Карен Харпер - Отравленный сад Страница 50

— Пропасть! Как смеет подхалимка вроде тебя оскорблять мою королевскую персону?

— Если нас здесь поймают, мы скажем, что собираем паутину для спектакля, — шепнула Елизавета Дженксу, который держался так близко, что постоянно дышал ей в спину. — Фу! — вскрикнула она, отирая с лица тонкие белые нити. Ей вспомнилось предостережение Кэт: Десма будет сидеть в Лидсе, как паучиха, и ждать, когда жертва попадется в ее сети.

Елизавета снова услышала писк разбегающихся крыс и задумалась, как дела у старшего Томпсона и одного из юношей, которые бродили сейчас в подземном королевстве в поисках погребов и темниц, которые могли скрываться под старинной Глориеттой. Задачей Неда было разузнать, где чья спальня наверху и, быть может, заглянуть в эти комнаты, в то время как Рэндалл и второй парнишка устанавливали декорации. Принцесса отправилась обыскивать подземелье главного замка и, якобы для защиты, взяла в напарники Дженкса, который не находил себе места от волнения.

Они остановились у подножия кривой лестницы и вгляделись в черноту обширного помещения, от которого уходили книзу лабиринты коридоров и комнат. Потолок этого центрального зала сходился аркой над двумя железными дверьми с решетками, в которые часовые могли заглядывать снаружи. Когда Дженкс пошел к первой двери, чтобы посмотреть сквозь решетку, Елизавета не сдвинулась с места. Ею овладел ужас былого заточения в лондонском Тауэре, в ушах зазвенел грохот ключей в замках. Но здесь все было тихо.

— Я позову ее по имени, — сказал Дженкс, но его шепот разнесся эхом по всему залу.

Елизавета видела, что ее отважный помощник дрожит так сильно, что свеча трясется у него в руке. Когда они спускались по ступенькам, он даже прижег ею рукав принцессы.

— Нам тут больше делать нечего, — сказала вдруг Елизавета, спускаясь к Дженксу и хватая его за руку.

Тот вздрогнул, резко вдохнул и повернулся, решив, очевидно, что Елизавета нашла Мег… или ее труп. Но принцесса опустила свечу и указала на струпья ржавчины, многолетние наросты на замках двух дверей.

— В них десятилетиями никто не входил, Дженкс. И слава Богу.

— Но я молился, чтобы мы нашли ее здесь, просто связанной или что-то в этом роде, — проговорил Дженкс, когда они повернулись и стали быстро подниматься по узким кривым ступеням.

Когда Елизавета увидела наверху дверь в комнату, о которой рассказал Нед, ей захотелось вернуться в темное подземелье. Актеру не удалось обыскать все верхние покои, но он кое-что разузнал об ирландской леди, которая гостила у его светлости. Всегда скрытая под вуалью, рассказал ему один слуга, она приходила и уходила, когда ей вздумается, и сейчас была где-то на территории замка. Но никто не знал, куда идти, чтобы пригласить ее на представление, потому что ирландки не было в ее комнате, расположенной на третьем этаже, с окнами на озеро. Кроме того, она разговаривала со слугами, только когда ей что-то было нужно, и предпочитала, чтобы ее не беспокоили.

И все же, под предлогом, что хочет пригласить благородную леди на представление — и чтобы Дженкс не ворвался наверх и не принялся барабанить в каждую дверь в поисках Мег, — Нед пробрался наверх по черной лестнице и стал заглядывать в спальни, в том числе и в эту самую комнату.

— Мег там? — потребовал ответа Дженкс, едва Нед успел вернуться туда, где они устанавливали скромные декорации для спектакля.

— Там нет ни Мег, ни Леди белого павлина, но в комнате есть на что посмотреть, — сказал Нед.

Елизавета ахнула.

— Похоже на ее спальню в Хивере?

Он кивнул.

— И на Баши-хаус. Гирлянды вонючих трав и поганок.

— Ты все там осмотрел? — строго спросила Елизавета.

— Если там нет Десмы Ормонд, то и Мег тоже нет, — гнул свое Нед.

— Нам нужно знать наверняка. Как только начнется представление, я поднимусь туда и поищу что-нибудь, что может оказаться нам полезным, вплоть до письма от моей сестры. Если я не вернусь до своего первого выхода, идите за мной.

— Поскольку слуги говорят, что их гостьи нигде не видно и все они будут на спектакле, думаю, мы можем рискнуть, — отозвался Нед. — Но за пределы замка в одиночку не выходите, дождитесь, пока я уйду со сцены и присоединюсь к вам.

Елизавета кивнула. Нед сделался таким важным, что ей хотелось ткнуть его кинжалом — чтобы немного сдулся.

— После второго акта, — объявил он, — Уэт и Рэнди смогут продержаться достаточно долго, чтобы вы, я и Дженкс поискали в остальных зданиях обеих дам.

— Встретимся в кухне, оттуда я буду присматривать за внутренним двором, на случай, если она появится, — сказала Елизавета. — И потом, кому какое дело, если мальчишка улизнет на пару драгоценных минут от надменного, сварливого руководителя труппы? Меня все равно никто не узнает, если я…

— Если только, — перебил Нед, пропустив мимо ушей ее насмешку, — не обнаружится, что Мег здесь, но не на нашей стороне.

— Я же говорил тебе, — вмешался Дженкс, — этого не может быть, и ее выс… и этот парень тоже так считает. После сцены с битвой на мечах я вернусь, чтобы охранять тебя, парень.

Елизавета почувствовала себя зажатой между ними двумя.

— Хорошо, — сказала она, — так все и разыграем. Но время не ждет. Встретимся в кухне, как только вы уйдете со сцены.

Теперь она стояла, положив дрожащую руку на щеколду двери, которая, по словам Неда, вела в комнату Десмы. Елизавета тихонько постучала и, когда ответа не последовало, ворвалась внутрь. На улице почти стемнело, и комнату наполняли смутные очертания и тени.

Ей в нос ударил запах, более сильный, чем в других комнатах, обжитых Десмой. Однако Елизавета не колеблясь закрыла за собой дверь. Сегодня ночью они должны поймать — а может статься, и казнить — Десму Ормонд. Сейчас не важно, какие мерзкие страсти и какая грязная месть ею движут, главное — остановить ее.

— Уф, — фыркнула Елизавета от едкого запаха гирлянд.

На столе валялись вуаль и пяльцы с вышивкой, на которой был изображен венок из каких-то листьев. Елизавета не обратила на это внимания, так же как и на сундук в углу — в нем наверняка хранились гнилые грибы и плесень, а может, даже зараженная огнем святого Антония рожь. Принцесса направилась прямо к кровати, надеясь, что найдет под ней длинную узкую шкатулку, которую видела в комнате Десмы в Хивере. Елизавете еще тогда хотелось заглянуть в нее. Хотя она слышала, что внутри звенело что-то стеклянное, отравительница могла хранить там личные послания, быть может, королевские письма.

При тусклом свете заходящего солнца, зажимая нос и вдыхая воздух ртом, Елизавета подняла покрывало с пола. Без лишних церемоний она сунула руку под кровать и принялась нащупывать шкатулку.

Но тут коснулась руки… окоченевшей человеческой руки. Принцесса тут же отдернула ладонь.

Елизавета стояла на коленях, наклонившись к полу и прижав ладони к губам, уверенная, что ее сейчас стошнит. Она ошибалась. Мег здесь, мертвая. Ее рукав был влажным. От крови? Или же Десма изменила привычке травить людей и утопила ее?

Это ее вина. Зачем она пыталась остановить заговор отравителей? Зачем использовала Мег как жертвенного агнца? Но труп под кроватью… Не слишком ли толстой была рука? Не слишком ли длинное тело, чтобы быть телом Мег?

Принцесса сдержала слезы. Ей хотелось одного — скорее бежать отсюда, но она должна была убедиться. Она опять заглянула под кровать и решила, что ей нужен свет.

Елизавета возилась с огнивом, которое нашла на столе у окна, выходившего на озеро. Скорей! Скорей! Сумерки и туман сгущались, как будто хотели запереть их здесь на всю ночь. Кремень чиркнул; Елизавета зажгла сальную свечу и поднесла ее к кровати.

— Если это ты, прости меня, Мег, — прошептала она, опускаясь на колени, словно в молитве над усопшей. — Мне так жаль…

Принцесса нагнулась и заглянула под кровать.

— О, слава Богу! Но кто ты такой?

Елизавета явилась из глубин ада, скрытая под простыней. Она размахивала руками и кружилась по наскоро засыпанному соломой полу. Изображая юношу, который играл роль привидения здесь, в сердце вражеского замка, она не могла унять дрожи в голосе. Ну и пусть. По крайней мере, заученные слова не давали ей крикнуть зрителям, что все они грязные предатели и служат убийцам.

— Проклинаю всех, — почти шепотом проговорила Елизавета и застонала. — Проклинаю всех, кто посмеет причинить вред нашей Богом данной королеве Марии и тем, кто предан истинной святой Церкви.

Ее чуть не стошнило от этих слов; как бы там ни было, но ей в самом деле стало нехорошо.

Принцесса ударилась голенью о длинную скамью, когда взбиралась на нее, потому что сквозь прорези для глаз почти ничего не было видно. Елизавета поправила простыню, пока, раскачиваясь и дрожа, слушала речь «напуганного» Уэта. Только теперь Елизавета могла окинуть взглядом публику, залитую светом факелов, ибо за кулисами об этом можно было только мечтать.