Карен Харпер - Отравленный сад Страница 46

С опушки леса донесся топот бегущих ног. Нед вытащил меч, а Елизавета — кинжал из-за пояса. Принцесса с удовольствием отметила, что Уэт и Рэнди тоже быстро схватились за оружие. Нед встал перед ней. Уэт вскинул большой палец, и мальчишки бросились прятаться за ствол дерева.

Из темноты показался Дженкс. Он бежал с мечом наперевес.

— Ее нет!

— Тише! — шикнула Елизавета. — Мег? Где она?

— Не знаю. Это моя вина. Я попросил ее, когда она уже переоделась в ваше платье, чтобы она на минутку вышла попрощаться, ну, знаете, на удачу. Она согласилась, как она выразилась, ради успеха нашего опасного замысла. Я так ее и не увидел, но нашел тут поблизости ее корзинку, — сказал Дженкс и сунул ее под нос собравшимся. — Даже изображая вас, ваше высочество, она взяла с собой лукошко.

— Это в самом деле ее корзина, — прошептала Елизавета. — Я ею пользовалась. И Мег не бросила бы ее просто так.

— Я искал повсюду, — срывающимся голосом продолжал Дженкс. — Даже зажег лучину. Нашел следы лошадей и несколько отпечатков женских ног. Я… я не знаю, что думать, но ее могли похитить.

— Кто? — спросил Уэт, но на него не обратили внимания.

Елизавета задумалась.

— Покажи нам следы. Это далеко?

— Немного дальше в лесу. У меня есть огниво, могу опять разжечь лучину.

— Остальные ждите здесь, — приказала Елизавета, не выпуская из рук кинжала.

В лесу не было видно ни зги, но когда принцесса и те, кто ее сопровождал, отдалились от тусклых огней особняка, их глаза начали привыкать к темноте. Дженкс привел Елизавету и Неда туда, где видел следы, но чтобы определить точное место, пришлось искать, куда он выбросил лучину. Он так долго возился, чтобы разжечь ее снова, что принцесса заскрежетала зубами. Втроем они склонились, чтобы при колеблющемся свете лучше рассмотреть мокрую землю, покрытую если не опавшими листьями, то рябью и тенями.

— Видите, — проговорил Дженкс, тыча пальцем. — Не меньше двух лошадей, это я точно могу сказать. Этот отпечаток сапога — мой, остался с прошлого раза, как я был здесь. Но вот этот след оставил не я, а эти два — более узкие.

— И не одинаковые, — отметил Нед. — Поднеси лучину поближе. Да, точно две женщины. Я бы сказал, что вот этот след оставила Мег. Она по-прежнему немного косолапит, хоть я ее за это и браню.

— Не сомневаюсь, — проворчал Дженкс. — Люди, которые дурно обращаются с лошадьми, так же поступают и с себе подобными. Ума не приложу, что она в тебе…

— Молчать! — приказала Елизавета. — Второй отпечаток — узкий и длинный, его могли оставить те домашние туфли, которые я видела в Баши-хаусе. Помню, как я подумала тогда, что у отравительницы нога должна быть длиннее, но уже моей. Видите?

Она выпрямилась, положила руку на плечо Неду и помахала обутой стопой над отпечатком.

— Кто-то похитил Мег, это ясно как божий день, — сказал Дженкс, — и мы должны ее вернуть. Готов поспорить: если мы еще немного тут осмотримся, то найдем свидетельства… — его голос дрогнул, — …того, что где-то неподалеку травили лису.

— Но, — сказал Нед, — я не вижу здесь следов борьбы.

— Ни того, — нехотя добавила Елизавета, когда оба мужчины поднялись, — что Мег напоили снотворным (никаких указаний на нетвердую походку или падения) и увезли против ее воли. И все же, — проговорила она, глядя в их лица, освещенные трепещущим пламенем, — я утверждаю, что Мег вне подозрений. Моя тетя верила ей, и я тоже верю.

— Но мы не можем исключать, — не унимался Нед, когда Дженкс затоптал лучину и они двинулись назад, к остальным, — что она по доброй воле пошла за женщиной, которая ударила меня по голове в Баши-хаусе. Думается мне, что Мег может оказаться кем-то вроде Нетти в Уивенхо или той девицы, которая навещала в Баши-хаусе женщину с вуалью — еще одной травницей, которую дергает за ниточки Десма Ормонд, она же Она, она же Леди белого павлина.

— Ох уж эти твои цветистые речи, — буркнул Дженкс, толкая Неда в плечо. — Больше похоже на то, что Мег ни в чем не виновата и что это ее хотят отравить!

Сжав кулаки, Дженкс повернулся боком и слегка согнул ноги в коленях, но Елизавета шлепнула его по руке, и он выпрямился. Нед не прекращал наседать на Дженкса, и тогда принцесса дернула актера за локоть и заставила его развернуться к себе лицом. Они уставились друг на друга, стоя нос к носу.

— Я не позволю, чтобы вы дрались. И нельзя исключать, — твердо сказала Елизавета, — что Десма Ормонд похитила Мег, чтобы досадить мне. Или же, помоги ей Господь, поскольку Мег вышла в моей одежде, вела себя как я, быть может, репетировала мою манеру говорить…

— Тысяча чертей, — прошептал Нед, — они думают, что украли вас!

— В таком случае я переживаю за нее еще больше. Но мы все узнаем, когда найдем Мег. Так что отправляемся на поиски. Сейчас же.

Дженкс побежал вперед и к тому времени, как Елизавета и Нед присоединились к остальным, отвязал поводья от веток деревьев. Он усадил двух мальчишек на одну лошадь, потом соединил ладони, чтобы помочь Елизавете забраться в седло.

— Ты в самом деле к ней неравнодушен, — сказала принцесса, глядя сверху вниз в его запрокинутое лицо.

— Ничего не могу с собой поделать, — прошептал Дженкс, сделавшись очень серьезным. — В последнее время… простите меня, ваше высочество, но Мег напоминает мне прекрасную леди, перед которой я всегда благоговею и за которую умру. Но я ваш вассал, что бы ни случилось.

— Хорошо сказано, лучше, чем когда-либо удавалось Неду, — пробормотала Елизавета и, протянув руку, крепко сжала плечо Дженкса.

Когда остальные забрались на лошадей, она объявила громким голосом:

— Дженкс поведет нас за собой, но вы под моим командованием, а я у вас в долгу.

Они пробрались сквозь лесную чащу и, выскочив на дорогу, пустили лошадей ровным, уверенным шагом, все дальше углубляясь в темное сердце Кента.

— Запри ее в комнате на самом верху Девичьей башни, но держи крепко связанной и заткни ей рот кляпом, — приказала Десма Колуму МакКитрику.

Она с размаху шлепнула пленницу, свисавшую с его широкого плеча, по заду, чтобы выразить презрение. В знак протеста девушка замычала и заерзала. «Скоро все придет к идеальному, окончательному завершению, — самодовольно подумала Десма, — правосудие свершится, казнь приведут в исполнение».

Она чувствовала себя разгоряченной и полной сил, как бы холодно и сыро ни было на улице. Хотя солнце встало добрых два часа назад, промозглый ветер дул с озера и так высоко поднимал ее вуаль, что пришлось закрепить ее под подбородком. Десма видела, что Колум пытается заглянуть под черную ткань. Она смерила его испепеляющим взглядом; МакКитрик не мог его видеть, но, должно быть, что-то почувствовал.

— Так точно, ваше ирландское величество, — поддразнил он и отвернулся. — Я скручу Елизавету Английскую, как поросенка, в верхней комнате Девичьей башни, вот так-то.

— Не думала, что мы вернемся с таким трофеем, — бросила ему в спину Десма и довольно расхохоталась. Колум остановился и повернулся к ней с едва заметной улыбкой. — Отпразднуем вечером, а сейчас у меня нет сил. Я займусь ею позднее, это я тебе обещаю. Она видела, как я умею травить, верно, болейново отродье? — зло спросила Десма, подходя к Мег, чтобы дернуть ее за одну из растрепавшихся рыжих прядей. — Пусть пока помучается от страха перед тем, что ее ждет, — заключила она и снова рассмеялась.

Десма смотрела, как Колум оскалился и бесцеремонно потащил пленницу прочь, будто та была кипой соломы или мешком ее бесценной ржи, которая напитывалась ядами в закромах Девичьей башни. Перед тем как уехать в Лондон, Сент-Легер отдал башню в ее полное распоряжение. Замковая прислуга повиновалась ей беспрекословно, в отличие от Колума и его людей, которых она призвала из родной Ирландии.

Вернувшись в свою комнату в главном замке, Десма послала пухленькую светловолосую травницу Нэн за хлебом, элем и ее собственным — хорошим — медом. Десма умирала от голода после долгой скачки, но не хотела, чтобы замковая челядь совала нос в ее комнату, учитывая травы и плесень, которые она там хранила и смешивала. К тому же Нэн путалась у нее под ногами, как раньше бедняжка Нетти и другие. Но что поделаешь, иногда ей все-таки нужна была помощь со стороны.

Десма упала в кресло, чтобы передохнуть; в постель ложиться нельзя, иначе она проспит до Страшного Суда, а сейчас нужно остерегаться непрошеных гостей — преследователей. И потом, ее живот норовил прилипнуть к позвоночнику, тут уж ничего не попишешь.

Ирландка поднялась, сняла вуаль и тщательно вымыла руки. Она всегда опасалась, что какой-нибудь яд из катышей останется на коже и отравит ее собственную еду. Пока она умывала и вытирала лицо, желудок урчал в странном унисоне с криками ее белого павлина. Где же эта дуреха Нэн с завтраком? Прошло уже, наверное, четверть часа.