Владимир Першанин - Обреченный десант. Днепр течет кровью Страница 45

Амба! Надо заканчивать… Выхода отсюда нет. Николай с трудом подполз к старшине и подобрал лежавшие рядом две небольшие гранаты РГ-42. Перед глазами мелькнули лица матери, братьев, он гнал прочь эти видения, мешавшие ему делать свое дело.

– Нет выхода… нет, – бормотал он, выдергивая кольца.

Две четырехсотграммовые гранаты не подорвали снаряд, даже не повредили его массивную оболочку. Осколки добили старшину, хлестнули по ногам Николая. Но вспыхнула третья гильза, и сноп огня бил прямо в округлый бок снаряда.

Сейчас все кончится… Он закрыл глаза. В дверном проеме застыла фигура немецкого лейтенанта. Затем все исчезло в грохоте взорвавшегося фугаса. Следом рванул еще один снаряд, а через полминуты сдетонировали сразу пять или семь, находившихся в лифте.

Грохот взметнул вверх облако больших и малых кусков бетона. Подкинуло сорванный с креплений ствол, горел орудийный порох, бензин в расплющенном генераторе. В окопе охранения, словно салют, взлетали лопавшиеся от жара разноцветные осветительные ракеты. Остатки роты Морозова бежали через траншеи. Отстреливались, падали убитые. Раненые держались из последних сил.

Два багровых облака, сливаясь в одно, выплескивали языки огня. Иногда там что-то взрывалось, и снова взлетали обломки. Капитан Юткин, тяжело дыша, оглянулся. Рота уже нырнула в лесистый овраг, надо было торопиться, уходить как можно дальше от погони.

– Берта… выдумали имячко, – бормотал сапер. – Накрыли мы ее…

Остальные молча продолжали бег. Обидно было погибать, вырвавшись из такой заварухи.

Глава 10. Бой за плацдарм

Уничтожение дальнобойной батареи под названием «Черная Берта» лишь на несколько дней вызвало оживление и приподнятое настроение в батальоне. Если разобраться, особых причин для торжества не было.

Выполнили задание, выдернули занозу, но осталось много других батарей. Менее мощных, но продолжавших уничтожать переправы, перепахивать с землей упорно расширявшиеся плацдармы на правом берегу.

Немцы по своей арийской привычке отыгрались за потерю одной из самых мощных батарей на жителях ближнего села, хотя оно располагалось в четырнадцати километрах от взорванных орудий.

Расстреляли человек сорок мужчин и парней, в основном русских. Украинцев просто выселили, а дома сожгли. В районной тюрьме расстреляли тех, кто подозревался в связях с партизанами. По слухам, вывезли несколько грузовых автомашин, набитых мертвыми телами.

– Это чтобы не слишком радовались приближению Красной Армии, – доходчиво объяснял местным жителям комендант.

Провели масштабную облаву и уничтожили отдельную десантную роту, которая контролировала участок железной дороги.

В плен никто не сдавался. Отбивалась рота отчаянно, нанося немалые потери охранному батальону. Расстреляв диски автоматов и пистолетные обоймы, кидались со связками тола и гранатами, взрывая себя и врагов. Несколько человек сумели вырваться из кольца, их обнаружили в лесу разведчики из батальона Орлова.

Федор Морозов попал с контузией в санчасть и целые дни был вместе с Катей. Иногда медсестра уступала на ночь им свою землянку, и ночи тоже проводили вместе.

– Феденька, любимый! Только не лезь больше в такие заварухи, – шептала Катя. – Ребята рассказывали, какая там жуть творилась.

Федор гладил обнаженное тело девушки, прижимал к себе. Шептал какие-то ласковые слова в ответ и говорил, что все у них будет хорошо.

Немцы на короткое время оставили батальон Орлова в покое. Шло наступление на Киев, и канонада не смолкала ни днем, ни ночью. Роты и взводы по-прежнему уходили на задания, взрывали на дорогах машины, совершали нападения на небольшие гарнизоны.

Из штаба бригады пришло сообщение, что за уничтожение немецкой батареи особой мощности и выполнение других заданий представлен к наградам ряд бойцов и командиров.

Николая Шорника и старшину-сапера представили посмертно к ордену Отечественной войны. Комбата Орлова и начштаба Юткина представили к ордену Красного Знамени. Особенную и довольно редкую награду – орден Славы третьей степени – должны были вручить Павлу Череднику.

– Три ордена приравниваются к званию Героя Советского Союза, – объяснял Иван Евсеевич Майков.

Комбат Орлов не поскупился на представления. К орденам и медалям были представлены многие, в том числе Федор Морозов, Олег Бородин, Иван Михин, Леонид Бондарь. Награды для вручения должен был получить в штабе бригады замполит Иван Майков.

Но неожиданные события омрачили будущее торжество.

Командир полицейского батальона Трегуб, как и обещал, прислал после первой встречи еще одну партию продовольствия. Где-то разжился медикаментами, в том числе добротными индивидуальными пакетами для раненых. В свертках из провощенной бумаги находился целый набор, способный спасти жизнь человеку: жгуты, бинты, новейшие лекарства, даже тюбики-шприцы с морфином.

Трегуб приготовил третью партию продовольствия, медикаментов. По требованию Орлова сумел достать несколько десятков килограммов взрывчатки, боеприпасы, но соглашался передать все это лишь в обмен на справки о сотрудничестве с Красной Армией. По договоренности эти справки должен был привезти замполит Майков.

Подписывая спасительные для полицая бумаги, Орлов скрепил их печатью отдельного десантного батальона.

– Вези ему бумаги, – сказал он Майкову. – Главное, продовольствие и взрывчатку получи.

Сопровождать замполита напросился Леонид Бондарь. Майков был не против, но все же спросил:

– Хочешь на полицаев глянуть?

– Хочу. Какими глазами они на нас смотрят. Совесть осталась, или всю продали.

Причина была другая. Орлов на Бондаря особого внимания не обращал. Начштаба Юткин был занят своими делами, и Леонид рассчитывал ближе пообщаться с замполитом. Тем более тот занимался кадровыми вопросами и мог быть в будущем полезен.

Однако произошло неожиданное. Замполит отдельного воздушно-десантного батальона Иван Евсеевич Майков и сопровождавший его взвод из восемнадцати человек во главе с лейтенантом Бондарем попали в засаду. Осталось до конца непонятным, предал ли их полицай Трегуб или докопалась служба безопасности, но произошло все быстро и трагично.

Майор Майков, лейтенант Бондарь уже вели разговор с Трегубом, когда подбежали двое разведчиков. Один из них шепнул на ухо замполиту:

– Засада! Там, в лесу, не меньше взвода полицаев прячется.

Вместе с Трегубом, как обычно, находилось с десяток сопровождающих. В принципе командир полицейского батальона мог обеспечить себе дополнительную охрану. Но Майков сразу понял, что дело нечисто. Не станет осторожный Трегуб тащить на встречу целую толпу. Решение надо было принимать немедленно.

Замполит вскинул автомат, то же самое сделали сопровождавшие его десантники.

– Что случилось? – завертел головой Трегуб.

– Тебе лучше знать. Стой спокойно и не шевелись. Оружие не трогать.

Уцелевшие десантники рассказывали, что лицо полицая выражало неподдельное удивление. А может, Трегуб лишь притворялся.

Из-за деревьев ударили сразу два ручных пулемета, захлопали винтовочные выстрелы. Огонь вели опытные стрелки. Майор Майков был сразу ранен в ногу. Погибли или получили тяжелые ранения несколько десантников. Остальные ответили автоматными очередями.

Трегуб и его сопровождающие залегли, но их расстреливали в упор. Полицай что-то выкрикнул, но выстрелы заглушили его слова. Леонид Бондарь тоже был ранен и вел огонь из своего ППШ.

– Надо отходить! – крикнул он.

– Выносите комиссара, – перебил его сержант-разведчик.

Сразу четверо десантников подхватили Майкова. Они сумели пронести его несколько шагов. В них стреляли, целясь в ноги. Через минуту все они лежали на земле, получив каждый несколько ранений. Кто мог, продолжали отстреливаться, некоторые были без сознания.

– Жри, сволочи! – крикнул сержант-разведчик и швырнул «лимонку» в сторону пытавшегося уползти Трегуба.

Со стороны леса перебежками наступали полицаи. Виднелись также серо-голубые куртки немецких солдат.

– Товарищ майор, – теребил разведчик замполита Майкова. – Держитесь за меня, отползаем.

Пулеметная очередь пригнула обоих к земле. Майков, с перебитой ногой, морщась от боли, доставал из кобуры пистолет.

– Товарищ майор!

– Все, выхода нет. Забери полевую сумку и пробивайся…

Майков выстрелил себе в грудь. Подбежавший десантник, пытавшийся помочь сержанту вытащить замполита, было тяжело ранен в ноги. Сержант забрал пистолет Майкова. Тяжелораненый товарищ попросил:

– Добей меня… кости перебиты.

Сержант выстрелил ему в голову и пополз прочь. Их осталось человек шесть из взвода, в том числе Леонид Бондарь. Десантники отходили, прикрываясь короткими очередями. Лейтенанту Бондарю пуля угодила в бедро.