Вилен Хацкевич - Как говорил старик Ольшанский... Страница 5

Ой, как худо им было ночью… Бедные глаза Вильки… Тысячи иголок вонзали в них, горсти песка засыпали в них, литры воды выливались из них…

Против нашего двора, на другой стороне Большой Васильковской улицы, находился клуб железнодорожников им. Фрунзе. Тех, кто занимался в кружках самодеятельности, обычно пропускали на балкон на последний киносеанс. Многие наши мальчишки в один прекрасный день появились во дворе с домрами и балалайками. Они записались в оркестр народных инструментов. Девчонки ходили на хор и в кружок бального и народного танца.

Разумеется, в кружках мы долго не задерживались, но многие по-прежнему ходили на последний киносеанс даже много лет спустя…

Тетя Броня, которая стояла на дверях клуба и проверяла билеты (она иногда сидела и в кассе, даже над одним из окошек висела табличка «Касса брони»), обладала великолепной зрительной памятью и знала всех кружковцев в лицо. Она всю жизнь считала нас «ихней самодеятельностью». А если учесть, что тетя Броня прожила большую долгую жизнь и до последних дней не покидала свой пост, то станет ясно, что мы пользовались этими благами долгие-долгие годы.

Фильмы смотрели все и всякие. Начиная со «Скандала в Крошмерле», во время просмотра которого краснели и смущенно опускали глаза взрослые, — до легендарного Тарзана. Фильмы, в основном, были трофейные: «Багдадский вор», «Индийская гробница», «Мститель из Эльдорадо», «Петер», «Расплата», «Робин Гуд», «Королевские пираты», «Три мушкетера»… Последний был до того смешным, что мы ходили его смотреть по многу раз. В один из таких просмотров Фимка так смеялся, что угодил головой в фанерную спинку стула переднего ряда и, схватившись за нос, выбежал из зала. К. концу фильма он вновь появился на своем месте с белоснежной повязкой, закрывавшей нос.

— В поликлинике был… На кнопки взяли… — шепотом сообщил он.

— Болит? — спросил его Юрка Цыпа.

— Не очень… Смеяться только трудно…

В те годы собирали кадрики из фильмов. Процветали те, кто был в дружбе с киномеханиками. Мы паслись на кинокопировальной фабрике, где печатались новые копии фильмов и сжигались старые. На пепелище часто удавалось найти куски пленки, чудом уцелевшие от огня. Кадрики собирали, кадриками обменивались, на кадрики спорили, на кадрики играли, кадрики продавали.

По кадрикам составляли целые фильмы, склеив их последовательно по сюжету. Получался своеобразный многосерийный диафильм, который прокручивали на простыне-экране с помощью самодельных проекторов, изготовленных из деревянной коробки с лампой внутри и фильмоскопа с объективом.

Если фильмоскопа не было, то лентопротяжный механизм делали сами, а линзы покупали в оптике, или на толкучке, от старых очков, биноклей, фотоаппаратов. «Собирали» и артистов. Их тоже покупали на толкучке, в подворотнях, на базарах. Попадались и настоящие фирменные фотографии и открытки, довоенные и трофейные. Но больше было плохо переснятых. По дешевке можно было купить изображения Фербенкса, Валентино, Гааль, Рокк, Гарбо, Ли, Дурбин, Утесова, Жарова, Целиковской, Макаровой, Орловой и Рашида Бейбутова. Даже тогда, когда за двух Тарзанов вместе с Джейн и Читой удавалось получить одну Зиту из «Индийской гробницы», обмен считался удачным.

Женщины нашего двора (пожилая их часть) больше ходили на «душевные фильмы», такие как: «Дама с камелиями», «Мост Ватерлоо», но обойму фильмов о Тарзане смотрели все.

Во дворах, в школах раздавался призывный гортанный крик Тарзана, по деревьям на веревочных лианах порхали местные Читы и Тарзаны, а по городу ходили стишки, напечатанные на машинке:

Зачем судьбой обижен,Не дал мне в жены БогТакую же, как ПетерИли Марика Рокк?За хижину Тарзана,За дикий негров джазЯ отдала б квартиру,Где телефон и газ.Не нужен мне панбархат,Капрон и креп-сатен,Пусть буду я одетаКак маленькая Джейн… и т.д.

Когда не было аншлага, мы прорывались в зрительный зал и занимали почти весь первый ряд. До начала сеанса оставались считанные секунды…

И тогда вставал со своего места Мишка Голубь и, повернувшись лицом к публике, объявлял:

— Дорогие товарищи, среди вас в этом зале присутствует…

И называл чью-нибудь нашу фамилию. И начинал аплодировать… И тогда начинал аплодировать весь зал, вся публика. Гас свет и начинался фильм…

И начиналось чудо, и происходило то, о чем писал Лебедев-Кумач. Помните?

…Полотнище экранаКак легкий самолетВ неведомые страныНас мигом унесет.Возьмет и перекинетВ Париж иль Сталинград,И годы передвинетВперед или назад…

Матус, который работал в управлении кинофикации, рассказывал об одном рационализаторе-самоучке из Житомира, который буквально забрасывал их проектами и новыми идеями.

В одном из своих посланий он доказывал, что в кинозалах нерационально используется площадь и что экран надо ставить посередине. И, если кого-то смущает вопрос, как читать надписи справа налево, т.е. с обратной стороны, так вот: в Житомире — половина неграмотных, а половина — евреев, которые привыкли читать справа налево…

И еще рассказывают, что в одном местечке никто никогда не видел кино. И вот на общей сходке решили послать в Киев умного еврея, чтобы он посетил кинотеатр и затем, вернувшись, рассказал бы всем, что оно такое, это кино, и с чем его, так сказать, кушают.

Этот еврей купил билет, вместе со зрителями вошел в зал, сел на свое место. И когда погасили свет, он, уставший с дороги, крепко уснул. Когда сеанс закончился, его вытолкали из кинотеатра. Он вернулся в свое местечко, где его ждали с ответом на вопрос. И он ответил:

— Мигейтарайн, мышлуфцахуйс, мигит апач, мыфлитаруйс…

Старик Ольшанский тут же сделал литературный перевод: мол, заходят в зал, хорошо высыпаются, затем тебе дают в морду и выбрасывают к чертям собачьим на улицу. Вот тебе и имеешь кино!

В клубе имени Фрунзе, кроме кино, бывали и концерты…

— Добрый вечер, дорогие друзья! Рады вас видеть на нашем концерте… Давайте познакомимся. С вашего позволения, Арнольд Горский — конферансье! Спасибо за аплодисменты! Вот сейчас товарищ займет свое место — и мы начнем… Не спешите, не спешите, успеем, у нас еще не все готово… У нас вчера четыре концерта было. Представляете? Итак, перед вами сегодня выступят… Должны выступить… артисты театра, кино, эстрады, цирка… Вам будет интересно и весело. Это я вам обещаю. Сегодня у нас пятница… Что? Понедельник. Понедельник… Тяжелый день Вы все такие загоревшие… А я, кажется, обжегся… Сейчас начнем… Я только на секундочку вас покину, пойду погляжу… может, кто из наших уже появился… Ну, вот, кое-кто уже есть! Яков Семенович — наш аккомпаниатор, наш, так сказать человек-оркестр!.. Уважаемый, вы бы поиграли что-нибудь народу… Что вы говорите? Что вы там шепчете?.. Ах, нот нет. А у кого ноты? У солиста. Ну вы не волнуйтесь, никуда ваши ноты не денутся. Да придет он! Не сегодня — так завтра… За зарплатой обязательно придет. Вы пока поиграйте, что помните, мы все вас очень просим. Что?.. Минутку. Дорогие друзья, у нас получается история, как в том анекдоте… Дирижер просит первую скрипку: «Маэстро, дайте «ля», а тот ему: «Дайте ноты»… Друзья, нет ли у кого-нибудь из вас нот? Случайно, конечно… Что вы говорите, товарищ? Ах, у вас газета, а в газете новая песня с нотами. Прекрасно! Сейчас мы с вами, дорогие друзья, будем разучивать новую, совсем еще свеженькую, так сказать, песенку! Передайте, пожалуйста, газеточку сюда. Спасибо. Так… Где тут ноты? Вот они ноты… А где слова? И слова есть… Вы знаете, дорогие друзья, еще не написали такой песни, слова которой я бы не знал… Шучу, конечно… Простите, товарищ, хозяин газеточки, вы не будете возражать, если мы немножечко вашу газеточку повредим? Нет? Ну и прекрасно! Мой друг Кио все это делает иначе, а мы сделаем так: разрываем газеточку вот так… Вам, Яков Семенович, даем ноты, а я беру текст, слова, так сказать. Вы пока разучивайте мелодию, мотивчик, так сказать, а мы изучим «содержимое песни»… Ручки, карандаши, бумага у всех найдется? Друзья, я к вам обращаюсь… Что?.. Ну тогда, дорогие мои, будем учить все это наизусть. Время у нас есть… Я буду читать вслух, а вы постарайтесь запомнить. Итак… Минуточку… Послушайте, тут же и кроссворд есть! Ура-а-а!!! К черту… Простите, песня отменяется. Будем разгадывать кроссворд! По-моему, это даже интереснее, чем песня… Я буду читать по вертикали и по горизонтали, а вы… Маэстро, вы куда это уходите? Нет, вы нам помогать будете. Вам же дали ноты? Дали… Вы нам музыкальный фон будете создавать… Ну вот и хорошо… Дорогие друзья, кличка лошади, выигравшей в Англии в 1898 году командные соревнования по выездке. Пять букв… Что? Никто не помнит… Я тоже пока не помню, но мы к этой лошади еще вернемся… Пошли дальше… Подвесная сетка для отдыха. Что? Правильно! Гамак!.. Мо-лод-цы!.. Что у нас дальше? Три по горизонтали… Три по горизонтали — это… курорт на Камчатке… Что такое? В чем дело? Ну, в чем дело, я спрашиваю?.. Вы же мне мешаете… Кто пришел? Ага, понял… Понял, слава Богу. Спасибо, Яков Семенович, спасибо, голубчик. Фу… Итак, дорогие друзья, наша небольшая разминка закончена, и я с большим удовольствием представляю вам солистку музкомедии, мастера вокала и просто очаровательную женщину Нину Даценко! Встречайте!