Переулок Мидак (ЛП) - Махфуз Нагиб Страница 5

Умм Хамида хитро наблюдала за ней, и открывая свою последнюю лазейку, сказала:

— Да, тысячу раз хвала Аллаху, однако скажите-ка мне, почему вы так долго обрекали себя на одинокую жизнь?!

Тут сердце госпожи Сании забилось сильнее, и она очутилась лицом к лицу со своей мечтой, однако вздохнула и, отнекиваясь, сказала с напускной досадой:

— Мне достаточно той горечи брака, которую я уже испробовала..!

В молодости госпожа Сания Афифи была замужем за владельцем парфюмерной лавки, но брак был неудачным: муж плохо обращался с ней, сделав её жизнь несчастной и отняв весь капитал, и спустя десять лет покинул, сделав вдовой. Все эти годы она оставалась вдовой только потому, что — по её собственным словам — она ненавидела жизнь замужней женщины.

Сказанное ею не было ложью, маскирующей отсутствие у мужского пола внимания к ней, — она на самом деле ненавидела семейную жизнь и обрадовалась, получив обратно свою свободу и покой. С отвращением к браку и довольством свободой она провела долгие годы, но с течением времени позабыла это чувство, и не колеблясь готова была снова пережить свой опыт ещё раз, попроси кто-нибудь её руки. Время от времени её охватывала надежда, но всё затянулось, и в конце концов на смену пришло отчаяние. Она перестала лелеять ложную надежду и свыклась с той жизнью, которую вела.

Когда есть необходимость в том, чтобы в жизни человека было что-то, с чем связаны все его надежды, это придаёт ценность его жизни, пусть даже это что-то иллюзорное и незначительное, ведь он обретает предмет своих исканий. По счастливой случайности у неё не было ничего такого, что могло бы очернить образ одинокой женщины вроде неё — её развлечением были кофе и сигареты, а также накопление всё новых и новых денежных купюр. На самом деле её в некоторой степени можно было назвать жадной, она была одним из старых клиентов сберегательной кассы, и новое увлечение только ещё больше усилило и укрепило это её стремление к деньгам. Свои купюры она хранила в маленькой шкатулке из слоновьей кости, которую прятала в недрах гардероба, распределив по стопкам пятёрки и десятки, и развлекаясь тем, что рассматривала их, вновь и вновь подсчитывала и рассортировывала. Поскольку в отличие от металлических монет банкноты были немыми, она была в безопасности, и про них не знал никто из проворных жителей переулка Мидак, несмотря на всю их проницательность. Так что по части финансов она нашла в жизни утешение и придумывала отговорки по части своего одиночества. Она говорила себе, что любой другой муж способен так же разграбить её капитал, как и покойный супруг, и потратить в мгновение ока плоды всех этих долгих лет. Но при всём том одна мысль, внушённая ей, незаметно пустила корни в её сердце — мысль о браке. Из-за этого она старалась забыть все отговорки и опасения.

На матери Хамиды вольно-невольно лежала ответственность за такое странное преображение госпожи Сании Афифи, ведь она однажды рассказала ей о том, как выдала замуж престарелую вдову, и теперь та начала думать, что всё возможно. Её очень скоро захватила сама идея о замужестве, которой она всецело подчинилась, не обращая внимания больше ни на что. Однажды она забыла о браке, и тут вдруг вступление в брак стало её заветным желанием, и ни кофе, ни сигаретам, ни новеньким купюрам не разубедить её в том. В тревоге она задавалась вопросом: как же могли напрасно пропасть эти годы?.. Как она провела десять лет в одиночестве, и теперь ей уже под пятьдесят?!…Она сказала себе, что всё это просто безумие, и возложила ответственность за него на своего покойного супруга, решив по возможности до наступления завтрашнего дня загладить это.

Сваха презрительно и без особого интереса слушала её напускную досаду и отметила про себя: «Тебе никогда не удастся меня провести», а затем обратилась к ней тоном упрёка:

— Не преувеличивайте, госпожа Сания. Если даже в первый раз вам не улыбнулась удача, всё равно — от запада до востока столько счастливых браков!

Поблагодарив за кофе и поставив на поднос свою чашку, госпожа Сания сказала:

— Умному человеку не стоит идти против своей судьбы, если та была с ним сурова.

Мать Хамиды возразила:

— Ну что вы такое говорите, вы же умнейшая из женщин!… Хватит уже вам быть одной, хватит.

Женщина стукнула себя в плоскую грудь ладонью правой руки и с деланным недоверием воскликнула:

— Что ещё за новость?.. Неужто вы хотите, чтобы люди заклеймили меня как сумасшедшую?!

— Каких людей вы имеете в виду?.. Есть и постарше вас, что каждый день выходят замуж.

Поёжившись от фразы «постарше вас», госпожа Сания приглушённым голосом сказала:

— Я не такая уж старая, как вы полагаете… Да проклянёт Аллах саму эту идею!

— Я не имела это в виду, госпожа Сания, и нисколько не сомневаюсь, что вы ещё в расцвете молодости, однако вы укрываетесь за предлогом, который сами себе добровольно избрали.

Госпожа Сания испытала от этих слов удовлетворение, однако по-прежнему продолжала играть роль человека, которого подводят к принятию идеи о браке, при этом не имеющего ни особой тяги, ни намерения это делать. После некоторых колебаний она спросила:

— А не опозорит ли меня такой шаг — вступление в брак после столь долгой холостяцкой жизни?

Мать Хамиды подумала про себя: «А тогда зачем ещё ты пришла ко мне, женщина?», затем обратилась к даме:

— Как может опозорить то, что законно и правильно?!.. Вы умная, благородная дама, и кто угодно готов засвидетельствовать это. А вступление в брак — это половина веры, моя дорогая госпожа. Господь наш своей мудростью узаконил его, да и Пророк наш, да будет над ним мир и приветствие, велел нам поступать так же.

Госпожа Сания в религиозном порыве произнесла:

— Да будет над ним мир и приветствие Аллаха.

— А как же иначе, моя дорогая госпожа?!.. И Господь наш, и Пророк арабов оба любят верных и праведных людей!

Лицо госпожи Сании покраснело под маской из румян, а сердце её захмелело от радости. Вытащив две сигареты из портсигара, она сказала:

— Кто же захочет жениться на мне?

Согнув свой правый указательный палец и прижав его к брови жестом неодобрения, мать Хамиды сказала:

— Тысяча и один мужчина.

Госпожа Сания от всего сердца расхохоталась и ответила:

— Хватит и одного мужчины…

Мать Хамиды уверенно сказала:

— Все мужчины в глубине сердца своего любят брак, и жалуются на брак лишь те, что уже женаты. Сколько холостяков желают жениться! Стоит мне только произнести: «У меня есть для вас невеста!», как в глазах у них появляется интерес и на губах расцветает улыбка, и они с нетерпением спрашивают меня: «Правда?… И кто же это?.. Кто?» Мужчина хочет женщину, даже если его одолело бессилие, и в том мудрость нашего Господа.

Госпожа Сания удовлетворённо покачала головой и сказала:

— Велика мудрость Его!

— Да, госпожа моя Сания, поэтому-то и сотворил Аллах этот мир. Он мог наполнить его одними только мужчинами, или наоборот, только женщинами, однако Аллах сотворил и мужчину, и женщину, и наделил нас разумом, чтобы мы могли понять замысел Его. Брака нельзя избежать.

Госпожа Афифи улыбнулась и мягко произнесла:

— Ваши слова, госпожа Умм Хамида, словно сахар!

— Да сделает Аллах вашу жизнь сладкой, и осчастливит ваше сердце полноценным браком!

Дама приободрилась и сказала:

— Да будет на то воля Аллаха, да ещё и при вашем содействии.

— Слава Богу, я женщина везучая. Все браки, которым я содействовала, не распадаются. Все они вместе живут, народили детей, и сердца их счастливы. Так уповайте же на Аллаха и на меня.

— Никакие деньги не смогут вознаградить вас за заслуги.

Тут мать Хамиды сказала про себя: «Нет, нет, женщина… Ты вознаградишь меня именно деньгами, и очень большими деньгами. Поспешишь к сберегательной кассе и выдашь мне, не поскупясь». Затем невозмутимо серьёзным тоном, словно бизнесмен, закончивший вступление, перешла к делу:

— Полагаю, вы предпочитаете пожилого человека?!