Вельяминовы. За горизонт. Книга 3 - Нелли Шульман Страница 41

– У меня сломано ребро… – приоткрыв глаза, она увидела исцарапанные руки, – я должна была защитить Клэр, я бросилась на мясника со шпателем… – на пальцах девушки засохла кровь:

– Я его ранила, то есть порезала, а он, кажется, ударил меня пистолетом по голове и оставил умирать. Клэр, что с Клэр… – Маргарита не помнила выстрелов.

Рука девушки пошарила в воздухе, она наткнулась на разорванное полотно палатки. В лицо повеял теплый ветер, запахло гарью, паленой травой:

– Они бежали, – поняла Маргарита, – бежали на португальскую территорию. Мясник нацист, он привык все сжигать, чтобы замести следы… – девушка заставила себя открыть глаза. Она даже зажмурилась, таким голубым было небо:

– Облака, словно сахарные… – она ощутила мягкие руки матери, – малышкой я просила у мамы достать облако. Я думала, что оно на вкус, как мороженое… – Элиза шептала дочери:

– Младенцем ты пролетела почти полмира, возвращаясь из Маньчжурии в Европу. Ты капризничала, у тебя резались зубы, но ты затихала, когда я подносила тебя ко окну… – голубовато-серые глаза улыбались:

– Никто никогда не пробовал облако на вкус. Может быть, оно и вправду как мороженое… – Маргарите захотелось оказаться в объятьях матери:

– Или тети Розы. В подвале замка мы спали на одной кровати. Она мне пела колыбельные на идиш, а я ей рассказывала жития святых и наши шахтерские легенды, из книжки про Мон-Сен-Мартен. Я говорила и зевала, мне было так уютно… – превозмогая боль в голове, Маргарита поднялась. Палатка, вернее то, что от нее осталось, была разорвана, по ее немногим вещам проехались грузовиком. Маргарита пошатнулась:

– Я устала, так устала. Иисус, Мадонна, святая Маргарита Кортонская, помогите мне, пожалуйста. Святая Клара, позаботься о Клэр… – девушки в обломках палатки не было, но Маргарита увидела на земле темное пятно:

– Либо Мясник в нее выстрелил, либо у нее сильное кровотечение, болезнь развивается бурно. Но если выстрелил, то где она… – Маргарита осмотрелась. От пятна вел хорошо заметный след:

– Она выжила, – обрадовалась девушка, – она смогла уползти из палатки…

Маргарита, пошатываясь, пошла за темной полосой. Ветер гонял по склону холма обрывки бумаги и окурки, брошенный мусор, мухи кружились над объедками, в глаза било солнце. Она нашла Клэр спустя несколько шагов. Девушка лежала ничком, курчавые, черные волосы испачкала пыль и кровь. Маргарита растерянно обернулась:

– У меня ничего нет, ни бинта, ни пузырька с йодом. Если она ранена, надо сделать перевязку. Она теряет кровь, из-за лихорадки… – сорвав рубашку хаки, обнажив нежную спину, грязный бюстгальтер, Маргарита осторожно ощупала Клэр. Рану она нашла сразу:

– Не рану, царапину. Мясник торопился, он боялся заразиться. Он не стал стрелять в нее в упор… – пуля главаря чиркнула по боку девушки. Повязку надо было чем-то закрепить, Маргарита сняла и белье. Найдя ближайший обрывок палаточного холста, она набросила ткань на плечи:

– Здесь надо защищаться от солнца. Получилось похоже на светский наряд… – французские журналы попадали в Леопольдвиль с месячным опозданием. Маргарита с подругами, медсестрами в госпитале, рассматривала фотографии каннского кинофестиваля, репортажи со светских вечеринок и свадеб:

– Мы с Джо в светскую хронику не попадем, – весело говорила она девушкам, – если только в местный приходский листок… – листок, как и до первой войны, набирали вручную:

– Фотографий там тоже не будет, – Маргарита вздохнула, – но и второй свадьбы теперь не ждать. Бедная Клэр, она умирает… – от девушки несло жаром, она прерывисто дышала. Маргарита не стала ее переворачивать:

– Незачем бередить рану. Пусть Клэр проведет последние часы в спокойствии… – отыскав среди разоренного лагеря брошенную жестяную канистру с водой, Маргарита подтащила ее поближе:

– Вдруг Клэр очнется, попросит пить. Мы с ней одни, больше никого нет. Никто не знает, где нас искать. Пропали на шоссе, на севере, а больше ничего о нас не известно… – она разозлилась:

– Не бывать такому. Клэр не спасти, но я выберусь отсюда. Ее похоронят по-христиански, а не бросят тело на съедение хищникам… – держа канистру, Маргарита вгляделась в пустынную равнину, на востоке. По грунтовой дороге пылила машина.

Радио в виллисе хрипело, в эфире что-то трещало, Маргарита отпустила рычажок:

– Бесполезно, трансляция сюда не доходит. Но я знаю, что сегодня за день, я делала отметки в блокноте…

Блокнот, валявшийся на обгоревшей траве холма, побывал под колесами грузовика. Доктор Кардозо обычно не курила, но сейчас затянулась высохшей сигаретой из пачки кузена. Она не хотела смотреть в сторону холма. Рядом с остатками ее вещей, в жарком мареве, виднелись очертания двух фигур. Клэр лежала ничком, Маргарита укрыла девушку обрывками палаточного холста:

– Чтобы защитить ее от солнца, от ветра. Она не очнется, она умирает, но пусть умрет в покое… – окурок обжег пальцы, табак упал на грязные брюки хаки. Маргарита носила большую ей рубашку кузена, талию стягивал кусок бинта:

– Хорошо, что в виллисе нашлась аптечка. Я поменяла повязку Клэр, позаботилась об ожоге Виллема… – кузен не сказал, откуда на его большой руке, рядом с русской татуировкой, появилась воспаленная язва:

– Он объяснил, что был занят по служебным делам, и разминулся с Джо… – девушка с отвращением закашлялась дымом, – Джо оставил записку, что поехал к западной границе… – по словам Виллема, по пути к холмам он никого не встретил:

– Он взял машину в гостинице, – Маргарита выбросила окурок, – а Джо уехал на их виллисе. Но где он сейчас, что с ним… – девушке стало страшно. Приподнявшись, Маргарита оглядела голую равнину:

– Здесь только рощица, рядом со сгоревшим негритянским лагерем, но Виллем туда не заезжал… – она не хотела думать, что Джо мог наткнуться на отряд Мясника, или на другую банду, из бродивших рядом с границей. Перекрестившись, девушка поднесла к губам распятие:

– Иисус, Мадонна, святой Иосиф, святой Лаврентий, сохраните жизнь моему жениху, пожалуйста… – она оставила Виллема на холме, с умирающей Клэр:

– Им, то есть ему, надо побыть одному… – девушка потерла покрасневшие глаза, – может быть, Клэр придет в себя и Виллем с ней попрощается. Мадонна, пожалуйста, пусть так случится… – Маргарите не нравилось обветренное, угрюмое лицо кузена:

– Он не сказал, где он был, но видно, что он измучен. У него царапины на руках, как у меня… – сломанное ребро ныло, Маргарита старалась двигаться осторожней:

– Когда появится Джо, мы отнесем Клэр, то есть ее тело, в машину, – девушка не ожидала, что негритянка доживет до вечера. Обычно такие лихорадки длились неделю, а то и больше, но Маргарита предполагала, что перед ней новая форма вируса, с быстрым началом и бурным развитием. Она предупредила кузена об аккуратности. Виллем дернул небритой щекой:

– Я сам разберусь, – пробормотал мужчина, стягивая рубашку, – ты пойди в машину, отдохни… – Маргарите не нравился злой блеск в серых глазах кузена:

– Виллем всегда был скрытным. Он не признается, что он делал, что с ним случилось… – она узнала настоящую фамилию Мясника:

– Шуман, доктор Шуман. То есть он не врач, а убийца, он действительно работал в Аушвице… – по словам кузена, снимок Шумана им показали во французской разведке, в Париже:

– Джо мог поехать сюда его искать… – Маргарита вытерла потное лицо бинтом, – но как он узнал, что Мясник, то есть Шуман, именно здесь… – Виллем понятия не имел, что произошло с кузеном:

– Я прочел его записку, когда вернулся в пансион… – он избегал взгляда Маргариты, – однако он не объяснил, откуда взял сведения об этом месте… – Маргарита быстро рассказала Виллему о похищении на северной границе:

– Значит, семья… – он запнулся, – семья Лумумбы в безопасности… – девушке показалось, что в глазах кузена стоят слезы, – Господь, то есть ты и Шмуэль, о них позаботились… – он что-то неразборчиво пробормотал. Маргарита прислушалась:

– Господь знает, куда ему бить, без промаха… – она не поняла, что имел в виду кузен:

– Неважно, видно, что он сейчас думает только о Клэр… – Маргарита не упомянула о спасенном ей на севере приятеле Шумана:

– Ясно, что он тоже