Наталья Павлищева - Королева Виктория. Женщина-эпоха Страница 43

Но Лецен не могла так жить, она не могла забыть, что воспитала лучшие качества у своей любимицы, а значит, та должна до конца дней слушаться наставницу. Было понятно, что она продолжит воевать против Альберта, настраивать против него Викторию и ссорить супругов.

Лорд Мельбурн ошибся, когда Виктории пришлось выбирать между любимой наставницей и любимым мужем, она выбрала мужа. Через год после рождения принца Эдуарда баронесса Лецен покинула Лондон, чтобы отправиться в Кобург, якобы для поправки здоровья, хотя все прекрасно понимали, что здоровье Лецен вовсе не беспокоит и обратно она не вернется. Баронессе была предоставлена пожизненная весьма неплохая пенсия, сделаны богатые подарки, вплоть до дорогой кареты, подготовлено жилье в Кобурге.

Баронесса Лецен оказалась весьма крепкой дамой, она пережила ненавистного принца Альберта и умерла в 1870 году в возрасте 86 лет. До самой ее смерти королева исправно писала своей наставнице, вспоминая трудные годы жизни в Кенсингтонском дворце и называя самой замечательной воспитательницей на свете. Но провожать Лецен, когда та уезжала из Лондона, все же не пошла.

С отъездом баронессы в семье воцарились мир и спокойствие, Виктория и сама быстро убедилась, что без постороннего влияния ее отношения с мужем складываются куда лучше. Постепенно она даже осознала все неприятности, которые принесла Альберту своими безосновательными скандалами, как обижала его в угоду своей наставнице и просила прощения.

Жизнь наладилась, Виктория даже была не против снова родить ребенка, хотя и боялась самих родов.

Она сильно поправилась, потеряв остатки фигуры, даже щеки «поплыли». Портретисты вовсю старались и изображали ее куда более симпатичной и более стройной, чем королева была в действительности. На портретах она выходила почти красавицей, а вот на появившихся уже фотоснимках все недостатки фигуры и внешности были куда видней. Может, потому Виктория в молодости так любила портреты, хотя требовала, чтобы изображения на них передавали все фотографически достоверно (кроме ее собственной внешности).

Принцу Альберту ее некрасивость ничуть не мешала, он любил свою Вик такой, какая была – толстухой с вечно приоткрытым ротиком, маленькими зубками и деснами, видными при любой попытке улыбнуться, глазами, которые все больше выкатывались, теряя свою красоту, отсутствием фигуры и маленьким ростом, а также взрывным характером и неприятием чужого мнения. Это была его жена, мать его детей, какие еще нужны доводы, чтобы любить женщину и предпочитать ее всем остальным, даже самым красивым?

В апреле 1843 года Виктория родила еще одну дочь Алису, а в августе 1844-го снова сына Альфреда.

С помощью этих двоих детей Виктория все же породнилась с семьей тогдашнего царевича Александра Николаевича, в которого была так влюблена.

За Альфреда через много лет выйдет замуж Мария – дочь Александра II, бывшего в Лондоне в качестве великого князя Александра Николаевича. К сожалению, счастья этот брак не принесет, принцессе придется преодолевать предубеждение двора, как и принцу Альберту, но Виктория не пожелает помочь в этом своей невестке.

А на дочери Алисы, тоже Алисе (Алекс, в крещении Александре Федоровне), женится внук Александра II последний российский император Николай II. Они обвенчаются по большой любви, но и этот брак будет очень сложным. Принцесса Гессенская окажется носительницей страшного гена гемофилии и передаст его своему сыну цесаревичу Алексею… Остальное хорошо известно…

Гости из России

Виктория заметно нервничала, но на сей раз не из-за беременности, хотя была уже на седьмом месяце, а из-за необычных гостей, которые должны вот-вот приехать в Лондон. На этот раз ждали императора России Николая I со свитой.

В Англии еще не забыли предыдущие визиты императорской фамилии – Александра I, Николая I и великого князя Александра Николаевича. Особенно последнего, потому что его визит едва не изменил всю расстановку сил в стране. Конечно, помнила и королева, а потому с нетерпением ждала новой встречи.

Виктория никогда не видела русского императора, просто не могла видеть, потому что в дни его визита в 1817 году ее просто не было на свете, но уж его сына-то не забыла.

Альберт, прекрасно понимавший причину ее волнений, относился к этому с пониманием, всячески подчеркивая свое расположение к важному гостю и доброжелательное отношение ко всем русским. «Какой же он у меня умница!» – в очередной раз восхищалась мужем Виктория.

Гости прибыли в первых числах июня, свита была многочисленной, шумной, большинство слуг не говорили ни по-английски, ни по-немецки, зато веселья и добродушия хватало…

Император прибыл неожиданно, то есть о его приезде, конечно, знали и готовились, но в сам Лондон он въехал, никого не предупредив. О том, что высокий гость уже в столице, хозяева узнали сюрпризом посреди ночи, потому что Николай I запросто остановился в первой же подвернувшейся гостинице, далеко не лучшей.

Принц Альберт отправился к нему на встречу прямо туда и пригласил в Букингемский дворец. Сопровождал императора, как и в прошлый раз царевича, граф Орлов. Те, кто помнили веселого графа по предыдущей поездки, единодушно решили, что он стал еще крупнее, заметно прибавил в весе, но ни веселости, ни бодрого задора и щедрости не убавил. Все-таки забавные эти русские…

Такое суждение можно было слышать все те несколько дней, пока император со свитой жили в Англии.

Королева приняла императора в Букингемском дворце. Она постаралась взять себя в руки, и никакого волнения заметно уже не было. Альберт сказал, что он очень доброжелательный, общаться с ним легко и спокойно.

Виктория стояла в Мраморном зале, окруженная придворными, за которыми ее небольшую фигурку просто не было видно. Когда вошел Николай I, окружающие словно по команде чуть отступили, чтобы не загораживать королеву. Первой мыслью императора было: какая же она маленькая. Но в маленькой королеве было что-то такое, отчего все и без короны сразу понимали, что это королева.

Как ни старалась Виктория скрыть свое напряжение, его выдавали чуть дрожавшие руки. Император был хорош, хотя его волосы начали редеть, но ведь он годился ей в отцы. Рослый, красивый мужчина с умными глазами, высокий лоб, холеные усы, отменная выправка человека, привыкшего носить мундир, и при этом учтивость и веселость – набор, который мог очаровать кого угодно. Ясно, сын пошел в отца.

Он грациозно поклонился, произнес несколько слов приветствия от себя и своей супруги, передал привет от сына Александра. Все спокойно на прекрасном английском… Она ответила, конечно, не по-русски. Император предложил королеве свою руку и повел во внутренние апартаменты, где должна состояться основная беседа.

У них были общие политические интересы, нужно было договориться по поводу Турции, но сейчас думать о политике вовсе не хотелось, она видела перед собой человека, в сына которого была до смерти влюблена совсем недавно и который, несомненно, приложил усилия, чтобы она не стала его родственницей, и пыталась понять, не жалеет ли о не случившемся.

Покосилась на своего супруга и решила, что нет. Конечно, красавец Александр хорош, Россия огромная и сильная страна, но ее дорогой Альберт все равно лучше. Он любимый муж, и никто другой не смог бы дать ей столько счастья, как Альберт.

Такой вывод успокоил, настроение заметно поднялось, и королева стала свободней и раскованней.

Договорились на следующий день перебраться в Виндзорский замок, потому что там прохладней и просторней.

Вечером, прощаясь перед сном (они не спали вместе из-за беременности Виктории, хотя ей бы очень хотелось прижаться к мужу, чтобы чувствовать его рядом всю ночь), она вдруг попросила:

– Посиди со мной…

Чуткий Альберт снова уловил настроение жены и долго развлекал ее разговорами и о русских в том числе. Когда уже довольно поздно он наклонился, чтобы поцеловать ее, Виктория вдруг порывисто обхватила руками его шею, прижалась, шепча на ухо:

– Ты самый лучший! Я очень тебя люблю.

Она часто говорила мужу о своей любви, он отвечал редко, с его стороны вроде само собой подразумевалось, но сейчас четко произнес в ответ:

– И я тебя очень люблю, Вик…

На следующее утро во время завтрака императору был приготовлен небольшой сюрприз. Им оказался один из старейших пажей королевы Кинерд, который обслуживал Николая во время его предыдущего приезда двадцать семь лет назад. Мажордом нарочно поставил за креслом императора этого пажа, чтобы после завтрака чуть смутить русского, напомнив такую деталь.

Но смутить не удалось, едва войдя в залу, император Николай вдруг пристально вгляделся в Кинерда:

– Я помню вас, вы стояли за мной, когда я был здесь в прошлый раз.

Зато смутился паж, кто мог ожидать, что император далекой страны запомнит обслуживавшего его человека? Николай чуть развел руками: