Колин Маккалоу - Первый человек в Риме. Том 2 Страница 5

Позже, прогуливаясь у дома Мария, Публий Рутилий Руф спросил:

– Каким образом ты собираешься уговорить на это решение землевладельцев? Ты знаешь, сколько рабов-италийцев работает на их полях?

Марий пожал плечами:

– Мои люди уже готовят почву. Я знаю, что таких рабов очень много. Но на Сицилии, к примеру, на полях работают, в основном, греки. В Африку я послал вместо италийцев других рабов. Король Гауда – мой клиент, и у него не было выбора. Труднее всего придется на Сардинии: там все рабы – италийского происхождения. Но нового наместника – Тита Альбуция – можно будет, думаю, уговорить.

– У него репутация довольно заносчивого квестора, – заметил Рутилий Руф.

– Квесторы – как москиты: чувствуют себя хозяевами положения, пока их не прихлопнут.

– Это подходит и к Луцию Корнелию!

– Нет, он – другое дело.

– Не знаю, Гай Марий. Но, надеюсь, ты прав и все будет, как ты думаешь.

– Старый циник, – пошутил Марий.

– Старый скептик, с вашего позволения, – поправил Рутилий.

Марий получил известие, что германцы пока сидят на месте, но ситуация может измениться в любой момент. Марий не мог ждать, пока – в мае или в июне – они двинутся через Родан. Если вообще двинутся.

Его люди соскучились по сражениям. А германцы ссорятся между собою и неизвестно, решатся ли двинуться на римские провинции. Когда же, наконец, состоится сражение? Почему они не нападают? Почему медлят?

– Я их не понимаю! – воскликнул Марий, получив в присутствии Суллы и Аквиллия очередное донесение.

– Варвары, – заметил Аквиллий.

– Мы мало знаем о них, – отозвался Сулла.

– Я – достаточно! – оборвал его Марий.

– Да, но с другой стороны. Я имел в виду, что мы не знаем, что нас ждет по ту сторону Альп.

– Одно – знаем.

– Что? – спросил Аквиллий.

– Нужно пересечь Альпы. Германцы не двинутся до мая или июня. Мы же выступим уже в конце января. Двигаться придется очень медленно. Вы чувствуете, как холодна нынче зима?

– Еще бы.

– И я тоже. Это вам не Африка, где снег можно увидеть только на вершинах гор. Если мы пойдем через Альпы зимой, будет очень тяжело.

– После отдыха в Кампании армии это будет на пользу, – неприязненно заметил Сулла.

– Да, если не отморозить пальцы… Кстати, как долго мы будем идти до Испании? – обратился Марий к Аквиллию.

– Не знаю, мы еще не предпринимали таких походов.

– Значит, предпримем! – заявил Марий. – Только надо заранее знать, насколько это долго, насколько трудно, какие там дороги, земли – и вообще… Я беру четыре легиона, а ты, Маний Аквиллий, – два и еще ту когорту, которую мы наскребли, вместе с обозом. Ведь когда они пойдут на юг, в Испанию, как мы узнаем, будут ли они переправляться через перевал Монс Генава в Италийскую Галлию или же пойдут прямо в Рим вдоль побережья? Они проявляют к нам интерес, но откуда им знать, что самая короткая дорога в Рим не по побережью, а через Италийскую Галлию…

Легаты вытаращили глаза.

– Понимаю, что ты задумал, – сказал Сулла. – Но зачем брать целую армию? Достаточно маленького эскадрона.

Марий энергично замотал головой:

– Нет! Я не хочу разделять армию и разбрасывать ее на сотню миль в горах. Куда пойду я, туда пойдет и вся армия.

Таким образом, в конце января Гай Марий двинул армию на север, вдоль прибрежной виа Аврелия, посылая в Сенат гонцов с требованиями о ремонте дорог и мостов.

В Пизе, где Арн впадает в море, они вступили в Италийскую Галлию – место странное: ни провинция, ни собственно Италия… Это был настоящий ад! От Пизы до Вада Сабатия шла новая дорога, но работы на ней еще не были закончены. Дорогу эту начал строить Скавр в бытность свою цензором, и называлась она виа Эмилий Скавр. Марий написал сенатору Марку Эмилию Скавру:

"Ты говорил, что виа Эмилий станет важной частью оборонительных сооружений Рима и всей Италии. Было это довольно давно. Часть дороги до Дертоны имеет стратегическое значение: она – единственный путь от Падуса до Тирренейского побережья через Лигурийские Апенинны.

Я говорил со строителями и буду счастлив передать тебе их просьбу об увеличении денежных средств и рабочей силы. Понадобится соорудить несколько виадуков.

Кстати, могу ли я поинтересоваться, на что ушли средства, выделенные тебе Сенатом и казной на это строительство? Оно ведь должно было быть закончено к концу наступающего лета."

– Это старине Скавру понравится, – заметил Марий, заканчивая послание.

В Лигурии, как и во всех горных районах, земли были очень плодородны. Там, где Марий видел уютные поселения и пасущихся рядом овец, он уничтожал и стада, и дома, а молодых и здоровых мужчин забирал с собой прокладывать дорогу.

К началу июня, после четырех месяцев пути, Марий вывел свои четыре легиона на широкие прибрежные равнины и остановился лагерем между Арелатом и Акве Секстием – городами на берегу Друэнция. Его обоз уже был здесь, потратив на дорогу лишь три с половиной месяца.

– Мы пробудем здесь некоторое время, – сказал Марий, удовлетворенно кивая головой. – А затем повернем в Каркассон.

Ни Сулла, ни Маний Аквиллий не сказали ни слова, но Квинт Серторий не выдержал:

– Зачем это? – спросил он. – Не лучше ли расквартироваться в Арелате? И вообще, почему мы остановились здесь?

– Юный Серторий, – ответил Марий, – германцы расселены по всему континенту. И они придут сюда.

– Разве это так обязательно? Может, мы сами найдем их?

– Как? – удивился Марий. – Галлы нас не любят. Они не скажут нам, где германцы. А я точно знаю, что, дойдя до Пиренеев, германцы будут вынуждены повернуть обратно. И пойдут назад, в Италию. Мы подождем их здесь, Квинт Серторий. Даже если на это потребуются годы.

– За годы ожидания армия разложится, – заметил Маний Аквиллий.

– Только не при мне, – парировал Марий. – У нас здесь сорок тысяч человек. Их кормят, одевают, им платят. Когда они вернутся домой, государство будет обеспечивать их до конца их дней. Пока они служат в армии, они имеют более или менее устойчивый статус. Как консул, я представляю здесь Рим. Они работают на меня – значит, и на Рим. Они стоят кучу денег. Если им придется сидеть сиднем в ожидании битвы, – подсчитай, во сколько обойдется вся кампания. Они, кстати, не нанимались просиживать задницу – они нанимались в армию, потому что это их долг перед государством. И, пока оно платит, они будут работать. Вот все, что от них требуется. Работать!

Некоторое время все молчали. Потом Сулла сказал:

– Солдату платят за то, чтобы он сражался!

– Если он получает деньги, он должен делать все, что ему прикажут. Сегодня он ремонтирует виа Домиция, на следующий год пойдет рыть судоходный канал от моря до Родана.

– А мы? – поинтересовался Сулла. – Нас ты тоже намерен использовать как строителей?

– Почему бы и нет?

– Я не нанимался рыть каналы. Я дорожу своим временем, как и все легаты и трибуны.

– Ну и молодец, Луций Корнелий, – ответил Марий.

Этим все и кончилось.

Сулла негодовал. Да, он нанялся служить государству. Но это не значит, что он может уподобиться простому рабу. Для этого похода, до дороги виа Эмилий Скавра, он гордился своим положением, своей воинской доблестью. Но рыть каналы? Нет, это не для него!

Вскоре Сулла обратил внимание на Гая Юлия Цезаря и Гая Люсия, племянника Великого. Однажды он стал свидетелем их горячего спора и подошел к ним. От него не укрылось, что Цезарь смущен.

– О, Луций Корнелий! – воскликнул Гай Люсий. – Я только что спросил у Гая Юлия, знает ли он, что делается ночью в Арелате, и если знает, не хочет ли отправиться туда со мной?

Вытянутое лицо Цезаря представляло собой маску учтивости. Однако видно, что последние дни не прошли для него даром, подумал Сулла. Он здорово осунулся. Их взгляды встретились, и Цезарь быстро отвел глаза. Даже отступил на шаг.

– Кажется, Луций Корнелий знает об этом лучше меня, – сказал он, уставившись на свои ноги.

– Да, Гай Юлий, не ходи! – воскликнул Сулла. – Там слишком весело.

– Извини, Гай Люсий, я должен идти, – бросил Цезарь и удалился.

Сулла подхватил Люсия под локоть и увлек его под навес.

Гай Люсий был хорош собой. Кудрявый, с зелеными глазами, черными выпуклыми бровями и греческим носом. Маленький Аполлон, подумал Сулла, молча глядя на него. Он происходил из заслуженной семьи и, несмотря на довольно молодой возраст, уже вышел в трибуны. Марий не обращал на родича особого внимания.

– Гай Люсий, хочу дать тебе совет, – доверительно начал Сулла.

Зеленые глаза раскрылись.

– Буду признателен за любой совет, Луций Корнелий.

– Ты присоединился к нам только вчера, прибыв прямо из Рима.

– Нет, не из Рима, Луций Корнелий, – прервал его Люсий. – Мой дядя, Гай Марий, приказал мне остаться в Ферентине, потому что моя мать заболела.

Ага, подумал Сулла. Какой грубый просчет допустил Марий, позволив сосунку так задержаться…