Александр Кравчук - Галерея византийских императоров Страница 46

И если уж мы вспомнили о Прокопии, то стоит заметить, что в своих книгах, изобилующих именами и деталями, он нигде ни словом не упоминает будущего императора Юстина. Видимо, автору он казался фигурой слишком незначительной, и историк даже мысли не допускал о том, что этот человек может оказаться у власти. Да… как же порой (во все времена!) ошибаются даже очень внимательные наблюдатели политической жизни! Пример весьма поучительный.

Конечно, не подлежит никакому сомнению, что в значительной мере Юстин был обязан короной своей жене Софии. Она, как и ее великая и знаменитая родственница Феодора, была женщиной честолюбивой, с властным характером. И хотя ни силой характера, ни кровожадностью она не могла равняться с Феодорой, в галерее императриц Византии, оказавших существенное влияние на важнейшие государственные дела, София занимает весьма почетное место. Ее можно поставить в один ряд с Пульхерией, Афинаидой-Евдокией и Ариадной. София так же, как и ее предшественницы — и последовательницы — отличалась примерным, можно даже сказать ревностным, благочестием, что вовсе не мешало ей совершать преступные деяния.

Роль Софии оказалось особенно важна на закате жизни Юстина. Дело в том, что этот энергичный, принимавший в начале своего правления смелые, мужественные, достойные властелина величайшей державы решения император с годами все сильнее погружался во тьму тяжелой душевной болезни. И фактически государственная власть в последние годы его правления находилась в руках Софии и Тиберия, официально получившего титул соправителя.

Еще при жизни Юстиниана оба Юстина — сын Германа и сын Вигиланции, соперники в наследовании трона, — заключили между собой тайное соглашение: кто бы из них ни стал императором, второй из его рук получит наивысшую должность в государстве. И Юстин, формально выполняя этот договор, сразу же после облачения в порфиру призвал к себе в столицу кузена, который в то время был командующим армией на Дунае. Тот поспешил, окрыленный надеждами, но его постигло жестокое разочарование. У него отобрали отряды личной стражи и даже не приняли при дворе. Юстину пришлось уехать в египетскую Александрию — это было что-то вроде почетной ссылки. И там однажды ночью осенью 566 года он погиб в собственной спальне от руки подосланного убийцы.

Официально Юстин был обвинен в участии в заговоре против императора, который действительно был раскрыт в то время. Но общественное мнение склонялось к тому, что главной виновницей падения и гибели столь заслуженного полководца была императрица София. Ходили также жуткие слухи о том, что отрезанная голова Юстина была доставлена во дворец и оба благочестивых супруга с наслаждением пинали ее ногами.

Итак, уже самое начало нового правления было отмечено вероломством, кровопролитием и жестокостью. И все же это преступление не получило широкого резонанса, оно осталось почти незамеченным в Константинополе по трем причинам. Во-первых, эта сверххристианская столица давно уже привыкла ко всяческим злодеяниям — точно так же, как и к яростным спорам богословов. Во-вторых, всем было ясно, что присутствие среди живых человека, имевшего по меньшей мере равные с императором права на трон, означало постоянную угрозу узурпации власти и в результате — гражданской войны, а к этому никто не стремился. И наконец, Юстин добился огромной популярности в самых широких кругах населения империи той решительной позицией, которую он сразу же занял по отношению к требованиям варваров.

Узнав о смерти старого императора, к нему тут же прибыли посольства и от сарацин с персидской границы, и от задунайских аваров, и все они требовали от Юстина выплаты огромной дани, как это делал его предшественник. Но он ответил категорическим отказом, что было равносильно объявлению этим племенам войны. Особенно опасным врагом были авары, поселившиеся совсем близко от столицы — на Паннонской равнине.

Но авары сначала отправились в набег совсем в другом направлении: они вступили в союз с лангобардами, которые в то время занимали территории, приблизительно соответствующие землям нынешней Австрии, вместе нанесли удар по осевшему между ними германскому народу гепидов и разгромили его. Король гепидов пал в сражении, а его дочь Розамунду взял себе в жены правитель победивших лангобардов Альбуин — и заставил пить вино из чары, сделанной из черепа ее собственного отца.

Византийцы воспользовались этой войной между варварами и заняли Сирмий на Саве, которым уже несколько десятилетий владели гепиды. С другой стороны, лангобарды очень быстро поняли, что авары — слишком опасные соседи, и решили добровольно покинуть земли, на которых жили до этого, и обосноваться на более отдаленных — и более богатых — территориях. Король Альбуин выбрал для переселения своих людей Италию. Она была ему хорошо знакома — ведь за десять лет до этого он сражался там с остготами как союзник византийцев.

И весной 568 года весь народ лангобардов — мужчины, женщины, дети — вместе с другими подвластными им племенами (наиболее многочисленны среди них были саксы и гепиды) двинулся на юг. Византийская армия за Альпами почти не оказывала им сопротивления, а население отнеслось к захватчикам почти равнодушно. В течение всего лишь нескольких лет они заняли почти всю северную Италию и большую часть центральной и южной части полуострова. Византийские владения очень быстро сократились до узкой полосы, соединявшей Равенну и ее окрестности с Римом через Перуджу. Под властью императора (правда, весьма относительной) оставались также Неаполь, самый юг Италии, Генуя и, конечно, острова — Сицилия, Сардиния и Корсика.

Творение Юстиниана в Италии, на создание которого было положено столько сил и столько жертв, внезапно рухнуло, как карточный домик, от удара, нанесенного всего лишь одним варварским народом. В истории многострадального полуострова начиналась новая эпоха: это завоевание оказалось самым жестоким из всех, которым Италия подверглась за последние столетия. Оно привело к колоссальным переменам в экономике и законодательстве, а на практике способствовало дальнейшей варваризации. Но особенно чувствительным этот удар был потому, что лангобарды придерживались арианского вероучения и беспощадно преследовали православных христиан.

И все же папство сумело извлечь из падения византийской власти в этом регионе немалую выгоду. Епископ Рима стал фактическим хозяином города, поскольку император, не способный оказать ему никакой реальной помощи, одновременно утратил и все рычаги давления. Авторитет папы сильно возрос и в светских делах: постепенно формировались предпосылки для создания церковного государства.

Альбуин пал от руки Розамунды в 573 году, его преемник Клефт тоже правил недолго. Среди лангобардов на несколько лет практически воцарилась анархия. Но византийцы были не в состоянии воспользоваться этой ситуацией: у них в Италии было слишком мало сил, а отправленный в 575 году корпус под командованием зятя императора был разбит в окрестностях Неаполя.

Косвенной причиной потери Италии была еще и новая война, которая вспыхнула на Востоке и связала там силы и средства Византии. И в этом по преимуществу был виноват сам император, провоцируя Персию проводимой по отношению к ней политикой. Уже в 568 году он устроил пышный прием посольству турок, незадолго до этого появившихся в окрестностях Каспия. Турки предлагали империи свое посредничество в торговле с Китаем, всерьез рассматривалась и возможность заключения с ними военного союза против Персии. (А ведь именно этому народу в отдаленном будущем суждено было стать убийцей Византии! Как же трудно предвидеть ход истории!) И наконец, однозначно антиперсидскую политику Юстин вел в Армении. Он отказался выплачивать дань, которую обязан был платить по договору 561 года.

Военные действия были начаты в 572 году. Поначалу византийцам сопутствовал успех, но уже в следующем году персидская армия под командованием самого шаха совершила набег на Сирию и северную Месопотамию, где в ноябре захватила крепость Дару.

Похоже, что именно известие об этом поражении нанесло неизгладимый удар по психике императора, положив начало развитию душевной болезни. Власть перешла в руки Софии, которая ценой уплаты 45 000 золотых монет добилась годичного перемирия с персами. В декабре 574 года, когда у Юстина на какое-то время прояснился рассудок, София потребовала, чтобы он усыновил Тиберия и пожаловал ему титул кесаря. А четыре года спустя, 26 сентября 578 года, император позволил короновать Тиберия как своего полноправного соправителя и через несколько дней после этой коронации скончался.

В 575 году Хосров разорил Армению и вторгся в малоазиатские провинции. Но встретив превосходящие силы императора, он отступил к Евфрату. И там, на землях Мелитены, произошла, пожалуй, величайшая битва в истории Византии VI века. Войсками империи командовал в ней Юстиниан, сын Германа, младший брат того самого Юстина, убитого несколько лет назад. И в этой битве он одержал великолепную победу. Но весть об этом уже не дошла до помутившегося разума императора. А война вскоре возобновилась и тянулась еще в течение многих лет.