Фаина Гримберг - Примула. Виктория Страница 46

Ещё один любитель не только вести дневник, но публиковать этот дневник за определённую плату. Фёдор Михайлович Достоевский. Ещё один будущий (уже в двадцатом веке!) властитель европейских дум. Надо, впрочем, отдать ему должное. Он не ханжит, он честно и прямо высказывает свои страшноватенькие убеждения. Он объявляет войны замечательными и полезными для человечества деяниями. Он открыто призывает Россию к новому крестовому походу. По его мнению, по мнению человека, никогда не бывавшего на войне, не нюхавшего, что называется, пороху, русское православие должно напасть на балканский ислам!

«Весь православный Восток должен принадлежать православному царю, и мы не должны делить его (в дальнейшем на славян и греков).

В славянском вопросе не славянство, не славизм сущность, а православие».

Это Достоевский — «Дневник писателя».

Крымская война окончилась подписанием Парижского трактата. В марте 1856 года мирный договор в Париже был подписан. 30 марта. Договор подписали Англия, Франция, Россия, а также Австрия и Пруссия. Османской империи гарантировались целостность и независимость. Османская империя также вновь получала Карс, но России был возвращён Севастополь. Захваченные османские территории в устье Дуная и Южной Бессарабии Россия обязывалась возвратить османам. Чёрное море объявлялось нейтральным. России и Османской империи запрещалось иметь на Черном море военные флоты и военно-морские арсеналы. Россия обязана была срыть все свои укрепления на берегах Чёрного моря. Проливы Босфор и Дарданеллы закрывались для военных судов всех стран, но султану предоставлялось право пропускать при необходимости лёгкие военные суда дружественных Османской империи держав.

От имени России переговоры в Париже вели граф Орлов и барон Бруннов. От имени Англии — лорд Кларендон.

Почему Россия проиграла войну? Собственно, потому что Николай I так и не успел заметить, что феодальная Европа уже довольно-таки давно уступила место совсем иной Европе, Европе заводов и фабрик, Европе, где подданные королей уже не являются безгласным стадом! Россия оказалась не готова к войне. Три ужасных бедствия — дурные дороги, всеобщее воровство, наличие в царской администрации слишком большого числа людей умных для себя и глупых в делах государства, — всё это терзало Россию, как всегда. Российская армия вооружена была устарелым гладкоствольным оружием, английские и французские войска — дальнобойным нарезным, самым для того времени современным. Россия имела парусный флот, Англия — паровой броненосный.

Извлекла ли Россия некие уроки из Крымской войны? Пожалуй, что да. Железные дороги и освобождение крестьян несомненно явились в результате усвоенных Александром II уроков Крыма. Но и спустя почти сто лет Россия будет вести войну (уже вторую мировую!) не посредством техники, но посредством неисчислимых людских ресурсов. Фашистов одолеет всё же не танк Т-34, но неисчислимый Андрей Иванович, тот самый простой русский солдат...

А мы, однако, забежали далеконько вперёд. Вернёмся. Отметим, что российская дипломатия не смирилась с унизительными для России решениями Парижской конференции. Со дня подписания договора прошло четырнадцать лет. Европа немножечко увязла в огне франко-прусской войны. Вот тогда-то канцлер Горчаков и разослал правительствам Англии, Франции, Австро-Венгрии, Италии и Османской империи циркуляр от 19-го (по старому стилю) октября 1870 года, в котором заявлялось, что Россия больше не полагает себя связанной статьями договора, ограничивающего её права на Черном море. И наконец Лондонская конференция 13 марта (по новому стилю!) 1871 года отменила статьи, запрещавшие России иметь на Черном море военный флот и укрепления, но оставила в силе установленный договором режим проливов.

В 1856 году был учреждён военный орден — награда королевы Виктории — «Виктория-кросс» — «Крест Виктории». Авторитет королевы рос.

В 1855 году правители Англии и Франции обменялись визитами. Первыми прибыли в Лондон Наполеон III и его супруга. Их визита ждали, как праздника. Все знали, что французский императорский двор отличался блеском. Да, конечно, все любили свою королеву, все уважали Викторию; всё ещё более уважали её за победу, уже ясную. Но супруга французского императора олицетворяла иной тип королевы, королевы-красавицы, почти сказочной первой красавицы государства.

Шарль Луи не имел возможности вступить в брак с дочерью кого-нибудь из европейских правителей. Они, конечно, признавали его, заключали с ним договоры и соглашения; но втихомолку продолжали считать его всё же узурпатором, ну, по крайней мере, племянником узурпатора, великого узурпатора, Наполеона; никакого не первого, в сущности, а единственного!.. Но как бы то ни было, Шарль Луи нашёл себе супругу. Это была дочь испанского гранда, Евгения Монтихо, графиня Теба. Она и вела жизнь красавицы, ветреной первой красавицы государства. Париж смаковал её супружеские измены. Пленённый прекрасной испанкой Проспер Мериме подарил французской культуре (и всему миру!) «Театр Клары Гасуль» и вечную «Кармен»!..

Две царственные четы встретились в Лондоне. Виктория и Альберт, спокойные, полные достоинства, короли-труженики, ненадолго облачившиеся в парадные одеяния. Шарль Луи и прекрасная Эухения — оба — живое воплощение праздника, несколько нервического и несколько беззаконного. Наполеон III — пристальные глаза, гордая посадка головы, золотые эполеты, шитый золотом стоячий ворот мундира. Императрица Евгения — лебединая шея, плавные руки, изумительный стан, парижское изящество наряда, помноженное на испанскую прелестность, чуть огнистые волосы и аметистово-опаловый взгляд...

Виктория доверяет страницам дневника свои восторги. Помыслы её чисты, поэтому она спокойно пишет о том, как очаровательна императрица Франции, как хорош собою император...

Ответный приём в Париже вызывает на страницы дневника королевы новые и новые, преисполненные теплоты, восторги. Шарль Луи и Евгения окружают Викторию и Альберта самым утончённым вниманием...

Виктория не забудет этого внимания, этой дружественности, тем более обаятельных, что исходят они от людей, столь несомненно привлекательных внешне. А Шарль Луи и Евгения несомненно красивы, у них красивые лица и прекрасная стать. И всегда приятно, когда такие люди ещё и милы душою.

В 1870 году разразится франко-прусская война. Император попадёт в плен под Седаном. Французская армия капитулирует. В Париже вспыхнет восстание, Франция будет провозглашена республикой! Евгения с сыном найдёт убежище в Англии. Туда же победившие пруссаки отпустят и Шарля Луи. Он умрёт в 1873 году, в замке Чизлхерст неподалёку от Лондона. Евгения окажется на диво долголетней и скончается в глубокой старости, аж в 1920 году! Эжен Луи, единственный сын злосчастной четы, погибнет за Англию в качестве офицера английских колониальных войск.

В 1857 году Виктория и Альберт в последний раз сделались родителями. На свет появилась принцесса Беатрис. Она проживёт почти девяносто лет, будет женою принца Генриха Баттенбергского и умрёт в 1944 году. А покамест вся Англия немножечко потрясена: королева приказала своему акушеру захлороформировать её во время родов, применить рауш-наркоз! Роды Виктория всегда переносила тяжело. И вот она, спокойно, без лишних объяснений и феминистских деклараций, решила воспользоваться одним из последних достижений медицинской науки. Это вполне в её характере, в её стиле, в её натуре. Духовенство Англии несколько скандализовано. Разве Господь не назначил женщинам рожать непременно в муках?.. Но женщины Англии, а затем и всей Европы, уже по-своему понимают текст Библии. Разве мало терпит мать душевных мук? Почему она должна терпеть ещё и мучения тела?!.

Но Виктории ещё достанется от ханжей за её простую женскую искренность, выраженную простыми словами дневниковых записей. Она, мать девяти детей, осмелилась просто признаться, что рожать тяжело, что новорождённые младенцы отнюдь не всегда красивы, а после родов ужасно хочется выспаться хорошенько!

Как и у всякой многодетной матери, у неё был выбор. Первые пылкие материнские чувства были, естественно, отданы первенцу — Виктории Адельгейде. Но в дальнейшем сердце королевы более привлекали Алиса и Альфред.

Корона в будущем должна была достаться старшему сыну — Эдуарду, Берти. После его рождения королева писала дядюшке Леопольду о своём заветном желании: более всего она хотела, чтобы её сын, наследник престола, походил на своего отца, на её любимого Альберта! Родители относились к принцу Уэлльскому гораздо более взыскательно и строго, нежели к остальным детям. В сущности, они, пожалуй, боялись испортить будущего короля излишними любовью и родительской опекой. Им слишком часто казалось, что Берти слишком много озорничает, слишком лениво учится. Тем не менее будущий Эдуард VII являлся одним из самых образованных королей Европы. По образованию Эдуард был химиком.