Наталья Павлищева - Княгиня Ольга Страница 48

Княгиня крупными шагами мерила комнату на подворье, которую отвели ей отдельно от других, остальные жили вдвоем-втроем. Входя в помещение, она велела срочно позвать Улеба, пока сына не было, давала волю своим чувствам. Она считала Улеба своим младшим сыном, даром что рожден не ею, Ольга полностью заменила ему умершую мать. Она старалась для княжича, приплыла так далеко, чтоб сосватать ему достойную жену. Княгиню мало волновало то, что Феодора некрасива и старше Улеба, главное, она императорская дочь. Где-то в глубине души именно на то и рассчитывала — что Феодоре давно пора уж замуж, потому Константин и его жена Елена будут сговорчивей. Император смог сдержать свои чувства и бровью не повел, а императрица даже заблестела глазами. Это очень обнадежило княгиню, она напомнила императору, что не сторонняя им, ведь византийский император (Ольга не стала напоминать имя Романа) назвал ее крестной дочерью. Лицо Константина Багрянородного вытянулось: с одной стороны, Роман Лакапин его тесть, с другой, столько лет держал самого Константина вдали от власти, что не мог не вызывать у того передергивания плечами при одном упоминании. Княгиня подумала, мол, зря вспомнила опального императора, не стоило этого делать. Но слово не воробей, назад не воротишь. Пришлось рассказывать, как удачлив на охоте князь Улеб, как он учтив, как грамотен, как разумен, как красив, наконец. Еще на приеме, бросая косые взгляды на Феодору, княгиня мысленно жалела Улеба, на княжича заглядываются девки, но он крещен, и если женится на императорской дочке, то всю жизнь станет жить с некрасивой женой. Про царевну говорили, что она не слишком умна, что вялая и медлительная. Ольга даже порадовалась, что не придумала сватовство для Святослава, тот и дня не терпел бы такой жены в своей ложнице.

Разговор закончился ничем, ей не сказали ни да, ни нет. Сколько времени будут император с женой решать? Княгиня с сыном просидела уж впустую на подворье два месяца, время домой отправляться, купцы засобирались, решили, что княгиня сразу после приема у императора отправится. И что теперь делать? Просить Константина принять второй раз срочно, мол, домой пора? Но в таком вопросе нельзя подталкивать, следует терпеливо выжидать, и она будет ждать столько, сколько потребуется, ради брака Улеба с Феодорой княгиня была готова зимовать в Царьграде. Ольга никому не говорила об этом, ее возвращения из дворца ждали многие, и теперь княгиня ломала голову над тем, как объяснить свою задержку сопровождающим.

Улеб вошел в дверь, слегка склонившись, чтобы не стукнуться о притолоку.

В Царьграде двери выше теремных киевских, но привычка сыграла свою роль. Он понимал, мать зовет не зря, но вид княгиня имела не совсем довольный. Что-то пошло не так, как она хотела.

— Я сватала за тебя Феодору, — вдруг безо всяких предисловий заявила Ольга. Они уже разговаривали с сыном о такой возможности, конечно, Улеб совсем не был рад некрасивой долговязой жене, но он послушный сын, а Феодора императорская дочь.

Княжич выжидающе смотрел на мать. Та почему-то нахмурилась.

— Константин долго продержал нас до приема, теперь нужно снова ждать их ответа.

Улеб молчал, ясно, что на такие вопросы не дают ответ сразу, но сколько будет думать император Константин? Невысказанный вопрос поняла и княгиня, она перестала шагать по комнате и села рядом с княжичем. Женская рука легла на руку парня:

— Улеб, я знаю, что тебе нелюба Феодора, но ведь у тебя и другой тоже нет…

Сказала, как спросила, княжич согласно качнул головой:

— Я сделаю, как ты велишь, княгиня.

Ольга вздохнула:

— Вот и молодец. А подождать придется, куда денешься?

Ждать пришлось месяц с лишком. Большая часть купцов, осознав, что княгиня может и остаться в Царьграде в зиму, поспешили по последней воде обратно в Киев.

С Ольгой остались только ее сопровождающие. Княгиня просила передать Святославу, чтоб не беспокоился о ней, что, если сильно задержится, останется до весны, а там сумеет сообщить, когда ее встречать. Купцы уплыли восвояси, а на подворье снова заспешили константинопольские чиновники, по блеску устроенного императором Константином приема понявшие, что перед ними не просто знатная дама, а кто-то более важный. Но теперь уже чиновники, являвшиеся каждый день, не смотрели выжидательно на связки скоры, а, наоборот, приглашали на разные развлечения. Например, мужчины посольства отправились на ипподром. Княгиня Ольга с женщинами не пошла, это было не принято у ромеев. Вернувшись, те, кто бывал на таком зрелище впервые, рассказывали об увиденном, широко раскрыв глаза. Бывалые только усмехались.

С самого утра на ипподроме стал собираться народ, сопровождавший русов грек велел им не махать руками и тем более ни с кем ни о чем не сговариваться. Купец Елаба, не бывавший в таких местах, удивился вслух:

— Не на торжище же идем!

Оказалось, на торжище, только особое. Человек, никогда не бывавший на ипподроме и не слышавший о нем, бывал немало поражен поведением ромеев. Казалось, что все присутствующие просто помешались, они напрочь забывали свой витиеватый язык и начинали разговаривать на каком-то жаргоне, не имеющем ничего общего с их обычной речью. Кроме того, греки делали руками странные знаки, и только им было понятно значение этих жестов. Оказалось, что таким образом они торгуются, делая ставки на бегущих лошадей. На ипподроме выигрывались и проигрывались огромные деньги, а чтобы люди не потеряли ощущение реальности или не сошли с ума, между забегами их развлекали мимы, шуты, акробаты. Русичи, никогда не видевшие такого времяпровождения, вернулись с ипподрома совершенно разбитыми и свалились с ног от усталости, точно весь день гребли под палящим солнцем, ворочая тяжелыми веслами. Во сне многие вздрагивали, им снился гул трибун, рев диких животных, с которыми сражались на арене бойцы, мелькали чьи-то лица, руки, все кружилось и плыло….

Глава 53

С последними в этом году купцами, которые не собирались до весны возвращаться в Киев, приплыл Любомир. Ольга, увидев старого друга, чуть не расплакалась, она была очень рада видеть русича, точно приплыл близкий человек. Но при всех ничего не высказала, выглядела, как всегда, сдержанной и твердой. Только оставшись с ним наедине, дала волю чувствам. Очень хотелось взять его за руки, посадить рядом, расспросить о сыне, о Киеве, о нем самом… Глаза уже загорелись, всем нутром потянулась, но пересилила привычка держать себя в руках, чуть улыбнулась и стала спокойно говорить о нелепой необходимости ждать следующего приема в Большом дворце. Любомир, сначала почуявший, что в княгине проснулась просто женщина, даже обрадовался, но тут же сник. Нет, она никого не любит, а он обречен всю жизнь болеть этой болезнью под названием Ольга!

Снова каждый из них был на своем месте — княгиня правила, а он, ее слуга, только оберегал.

А Любомир пригляделся к Ольге. Как же тяжело видеть, как старится любимое лицо, замечать, что от уголков узких губ вниз опустились скорбные складки. Морщины легли не только между бровями, но и прорезали высокий лоб. В светлых волосах мало заметна седина, но она есть. Женщина, видевшая в жизни много горя — смерть первого сына, гибель мужа, жестоко мстившая… Она взвалила на свои плечи тяжелый мужской труд и не захотела, чтобы кто-то подставил плечо в помощь.

Шел день за днем, а известий от Константина все не было. Когда княгиня была готова уже сняться с места и уплыть без прощального приема, на подворье вдруг явился посланец императора с приглашением во дворец. Приглашалось все посольство. Ольга воспряла духом, Улебу она заявила, что, если ради свадьбы, то останутся и в зиму, дело того стоит. На прием снова надели лучшее платье, и княгиня, и сын выглядели внушительно. Император принимал русскую княгиню с посольством очень ласково, называл ее дщерью, дарил богатые дары и ни словом не обмолвился о ее просьбе. Сначала Ольга решила, что даст ответ после официального приема, ведь она не сватала Феодору подобающим образом, решила сначала просто поговорить с ее отцом. И только когда прием практически закончился, она посмела снова вернуться к важному для нее делу, спросила, состоится ли беседа после приема. Константин Багрянородный улыбался губами, но глаза его стали непроницаемыми:

— Относительно высказанной тобой просьбы, архонтесса, могу лишь сожалеть. Не все в наших руках, на то Божья воля.

Ольга не помнила, как сдержалась, кажется, она тоже улыбалась, почти весело прощалась с императором и его семьей, обещала передать дружеское послание князю Святославу. Никто не догадался, что в тот момент Ольга получила величайшую пощечину. Один только Улеб чуть растерянно смотрел на мать, однако стараясь, как и она, не подавать вида, что обескуражен.

Княгиня терпела до своей комнаты, позвав с собой и Улеба. Но там, плотно закрыв дверь, дала волю истинным чувствам! Сын, как и все остальные, не слышавший слов императора, уже по гневу матери понял, что ей ответили. Он не знал, как успокоить княгиню, но та вдруг остановилась и задумчиво закусила губу. Немного погодя Улеб увидел перед собой прежнюю властную и решительную женщину.