Питер Дарман - Парфянин. Книга 1. Ярость орла Страница 45

– Это включает в себя стрельбу из лука? – спросил Нергал.

– Надо будет посмотреть, как они окажутся подготовлены. Есть разница между боем в конном строю с мечом и копьем и стрельбой из лука с седла.

– А как насчет женщин? – словно мимоходом, осведомился он.

– А что такое? – Мне, говоря по правде, совсем не хотелось обсуждать с ним Галлию и ее подругу. Должен признаться, мне было немного не по себе. По всей вероятности, они даже на коне сидеть не умели и могли свалиться при первом же случае. – Они ведь подруги Спартака, так что нет смысла с ними ссориться.

– Ты об этом не думал, когда вы ругались с Криксом. – На Гафарна всегда можно положиться, он отлично умеет говорить самые неприятные вещи. – Но у него нет ни такого тела, ни лица как у богини.

Годарз улыбнулся, Нергал рассмеялся.

– Заткнись, – сказал я.

– Правда глаза колет? Кроме того, я теперь свободный человек и могу говорить, что вздумается.

– Твой язык, – заметил я, – всегда свободно выдавал и советы, и комментарии. А теперь, оказывается, ты и сам, весь целиком, догнал его и стал таким же.

– Да какая разница, – вклинился Бирд. – Если они хотят бить римлян, этого вполне достаточно.

Нергал пожал плечами, и вопрос закрыли, хотя бы на время. Бирд нравился мне все больше. Он говорил мало и, должно быть, чувствовал себя одиноким, поскольку был среди нас единственным из своего народа и довольно плохо знал латынь, но никогда не ворчал и вообще стал ценным моим сотрудником и помощником. Я сказал ему как-то, что когда мы вернемся домой, он вполне может поселиться в Хатре.

На следующий день все, кто только вступил в наши ряды, собрались на широкой равнине в миле от главного лагеря на Везувии. Было раннее утро, я не хотел утомлять лошадей понапрасну. По поводу даков у меня сомнений не было – их конница походила на нашу, и они пользовались такими же луками, как и мы. Их было больше сотни, и я намеревался создать из них отдельный отряд под командой свирепого черноволосого воина по имени Буребиста. Вообще-то все даки выглядели свирепыми, но Буребиста рассказал мне, что они свято верят в то, что смерть в бою обеспечит им место в раю, возле их бога, Залмоксиса. Поскольку они были прирожденными конниками, то отлично знали все, что только можно, об уходе за лошадьми. Я уже обеспечил их всех луками.

Рим вечно страдал ненасытной страстью к захватам и завоеваниям других стран, и его войска собирали богатый урожай трофеев и имели огромные доходы от своих врагов, превращенных в рабов. К счастью для Спартака, да и для меня, бывших воинов нетрудно снова превратить в воинов, что теперь и происходило с бывшими рабами, сплотившимися под его знаменем, равно как и с даками, собравшимися под моей командой. Я передал им диких лошадей, которых мы укротили и приручили, и нынче утром они выехали, держась в седлах так, словно годами скакали на них. Фракийцы тоже оказались неплохими конниками, хотя они своих лошадей выращивают для скачек, так что их всадники больше годились в качестве легкой конницы. Их собралось две сотни человек под командой сурового воина по имени Резус; позднее я узнал, что фракийцы не используют седел, а ездят на одной лишь попоне. Они хорошо владели копьями и дротиками, которые умело метали на скаку, доспехов же не носили. Резус уверил меня, что это вовсе не мешает им быть отличными бойцами, поскольку они умеют убивать врагов еще до того, как те приблизятся к ним на расстояние рубящего или колющего удара. Я, однако, сказал ему, что теперь и он, и его люди должны научиться пользоваться седлами. Они, как и мы сами, были взяты в плен в битве против римлян, и весь прошедший год их заставляли работать в поле в качестве батраков, а на ночь заковывали в цепи и запирали в вонючих бараках. Будили их каждый день еще до рассвета, после чего они бесконечными часами трудились под палящим солнцем. Они горели желанием затопить землю кровью римлян. У них, по всей видимости, не возникло никаких проблем, когда они оказались под командой молодого чужеземца, особенно после того, как Спартак сообщил им, что я однажды захватил римского орла и наверняка послан сюда самим Дионисом.

– А кто такой этот Дионис? – спросил я.

– Это здешний бог, мой господин, – ответил Резус. – Бог, который держит в руках нити жизни и смерти. Он дает людям свободу и наводит страх и ужас на римлян, лишает их разума и ввергает в дикость. Его родил и воспитал сам Зевс, да-да. Супруга Спартака – одна из его доверенных служанок на земле.

– Клавдия, – сказал я.

– Да, она. Она жрица Диониса. Может будущее предсказывать.

– Да неужели? – скептическим тоном осведомился я.

– Это она нам сказала, что ты придешь.

Меня взяло любопытство:

– Как это?

– Она сказала, что к нам придет всадник с Востока, тот, кто умеет метать металл и ездит на белом коне. Сын дикого кабана.

У меня даже спина похолодела. Вараз, имя моего отца, как раз и означало «дикий кабан»! Но я отбросил эту мысль. Подумаешь, простое совпадение.

Я отдал Галлии того гнедого коня, которого мне подарил Спартак, а ее подруге подобрал серую кобылу. Это были надежные, послушные лошади, хотя у меня по-прежнему оставались сомнения насчет того, умеют ли женщины ездить верхом. Но в это утро все сомнения рассеялись: обе оказались отличными наездницами, сидели в седлах как влитые, сливались со своими лошадьми в единое целое ничуть не хуже мужчин, по крайней мере, в том, что касалось искусства выездки.

После того как кони проделали все упражнения, их отвели отдыхать, а всадники спешились и расселись группами на земле. День становился все жарче, и я хотел увести лошадей обратно под крышу, поэтому сказал Нергалу, чтобы он велел командирам сотен вернуться в покинутые владельцами римские поместья, которые теперь стали нашими квартирами. Воспользовавшись возможностью, я направил Рема к Галлии и Диане, которые вели своих лошадей обратно к Везувию. Я поравнялся с ними и спрыгнул с седла.

– Прекрасный день, мои госпожи, – сказал я.

Они остановились и посмотрели на меня. Галлия, как всегда, сияла красотой, даже после двухчасовой скачки. Она улыбнулась, правда, не мне.

– Он великолепен, – промурлыкала она, протягивая левую руку к Рему, который повернул к ней голову и насторожил уши. Явный признак того, что она ему понравилась. Да почему бы и нет? Она была просто прекрасна.

– Его зовут Рем, – сказал я.

– Ты отлично умеешь выбирать лошадей, принц Пакор, – заявила Галлия, правда, довольно прохладным тоном. – Ну, как, мы прошли испытания? Мы можем служить в твоей коннице?

– В плане умения ездить верхом да, – ответил я. – Но гораздо больше нужно уметь сражаться верхом, чем просто хорошо сидеть в седле.

– Конечно, – сказала она. Потом остановилась, посмотрела на меня своими ярко-синими глазами. – Не хочешь ли разделить с нами ужин? Компания будет небольшая – Спартак, его жена и мы двое.

Я думал, у меня сердце от радости выскочит из груди. И невольно широко ей улыбнулся. Диана засмеялась, а Рем, явно почувствовав мои эмоции, фыркнул. Галлия нежно погладила его по голове.

– Рема можешь тоже взять с собой. Клавдии будет приятно тоже с ним познакомиться.

Уже сгущалась теплая вечерняя мгла, когда я приехал в лагерь на Везувии. Было заметно, что кратер еще больше заполнился людьми, чем когда я увидел его в первый раз. Повсюду стояли аккуратные ряды римских палаток и другие, наскоро устроенные земляные убежища с крышами из зеленых веток. Они также стояли ровными, пересекающимися решеткой рядами, но скромные строительные материалы придавали им довольно неряшливый вид. Было также заметно, что теперь в лагере гораздо больше женщин, чем раньше, попадались даже дети. Сотни голов скота – овцы, свиньи, козы плюс еще и куры – были размещены по загонам, которые обрамляли по периметру зады лагеря и склоны Везувия. Такое ощущение, что пастухи пригнали сюда все свои стада. Я-то вывел из своего лагеря всех лошадей и разместил их в окружающей местности. Это было полезнее, ведь не собирать же в одном месте столько скотины! Так им недолго и заболеть, и тогда они все могут погибнуть. Прежний римский лагерь, тот, на который Спартак напал в ночь моего освобождения, был укреплен деревянным частоколом со сторожевыми башнями, поставленными через одинаковые интервалы. Спартак разместил в этом укреплении гарнизон под командой фракийца по имени Акмон; это был человек невысокого роста, темноволосый, с глубоким шрамом на правой щеке – память об особенно тяжелом бое на арене, как сказал мне Спартак. Он напомнил мне маленького демона, бесенка, о котором мне рассказывала мать, когда я сам был еще ребенком. Проезжая через лагерь, я увидел его у частокола. Я поднял руку в знак приветствия, но он продолжал просто смотреть на меня своими черными глазами. Спартак говорил, что он отличный боец и верный товарищ. Прошло немало времени, прежде чем я заслужил его доверие.