Кейт Аткинсон - Боги среди людей Страница 51

Оказалось, у него замерзла кислородная трубка. Тедди попытался ее разморозить при помощи кофе из своего термоса, но напиток был уже чуть теплым. Вытащив Мака с сиденья, они подключили его к центральному кислородному баллону и хотели надеяться на лучшее. Гипоксия заставляет человека творить самые невообразимые вещи, а потом и вовсе пытается его прикончить.

После войны Мак устроился на работу в крупную страховую компанию в Торонто. К тому времени, когда Тедди встретил его на той единственной встрече однополчан, куда решился выбраться, Мак успел жениться, завести троих детей и воспользоваться правом досрочного выхода на пенсию. («Удачно вложил свои денежки».) От прежнего Мака в нем ничего не осталось; Тедди даже подумал, что по большому счету никогда его не знал. Равно как и всех прочих участников той встречи. Просто у него в свое время возникли какие-то иллюзии, в силу обстоятельств их знакомства. На нынешнем этапе Мак, по мнению Тедди, раздувался от самодовольства. И тот страшный отрезок времени, что их объединил, как будто не оставил на нем ни следа. Тедди считал, что старики во все времена любили вспоминать о войнах прошлого. Иерихон, Фермопилы, Нюрнберг. Ему совершенно не улыбалось быть в их компании. На встрече однополчан он не задержался.

— Простите, парни, ухожу на крыло, — сказал он на их военном жаргоне, который теперь вызывал только насмешки.

Тем не менее даже спустя все эти годы он в длинные, темные ночные часы, страдая от бессонницы, обнаруживал, что декламирует названия городов. Эссен Бремен Вильгельмсхафен Дуйсбург Вегезак Гамбург Саарбрюккен Дюссельдорф Оснабрюк Фленсбург Франкфурт Кассель Крефельд Аахен Генуя Милан Турин Майнц Карлсруэ Кёльн Киль Гельзенкирхен Бохум Штутгарт Берлин Нюрнберг. Кто-то считает овец, а Тедди считал города, которые пытался разрушить и которые пытались разрушить его. Возможно, они в этом преуспели.

На подлете к французскому побережью, возвращаясь из Турина, они угодили под обстрел. Зенитный снаряд прошил фюзеляж насквозь и сотряс J-«джокера» так, что чуть не стряхнул с небес на землю. Самолет летел в толстой пелене облаков, и на миг Тедди потерял ориентировку: ему показалось, будто они летят кверху брюхом. В нос ударил запах кордита, откуда-то повалил дым, но огня видно не было.

Тедди провел перекличку.

— Все в норме? — спросил он. — Хвостовой стрелок, стрелок-радист, бомбардир?

Тедди всегда беспокоился за хвостового стрелка, находившегося дальше всех. Как ни удивительно, этот словоохотливый, общительный парень, малыш Кенни Нильсон, сохранял бодрость духа в своем холодном, тесном гнезде. Тедди не выдержал бы там ни минуты.

Каждый отзывался на свой лад: «О’кей», «Нормально», «Здесь пока» и так далее. Норман отправился проверить корпус на наличие повреждений. Фюзеляж пробит в нескольких местах, крышку нижнего люка аварийного выхода сорвало. И, как видно, гидравлику перебило, определил он по хлюпанью жижи под ногами, но признаков пожара не обнаружил.

С каждой милей самолет летел все ниже и медленнее. На высоте менее пяти тысяч футов они сняли кислородные маски. Мак слегка оклемался и прилег на топчан.

Тедди решил, что долго им так не протянуть, и приказал всем готовиться покинуть борт, но в это время они ковыляли уже над морем, и все согласились, что будет лучше попытаться дотянуть до суши, чем садиться на воду. С каждым вылетом их вера в способности Тедди доставить их до цели и обратно все более крепла. Скорее всего, напрасная вера, с тоской подумал он.

Когда в поле зрения появился английский берег («слава тебе господи»), топливные баки были почти пусты. Последние несколько часов Джордж пытался наладить радио и, наладив-таки, сделал запрос об аварийной посадке, но казалось, все аэродромы заснули. Сейчас «галифакс» шел так низко, что, пролетая над железнодорожным полотном, они различили ползущий поезд: из-под щитков затемнения проглядывало жаркое, багровое свечение топок. С такой высоты нечего было и думать выброситься с парашютом — разобьются в лепешку. Тедди приказал всем занять места по аварийному расписанию, что означало не более чем уцепиться кто за что может, но тут, в последнюю минуту, спокойный, уверенный женский голос дал им разрешение на посадку в Скэмптоне, и Норман сообщил:

— Дотянем, командир!

И они дотянули, причем, как думал Тедди, скорее силой их коллективной воли, чем благодаря его мастерству. Вот на что способны семь умов, работая как один! Оказалось, впрочем, что умов было шесть.

Им чуть-чуть не удалось дотянуть до взлетно-посадочной полосы. С перебитой гидравликой, Тедди не мог выпустить ни закрылки, ни даже шасси, так что на скорости сто пятьдесят миль в час пришлось садиться на брюхо. Самолет проскочил над полосой, вломился в живую изгородь на краю аэродрома, вылетел на поле, пересек дорогу, подпрыгивая на ухабах, чудом не снес коньки ряда фермерских домов, проломился через еще одну изгородь, пропахал следующее поле и наконец, перетряхнув все кости экипажу, остановился. Нескольких человек с такой силой приложило к носовой переборке, что они, помятые, в синяках, не сразу сумели вскарабкаться по лестнице к верхнему люку. В тот же миг самолет наполнился едким запахом дыма, и Тедди, стоя у нижней ступеньки, торопил отставших:

— Живее, парни, шевелитесь!

Он пересчитал ребят. Не хватало двоих, в том числе и Кенни. И ни следа стрелка-радиста.

Выбравшись наконец из самолета, Тедди увидел, что задняя турель все еще держится на обломках корпуса. J-«джокер» оставил позади себя целый шлейф: колеса шасси, крылья, двигатели, топливные баки — ни дать ни взять распутница, сбросившая одежды. Остатки фюзеляжа полыхали, а потрясенный экипаж собрался вокруг хвостовой башенки, где, похоже, застрял Кенни. Кит заорал:

— Вылезай давай, черт тебя дери!

Хотя тот при всем желании не мог этого сделать: дверцы заклинило.

Боже, подумал Тедди, наступит ли конец этому кошмару? Или один ужас так и будет сменяться другим? Ну да, это же и есть война.

Прямо за спиной Кенни бушевало пламя, и Тедди с содроганием вспомнил о пулеметных лентах, до которых вот-вот должен был добраться огонь. Кенни орал, запрокинув голову, и матерился, если верить Киту, как никто и никогда. Неужели им придется стоять и смотреть, как он горит заживо?

В хвостовой башенке была небольшая панель, где им пришлось снять плексиглас, чтобы обеспечить лучший обзор стрелку (замораживая его при этом до полусмерти), и они принялись уговаривать Кенни протиснуться в это крошечное отверстие. Он уже сумел сбросить с себя громоздкий костюм с подогревом, но еще оставалась форма.

Когда-то в Лондонском зоопарке Тедди видел, как осьминог протиснулся сквозь невероятно маленькое отверстие: вот такой забавный трюк показывали детишкам. Но осьминог не был закован в летный костюм и тяжелые ботинки, да и скелет у него отсутствовал. Но если кто и мог исполнить подобный трюк в стиле Гудини, так это юркий, как крыса, стрелок хвостовой части.

Он сумел высунуть голову, весь изогнулся и попытался просунуть через отверстие плечи. Тедди пришло в голову, что это смахивает на роды, о которых, впрочем, он имел весьма смутное представление. Как только Кенни, извернувшись, и впрямь просунул плечи сквозь люк, все вцепились в него мертвой хваткой и стали тянуть что было сил, надрывая глотки, и он вдруг выскочил, как пробка из бутылки, или как Иона из чрева кита. А затем, ко всеобщему ужасу, вместо того чтобы немедленно оттуда спрыгнуть, он, высвободившись из этих тисков, просунул голову и руки назад через отверстие внутрь турели, а потом изобразил триумфальный выход, подняв над головой потрепанный и очень счастливый талисман: черную кошку.

Затем они все словно одержимые бросились прочь от останков самолета, который взорвался через минуту. Слепящие языки белого пламени вскинулись вверх, точно облизывали рассветное небо, — это рванули кислородные баллоны. Затем угрожающие хлопки, искры — огонь добрался до пулеметной ленты.

Несчастный J-«джокер», трудяга, который в своем зловонном, маслянистом чреве прокатил их в ад и обратно, приказал долго жить.

— Хорошая была машина, — сказал на прощанье Кит.

Все согласились: да, действительно.

— Покойся с миром, — добавил Кенни.

Пробуждение в фермерских домах выдалось грубым и громким, но какая-то добрая незнакомая женщина, по-матерински заботливая, вынесла на подносе чай. Откуда ни возьмись появился фермер, негодуя о погубленном урожае капусты, но тут же получил выговор от женщины. К этому времени прибыл грузовик из Скэмптона, чтобы подбросить их до авиабазы, где им предстояло позавтракать и ждать отправки в часть.

Больше всего им сейчас хотелось спать, и дорога назад показалась бесконечной. К тому же по прибытии пришлось как положено отчитываться перед офицером разведки. Они почти оглохли от шума двигателей J-«джокера», а серые от усталости лица еще хранили вмятины от кислородных масок. У Тедди стучало в голове, что, в принципе, было вполне естественно после такого полета.