Эрнст Питаваль - Голова королевы. Том 2 Страница 51

— Пусть черт возьмет мою душу!… Так вот какие дела! Ну а я, Том, не такой парень, чтобы упустить свое счастье!

Он набил свои пустые карманы деньгами, а в боковой карман сунул бумаги.

Хотя Том и плохо спьяну сознавал, но инстинкт подсказывал ему, что нехорошо дольше копаться здесь, поэтому, не обращая внимания на рассыпанные золотые монеты, он, пошатываясь, вышел из комнаты и заковылял вдоль берега залива.

Дорога, по которой отправился матрос, вела в Бельмонт. Между Граве и Бельмонтом находилось несколько домов и лачуг, разбросанных по всем сторонам. В лачугах ютились по преимуществу рыбаки и промысловые люди низшего ранга, а в домах помещались самые низкопробные кабаки, главным образом рассчитанные на матросов с останавливавшихся в заливе кораблей.

В один из этих кабачков и забрался вороватый Том и первым делом потребовал себе водки.

Тесное помещение кабачка было переполнено людьми, так как непогода загнала под крышу также и тот класс ирландских горожан, которые обыкновенно предпочитают пребывать под открытым небом и которые никогда не составляли особой чести Зеленого Эрина. Сейчас в кабачке матросов было мало, шесть-семь человек, все остальные посетители были рваным сбродом подозрительной внешности. На требование англичанина хозяин указал ему столик, из-за которого без всяких околичностей согнал сидевшего там субъекта.

В ответ на такую предупредительность Том только оскалился и, спокойно усевшись, пренебрежительно швырнул на стол золотой.

Хозяин, подав водку, равнодушно взял монету, положил перед матросом сдачу и отошел за стойку. Для него, очевидно, не было ничего необыкновенного в том, что матрос швырялся золотыми, но зато добрая часть гостей уставилась на него.

Том сначала с наслаждением отхлебнул из стаканчика и затем испытующим взглядом окинул комнату. Один из присутствующих медленно сделал два шага к нему и жадно глядел на стакан, опорожненный матросом только наполовину.

Этот человек был долговязым, широкоплечим и, вероятно, страшно худым, в громадном плаще, очень разорванном, кое-где еще покрытом вышивками. На голове у него была старая скомканная войлочная шляпа неопределенного цвета, на которой красовалось перо, когда-то имевшее некоторую ценность. Но и кроме этого пера многое другое выдавало в нем большого франта, а именно: сильно нафабренные и лихо торчащие кончиками кверху усы, подчерненные брови и множество томпаковых колец на почти чистых руках. Если не считать какой-то неприятной подвижности черт, лицо этого человека не производило отталкивающего впечатления, в особенности хороши были большие черные глаза. И огонь этих глаз вместе с орлиным изгибом носа придавал незнакомцу выражение властного достоинства.

Том в конце концов заметил взгляд незнакомца и обратил внимание, с каким почтением остальные посетители расступились перед ним. Он кивнул незнакомцу, движением руки пригласил его присесть за свой столик и приказал дать еще водки.

Долговязый субъект в плаще очень изящно и вежливо поклонился в ответ и присел к матросу, который подвинул к нему один из поданных хозяином стаканов.

— Только без глупостей! — шепнул хозяин незнакомцу по-ирландски. — Это матрос с английского корабля, который стал на якорь у скалы.

— Хорошо! — кивнул тот.

— Плачу за все! — выговорил матрос, заподозрив, что разговор между кабатчиком и незнакомцем касается именно этого щекотливого вопроса. — Пей, друг!

Новые друзья чокнулись и выпили. Хозяин с равнодушным видом вернулся за свою стойку.

— Ладно! — сказал матрос, кивнув головой. — Ну, умеешь ли ты читать, друг? — обратился он к своему новому приятелю.

— Умею ли я читать? — переспросил тот с выражением горделивого самосознания. — Ну, конечно!…

— Я кое-что нашел — бумажонки какие-то, вот ты мне и разъясни, что в них говорится… А кстати, как зовут тебя?

— Персон! — коротко ответил незнакомец.

— Ладно!… Так вот, погляди, сделай милость!

С этими словами матрос вытащил украденные бумаги и положил их на стол перед Персоном.

Тот широко распахнул плащ, так что обе его руки стали свободными. При этом он успел незаметно провести левой рукой по карману, где Том припрятал украденные свертки золота, и пронзил его жарким взглядом. Развернув одну из сложенных бумаг, Персон осмотрел ее и стал читать:

«Мы, нижеподписавшиеся, члены причта церкви во имя Пресвятой Девы Марии в Вэлло, настоящим свидетельствуем, что родившейся десятого апреля тысяча пятьсот сорок пятого года от его светлости лорда Спитты, герцога Лондондэри, и законной жены его, герцогини Анны, урожденной леди Валмаро, сын крещен пятнадцатого апреля того же года причтом упомянутой церкви и во святом крещении получил имя Джона-Марии-Адриана. Свидетелями совершения святого обряда были: герцог…»

— Да, черт возьми совсем! — крикнул Том. — Что мне все эти имена? Видите, что это — бесполезная вещь, ну и читайте другие.

Ирландец взял следующую бумагу и принялся читать ее, но чем далее читал, тем больше расширялись его глаза, в конце концов он откинулся на спинку стула и задумчиво уставился в потолок.

— Ну? — нетерпеливо крикнул Том. — А здесь в чем дело?

— Это — завещание, — сказал он. — Твой отец завещает тебе в нем две тысячи золотых крон, дом, лодку и кучу разных хороших вещей.

— Мой отец? — смущенно спросил Том. — Ах, так! Гм!… Ну, давай-ка эту бумагу сюда, она, кажется, может пригодиться…

— Так, значит Джон Гавиа — сын герцога? — пробормотал Персон. — Кто бы мог подумать это! А старый Гавиа просто обокрал Джона!

— Что ты бормочешь там? — спросил Том, не понимавший по-ирландски.

— Ничего! — ответил Персон, подавая ему бумаги, а затем вдруг словно пришел к какому-то внезапному решению.

Притворяясь равнодушным, он просмотрел остальные бумаги и вкратце изложил их содержание, сказав, что они не представляют никакой ценности.

Если бы на месте пьяного Тома был кто-нибудь другой, то он давно бы заметил, каких усилий стоило Персону подавить все усиливавшееся возбуждение и удивление, которые вызвал в нем дальнейший просмотр бумаг.

В конце концов Персон отдал все бумаги матросу и спросил: — Ты нашел все это?

— Ну да, друг, конечно, нашел… А что скажешь? Разве это — не знатная находка!

— Ты, конечно, вернешь все это законному владельцу?

Матрос смущенно замялся.

— Ну да… конечно… — наконец ответил он, — если бы только я знал, кто этот самый «законный владелец»…

— Положим, это — правда, — пробормотал Персон.

Несмотря на все свое опьянение, англичанин теперь отлично понял, какую глупость он сделал. Очевидно, он захотел исправить дело, поэтому и вытащил один из золотых свертков, достал оттуда золотой и сунул его Персону в руку.

Это обстоятельство только подтвердило ирландцу справедливость его подозрений. Он, разумеется, взял монету, но весь его вид явно говорил, что он далеко не удовлетворен.

Том сунул сверток обратно в карман и, бросив второй золотой на стол, крикнул:

— Водки!

Хозяин принес заказ, но видно было, насколько он смущен.

Персон и Том выпили. Англичанин совершенно опьянел. Посетители один за другим стали покидать кабачок. И в конце концов в нем остались только Персон и Том.

Тогда к ним подсел и хозяин, бросавший мрачные взгляды. Оба собутыльника говорили одновременно, не слушая друг друга.

— Эй ты! — крикнул Персон на языке древних кельтов хозяину. — Смотри, мы делимся!

Том как раз рассказывал об одном из фантастических приключений во время его поездки по Ледовитому океану.

— Ну уж нет! — ответил на том же языке хозяин. — У меня с тобой нет ничего общего!

А все-таки придется!… Сбегай-ка к дому Гавиа и посмотри там, что случилось. Этот субъект обокрал старика, а может случиться, что и убил… Таким образом, ты можешь заработать полицейскую премию за поимку убийцы. Но только говорю тебе — мы делимся!

— А, таким образом? Ну, пожалуй! — ответил хозяин и поспешно вышел из кабачка.

Том продолжал свои рассказы и был в полной уверенности, что его слушатель полон восхищения от его находчивости и храбрости.

Через полчаса кабатчик вернулся.

— Дверь дома стоит раскрытой настежь, старик мертв! — доложил он. — Но только по всем признакам он не убит, а умер собственной смертью. На столе я нашел маленькую шкатулку, разбитую вдребезги, на полу разбросано золото, которое я подобрал. Ну, что же нам делать теперь?

Том продолжал свои рассказы.

— Выведи этого парня на дорогу, — сказал Персон, вставая с места, — а там мы уже обсудим дальнейшее!

Тому было не по душе, что его собутыльник собирался кончить попойку, но Персон не внял никаким уговорам и спокойно ушел.

Через некоторое время англичанин, пошатываясь, шел по дороге под руку с хозяином, кругом стояла глубокая ночь.