На исходе каменного века - Михаил Павлович Маношкин Страница 48

Львиный рык повторился. Слону близкое соседство льва не понравилось, он был недоволен, что ему мешали на охотничьей тропе. Он развернулся в сторону льва и всей своей громадой ринулся в темноту. Окрестности огласились трубным голосом слона и рыком льва. Что там происходило, не было видно. Вскоре из зарослей снова выступила гигантская фигура слона. Схватка со львом заметно охладила его ярость. Он сделал еще несколько кругов и медленно удалился в темноту. Льва больше не было слышно.

Гал с любопытством прислушивался к ночи. В огромной кроне что-то шуршало, царапало, щелкало, пищало. На дереве располагалась целая колония зверьков, насекомых и птиц. Так же шуршало и шелестело на соседних деревьях и внизу, на земле. Дул слабый ветерок, и джунгли, казалось, дышали — тревожно и загадочно. В голубоватом свете луны деревья и кустарники выглядели таинственными существами, живущими своей особой жизнью.

Вот из темноты осторожно выступили шакалы, приблизились к дереву, на котором расположились беглецы. Гал обрадовался им: если такие некрупные и несильные звери выживали в этих краях, то почему бы здесь не выжить людям и собаке! Раф тихо, незлобно заворчал. Ему случалось смотреть в глаза тиграм и леопардам — шакалов он не принимал всерьез. Гиены тоже не очень заинтересовали его. Потом внизу пробежала стайка кабанов— под покровом ночи шла борьба не на жизнь, а на смерть. То была непрекращающаяся схватка клыков, когтей, копыт и рогов, битва мускулов и сердец, столкновение хитрости, ярости, алчности и ловкости.

Жизнь нелегко давалась любому зверю. Чтобы выжить, ему надо было в чем-нибудь превзойти остальных зверей — в силе, в беге, в ловкости, вумении находить пищу и кров, в способности соблюдать Всеобщий закон, согласно которому выживает лишь тот, кто не теряет разума, не преувеличивает свои возможности и не преуменьшает возможности других…

Битва за жизнь жестока, но Гал не страшился битвы. Он умел делать то, чего не умел ни один зверь, — побеждать камень, дерево и кость, оживлять огонь, связать плавучий дом, соорудить на ночь надежное укрытие… «Мы выберемся отсюда. Днем мы пойдем вдоль реки в сторону холодных ветров, переправимся на другой берег и ступим на тропу к Синему озеру!»— твердо решил он. С этой мыслью он уснул.

* * *

Проснулся он от ощущения опасности и тут же стряхнул с себя сон. Раф жался к нему. Риа тоже почувствовала неладное. Было за полночь. Из глубины джунглей плыли гнилостные запахи, в кронах деревьев продолжалась своя таинственная жизнь.

Опасность была рядом: к убежищу подкрадывался леопард. Его пятнистая шкура сливалась с шероховатой корой дерева, глаза горели зеленоватым огнем.

Леопард осторожен, он не нападет на зверя, который сильнее его, но без колебаний задавит слабого. Люди вызывали у него опасение, а запах собаки возбуждал аппетит, неудержимо влек зверя к странному гнезду из ветвей.

Гал положил руку на древко копья, Раф напружинился, замер в ожидании человеческого приказа…

Светло-рыжий вожак, отец Рафа, бесшумно водил собачью стаю по земле. А когда предстояло сразиться с врагом, собаки вовсе замирали — до тех пор, пока вожак своим личным примером не давал сигнала к атаке. Тогда стая превращалась в злобно рычащий, лающий клыкастый кулак. Ни один хищник не решался в одиночку напасть на стаю рыжих собак — противостоять им могла лишь стая волков. В лютой битве собаки и волки намертво хватали друг друга за горло. Но и волки отступили перед рыжими собаками, когда их союзником стал человек.

Теперь человек заменял Рафу и вожака, и стаю. Вместе с ним Раф сражался против тигра, а теперь противостоял леопарду.

Человек властной рукой приказал Рафу оставаться на месте. Раф повиновался: хозяином на дереве был пятнистый зверь, и сейчас во всем следовало довериться человеку.

У леопарда была только одна тропа, и на ней его подстерегало копье с тяжелым наконечником. Зверь приближался медленно, жажда убийства боролась в нем с осторожностью. Он привык к тому, что обезьяны, увидев его рядом, от страха теряли разум и становились его легкой добычей. Здесь же от него никто не убегал, а из-за ветвей за ним внимательно следил человек. Может быть, пока не поздно, повернуть назад? Но гнездо, пахнущее людьми и собакой, было уже совсем близко. Еще несколько шагов, ион начнет кровавый пир… Теперь только матерый павиан еще мог бы погасить в нем алчность, заставить его поискать другую, более подходящую добычу. Но павиана здесь не было — были люди, которые напоминали обезьян, и собака, возбуждавшая в нем жажду крови.

Он шагнул еще, и страшная боль пронзила ему тело. Зверь не удержался на дереве, сорвался вниз. А предутренние джунгли приготовили еще одну драму. Раненый леопард скорчился на земле от боли, потом рванулся в сторону, но мощные кольца захлестнули его. На пятнистого хищника напал питон! Под деревом развернулась жуткая битва. Едва леопард разжимал каменные кольца удава, они опять настигали его, и этот клубок мышц и ярости перекатывался по земле. Гал и Риа с тревогой следили за страшным существом без лап и клыков, не уступавшим леопарду ни в силе, ни в быстроте.

Битва длилась долго, враги заметно устали. Леопард тяжело дышал, удав тоже утратил прежнюю ловкость, но противники не желали уступать друг другу. Вот удав снова изготовился нанести удар пятнистому зверю, но леопард оказался удачливее: острые когти разодрали голову врага.

По длинному телу удава пробежала судорога, оно беспорядочно, вслепую замолотило по земле, а леопард отполз с места битвы, скрылся в кустарнике. Живучесть пятнистого зверя была поразительна.

Риа сказала:

— Леопард убил большую змею, а Гал победил леопарда. Я не боюсь леопарда рядом с Галом!

— Пятнистый зверь вел себя неразумно, ему не следовало нападать на людей. Днем мы направимся в сторону холодных ветров, а до утра еще можем поспать, — ответил Гал. Похвала Риа была приятна ему, но воину не подобало преувеличивать свои заслуги и недооценивать силы и возможности врага.

* * *

Позавтракав мясом и плодами, Гал, Риа и Раф спустились вниз, сопаской осмотрели удава — и мертвый, он страшил своими размерами. Никто из ланнов не видел такого чудовища: от головы до хвоста в нем было больше десяти шагов. Леопарда поблизости не было. Кровавый след вел в глубь леса.

После того, что беглецы увидели и пережили ночью, каждый шаг