как же по-другому, если это название жило и живет? Я на севере все время слышал: «отправимся на Русь», «на Руси мы, купцы, получили большой барыш», «как-то нас встретит Русь?».

— Я тоже с детства была наслышана о государстве Русь, которое создал князь Кий. Знаменитый был правитель, слава и память о нем до сих пор живут в народе[4].

Легкий ветерок задувал из Заднепровья, шевелил ее густые волосы. Она была так красива, что он не утерпел и легонько привлек к себе. Ее щеки стали пунцовыми, но она не противилась.

— Так бы и стоял вечно на этой круче, — внезапно охрипшим голосом проговорил он.

Зарена молчала, и он почувствовал, что она ждала от него чего-то еще. И тогда он наклонился и поцеловал ее в губы. Она легонько качнулась к нему и ответила на поцелуй.

— Я тебя люблю, — прошептал он.

Она едва кивнула головой, и он понял это как ответное признание.

— Мы должны быть вместе, — продолжал он…

Она напряглась, словно в предвидении какой-то опасности, и ничего не ответила.

— Мы должны пожениться…

И вдруг она освободилась из его объятий и сказала обыденным голосом:

— А мы уже давно женаты!

Олег растерялся. Такого резкого перехода в настроении он не ожидал и решительно не понимал, воспринимать ли ему последние слова всерьез или считать за шутку.

Она воспользовалась его замешательством и не спеша двинулась в сторону дворца. Он догнал ее, спросил:

— А если серьезно: могу ли я надеяться на твой доброжелательный ответ?

Она взглянула ему в глаза, строго и серьезно, и ответила:

— Надеяться? А почему бы и нет? Но ответ я дам в Смоленске. Жду тебя в гости в ближайшее время. Приедешь?

— Обязательно! — тотчас ответил он. — Я приеду в самое ближайшее время! Самое позднее — через месяц!

Но ни через месяц, ни через год он не смог вырваться в землю кривичей. Самые срочные и неотложные дела закрутили, затянули его в круговорот, а личные были отодвинуты далеко в сторону.

IV

Боярский сын Вестрень приехал в гости к своему дяде в его родовое имение на реке Тетерев. Дядя встретил племянника очень радушно, стол ломился от яств. Вечером Вестернь с сыном дяди, Вышатой, пошел на луга, где собиралась молодежь окрестных селений.

— Познакомь меня с красивой девушкой, — говорил Вестрень, разгоряченный медовухой. — Меня только что в Искоростене бросила одна девица. Но я не очень-то кручинюсь, не любил ее. Так, от скуки дружил.

— А она тебя любила?

— Я у нее десятым был! Такая ветреная особа, чуть ли не каждый вечер парней меняла.

— У нас таких нет, — солидно заявил Вышата. — У нас девушки серьезные.

Был он сам невысокого роста, большеголовый, большеглазый. Вестреню нравились его вдумчивость, стремление ко всему подойти основательно, разумно. Наверно потому, что сам был большим вертопрахом, человеком бесшабашным и отчаянным.

Они подошли к группе парней, поздоровались. Парни неохотно ответили, косясь на незнакомца. Но Вестреню на их недружелюбные взгляды наплевать, его тянет к девушкам, которые уже завели хороводы. Он подошел к ним поближе, стал присматриваться. Его внимание привлекла высокая красавица со смелым взглядом.

— Кто она? — спросил он Вышату, который ни на шаг не отставал от него.

— Дочь воеводы Лютобора, звать Млавой. Тут за ней столько парней увивается!

— А она с кем-то дружит?

— Иногда с гуляния провожают некоторые…

— Ясно. Значит, свободная.

Он решительно подошел к хороводу, разорвал круг и встал между девушками, справа от него была Млава. Но он даже не взглянул на нее. Сосредоточенный и серьезный, он смотрел иногда куда-то вдаль или себе под ноги, ни на кого не обращая внимания. И вскоре краешком глаза заметил, как Млава стала кидать на него изучающие взгляды, на ее губах заиграла загадочная улыбка. «Клюнула», — решил он про себя, но сохранял прежнее независимое выражение лица.

Песня закончилась, хоровод распался. Вестрень задержал руку Млавы, она покорно пошла рядом с ним.

— Я из Искоростеня приехал, — сказал он. — Зовут меня Вестренем.

— Я знаю. Ты к своему дяде в гости пожаловал.

— Точно! — удивился он. — И кто же тебе об этом сказал?

— А у нас в селении тайны долго не существуют. Не успел ты в терем дяди войти, как все узнали об этом. Это не город. Там, говорят, люди живут годами, и о соседях ничего не ведают.

— Ну, к примеру, соседей мы хорошо знаем. Но новости, конечно, не так быстро распространяются…

Так беседуя, они подошли к костру, вокруг которого собралось много молодежи.

Парни затеяли борьбу. Победителей приветствовали громкими криками. К Вестреню подошел высокий парень, в плечах косая сажень. Пробасил:

— Поборемся?

— Нет, не хочется.

— Боишься?

— Боюсь.

— Чего?

— Ты вон, какой здоровенный! Не пара мы.

— Это верно. Я бы тебя в два счета на лопатки положил.

И он победоносно поглядел на Млаву. Но она не обратила на него никакого внимания. Когда парень отошел, она тронула Вестреня за руку:

— Пойдем, прогуляемся.

Они пошли вдоль реки. Стальной гладью лежала вода, в ней отражались темные кусты противоположного берега, за лесом догорала вечерняя заря, с другой стороны неба выходила луна.