Елена Степанян - Царский выбор Страница 43

Манка(оторвав, наконец, застежку).Вот она, моя застежечка. Чуяла я, что здесь обронила.

В окно падает лунный свет. Застежка блестит на Ман-киной ладони.

Анна(злобно).Нет мне дела до твоего мужа и твоих детей. И до кого другого мне тоже дела нет. Нашла свою застежку — убирайся отсюда.

2. Утро

Покои Фимы.

Фима сидит перед туалетным столом, Настасья расчесывает ей волосы. Вокруг — служанки, боярыни и прочие.

Анфиса.Ах, ну кто еще так причешет, как Настасья Порфирьевна! Я бы к такой красоте и прикоснуться побоялась.

Настасья кладет на туалетный стол гребень с маленьким облачком волос и начинает заплетать Фиме косу. Анфиса вперяет в гребень хищный взор. Одна из служанок, перехватив взгляд Анфисы, усмехается и отворачивается.

Настасья, словно почувствовав их взгляды, зажимает косу в кулак, а другой рукой снимает волосы с гребня и прячет за пазуху.

Анфиса замечает на ковре упавший длинный волос и не сводит с него глаз.

Анфиса.Ах, ну какая же коса, отродясь такой не видывала.

Фима(раздраженно).А я ничуть не хуже видывала. Сколько угодно.

Настасья(вызывающе).А я и лучше видывала. У моей Грушеньки смолоду еще лучше была.

Старая боярыня(подобострастно).Грушенька — это Аграфена Никитишна, тетушка государыни? (Фима с Настасьей кивают.)Ох, она и сейчас куда как хороша.

Настасья.А лучше всех была моя барыня покойная, Фимина бабка.

Анфиса роняет ключи, наклоняется их поднять и, заслонившись рукавом, завладевает упавшим волосом, наматывая его на ключ.

Женский терем.

Манка Харитонова за работой в отдельной комнатке. Входит Анфиса. Протягивает Манке скрученный волосок.

Анфиса.Вот, еще волос. С трудом добыла. (Вынимает из-под полы сверток.)А вот сорочка ее ночная.

Манка.А что стирать отдала?

Анфиса.Другую, из новых. Я в ней сама две ночи поспала.

Манка.Хорошо, стало быть, грязная сделалась.

Анфиса.Пойду, а то меня хватятся.

Манка.Иди.

Анфиса уходит. Манка смотрит на волос, на рубашку, потом комкает их и швыряет в угол. Манка сидит, тяжело задумавшись.

Женский терем.

Анфиса сидит в окружении портных и скорняков. Скорняк демонстрирует ей собольи шкурки. Он растя-

гивает каждую шкурку с хлопком и приговаривает: «А?»

Анфиса одобрительно кивает.

В дверь заглядывает Манка Харитонова.

Манка(плачущим голосом).Анфиса Герминовна! У меня все иглы вышли. Которые обломались, которые покривились. Ты бы поговорила боярыне Годуновой, чтоб в город меня отпустила, новых купить. Кому другому доверить не могу, тут свой глаз нужен и к руке примерить надо.

Анфиса.Сходи к ней сама, Марьюшка, да объясни. Я ведь ее пуще огня боюсь. В твоем ремесле я не смыслю, еще что не так скажу. А ты сходи да объясни.

Манка.Так ты мне дозволяешь?

Анфиса утвердительно кивает, отмахивается от Манки и начинает неистово теребить собольи шкурки.

Женский терем.

Годунова с прислужницей проверяет счета. Служанка впускает Манку. Манка опускается на колени.

Годунова смотрит на Манку исподлобья.

Годунова(прислужнице).Сходи к Борису Иванычу, спроси, когда я могу ему счета показать. (Прислужница уходит. К Манке)Что случилось?

Манка.Мне в город надо. Иглы новые купить.

Годунова(наклоняясь к ней).Что, ничего не выходит?

Манка.Это все пустое. Мне сходить надо. Туда же.

Годунова(со вздохом).Времени так мало. Успеешь ли?

Манка.Если туда схожу, то успею.

Годунова(усмехаясь).Неужто старая ведьма сильнее тебя оказалась?

Манка.Она тут ни при чем… Девица со всех сторон заперта. И щелки малой нет, чтобы пролезть.

Годунова.Кто же ей такую охрану поставил?

Манка.Не мне искать. Отпусти меня, а то время уходит.

Годунова.Трудно тебе. Жаль мне тебя. Времени тебе совсем не дали, а работу требуют. — А ведь в этом деле и перестараться можно. (Смотрит на Манку выразительно.)Тогда виновных станут искать здесь. И ты первая будешь. А ежели они повенчаются, и она после того порченая окажется, то их уже не развенчать, а виновных все равно искать будут.

Манка.А ежели другое испробовать? (Встает с колен и шепчет Годуновой на ухо.)

Годунова(отрицательно качая головой).Об этом и думать нечего. Там Феодора Ивановна. Она все и всех в своих руках держит. Туда и муха не залетит. — Нет, годится только одно — чтобы она до свадьбы порченой оказалась. Тогда вся вина ложится на тех, кто знал, да утаил от государя своего. И тогда пускай казнят кого угодно. Хоть весь град Касимов. — Иди, куда шла, помогай тебе Бог.

Манка выбегает на Соборную площадь. Кланяется и крестится во все стороны. Смотрит злобно в сторону царского терема.

Манка(шепотом).Будьте вы прокляты!

Годунова сидит, тяжело задумавшись. Входит прислужница.

Прислужница.Матушка Дарья Кирилловна, тебя Борис Иванович со счетами зовет.

Годунова медленно поднимается и понуро бредет к Морозову.

3. Кабинет Морозова

Морозов и Назар Чистой проверяют счета. Входит служитель.

Служитель.Светлая боярыня Дарья Кирилловна пожаловала.

Входит мрачная Годунова, тяжело опускается на стул.

Чистой.Ну вот ты скажи, матушка Дарья Кирилловна, так ли уж нужно новые ложки заказывать? Неужто, ежели старые начистить, они хуже блестеть будут?

Годунова(несколько оживляясь).Нет, Назар

Петрович, вот про это ты мне не говори. Государь у нас один, дитятко наше родимое Алексей Михайлович. Женится он один раз, и на свадьбе его все должно быть новое. Коли в казне денег не хватает, мы с Борисом Ивановичем кровных своих не пожалеем.

Через Соборную площадь спешит Кузьма.

Кузьма, запыхавшись, входит к Морозову, слегка кланяется всем присутствующим и забивается в угол.

Морозов(Чистому).Иди, Назар, и проследи, чтобы все было сделано как надо.

Чистой уходит, окинув всю компанию ироническим взглядом.

Годунова(тихо).Она в город отпросилась. (Мотнув головой)Туда. Где Смоленское кладбище.

Кузьма(одобрительно кивая).Хорошо. Она верно рассудила. — Никто не мог за ней увязаться?

Годунова.Некому. Сам знаешь, что в теремах никого Стрешневских не осталось.

Морозов(с невольным смешком).Кроме родных племянниц.

Кузьма.Скоро новая появится. Они каждый день ее здоровье пьют.

Морозов(совершенно убитый).Пропало все. Прахом все идет.

Годунова.Ничего не пропало. Она головой ручается.

Морозов.И что же ты с ее головой делать станешь? — Вот мы с Кузьмой посмотрим.

Кузьма(размышляя вслух).Времени ей дали мало. (Годунова согласно кивает.)Можно сказать, совсем не дали. (Морозов свешивает голову.)Ну, значит, больше и не надо. Ведь колдовство не так просто устроено. Слишком умные совсем в него не верят, слишком глупые всецело на него полагаются. А оно — кого берет, а кого нет. Ведь попадаются и такие, кого даже яд не берет. Редко такое бывает, но что хотя бы один раз случилось, того уже не обойдешь. — Нет, она как надо рассудила. Все верно.

Морозов.Как бы у нее не вышло того, что не надобно.

Кузьма.Борис Иванович, а ежели у нее ничего не выйдет, ты что, так на этом и согласишься?

Морозов вскакивает с места, прижимается лбом и кулаками к стене и глухо стонет.

Кузьма.Я больше не надобен, я пойду. — Ты, матушка Дарья Кирилловна, помнишь, что награда ее у меня? (Годунова кивает.)Вот когда она все сделает, растолкуешь ей, как меня найти. И я с ней расплачусь.

Кузьма уходит, Морозов и Годунова остаются вдвоем.

Морозов.А она, часом, не хитрит?

Годунова.Это ты, Борис Иванович, сам себя перехитрил. Где это видано, чтобы свадьбу назначали так близко от смотрин? Кто как не ты Алешке потатчиком был? Распалил мальчишку, думал, он второпях, кроме твоей Милославской, никого не заметит.

Морозов.Ну бей меня, бей. — А тебе ведомо, что царевна Ирина до того красавицу касимовскую обворожила, что та уже на все из ее рта смотрит? А тебе ведомо, кого Ирина больше всех ненавидит?