Сигрид Унсет - Венец Страница 51

– Тогда, мне кажется, это не такое уж большое несчастье. Ты должен узнать, кто отец, и заплатить ему за брак с нею.

– Я думаю, что Гиссюр, сын Арифинна, мой управитель в Хюсабю, – устало сказал Эрленд. Мы говорили с ним об этом прошлой осенью – и позже тоже… Ведь смерть Сигюрда ожидалась уже давно. Он соглашался взять ее в жены, когда она овдовеет, если я дам ей приличное приданое…

– Ну и что же? – сказала фру Осхильд.

– Но она отказывается и клянется, что не хочет его в мужья. Она хочет указать на меня, как на отца ребенка. И если даже я поклянусь, что это не правда, то разве, по-твоему, не подумают, что я даю ложную клятву?..

– Ты должен суметь отговорить ее от этого, – сказала фру Осхильд. – Теперь у тебя нет другого выхода, как ехать с ней завтра же в Хюсабю. И там ты должен проявить всю свою твердость и решимость и устроить этот брак твоего управителя с Элиной!

– Да, – сказал Эрленд и, уронив голову на руки, громко зарыдал:

– Разве ты не понимаешь, тетя?.. Что, по-твоему, подумает Кристин?

Эрленд ночевал в поварне вместе со слугами. В горнице спала Кристин в одной постели с фру Осхильд, а Элина на другой кровати. Бьёрн ушел во двор и улегся в конюшне.

На другое утро Кристин пошла вместе с фру Осхильд в хлев. Потом Осхильд отправилась в поварню, чтобы приготовить завтрак, а Кристин принесла молоко в горницу.

На столе горела свеча. Элина была уже одета и сидела на краю своей кровати. Кристин тихо поздоровалась с нею, принесла миску и стала процеживать в нее молоко.

– Не дашь ли ты мне попить молока? – попросила Элина. Кристин взяла деревянный ковшик и протянула его Элине; та жадно начала пить, глядя на Кристин через край ковша.

– Так ты и есть та самая Кристин, дочь Лавранса, которая отняла у меня дружбу Эрленда? – сказала она, отдавая ковшик назад.

– Вы сами знаете, было ли что отнимать, – отвечала молодая женщина.

Элина закусила тубу.

– А что ты сделаешь, если надоешь Эрленду и он в один прекрасный день предложит тебе выйти замуж за своего работника? Ты и тогда исполнишь его желание?

Кристин не ответила, тогда Элина засмеялась и сказала:

– Я думаю, ты теперь исполняешь все его желания. Как ты думаешь, Кристин… Не разыграть ли нам в кости нашего мужа – нам, двум любовницам Эрленда, сына Никулауса? – Не получив ответа, она снова засмеялась и сказала:

– Или ты так проста, что станешь отрицать, что ты любовница?

– Перед тобою мне не пристало лгать, – сказала Кристин.

– Да это тебе не очень, бы и помогло, – отвечала Элина прежним тоном. – Я знаю молодца! Воображаю, каким петухом налетел он на тебя во второе же ваше свидание. Жалко мне тебя, красивое ты дитя!..

Щеки Кристин побелели. Ей стало противно до тошноты, и она сказала:

– Я не хочу говорить с тобою…

– Думаешь, он поступит с тобою лучше, чем со мною? – продолжала Элина. Тогда Кристин резко ответила:

– Уж я не стану жаловаться на Эрленда, как бы он ни поступил. Сама я вступила на опасную тропинку – и не буду сетовать и жаловаться, если она приведет к обрыву.

Элина помолчала немного. Потом сказала неуверенным голосом, с зардевшимся лицом:

– Я тоже была девушкой, Кристин, когда он взял меня, хотя семь лет называлась женою старого мужа. Но едва ли ты можешь понять, что это была за ужасная жизнь!

Кристин задрожала всем телом. Элина глядела на нее. Затем достала из своего дорожного ларца, стоявшего около нее на ступеньке кровати, небольшой рог. Сломав печать на нем, она тихо сказала:

– Ты молода, а я уже старуха, Кристин. Я знаю, что бесполезно бороться с тобою, теперь настало твое время! Не хочешь ли выпить со мною, Кристин?

Кристин не шевельнулась. Тогда Элина поднесла рог к губам. Кристин заметила, что она не пила. Элина сказала:

– Такую-то честь ты можешь оказать мне, чтобы выпить за мое здоровье… и обещать, что не будешь злой мачехой для моих детей?

Кристин взяла рог. В это мгновение Эрленд открыл дверь. Он постоял немного, глядя то на одну, то на другую женщину.

– Что это значит? – спросил он.

И Кристин ответила; голос ее звучал пронзительно и дико:

– Мы пьем за здоровье друг друга – мы, твои любовницы.

Он схватил Кристин за руку и отнял у нее рог.

– Молчи, – грубо сказал он. – Тебе нечего пить с нею!

– Почему бы нет? – сказала Кристин тем же тоном. – Она была такою же чистой, как и я, когда ты соблазнил ее!..

– Это она повторяла так часто, что, пожалуй, и сама тому поверила, – сказал Эрленд. – Помнишь, как ты заставила меня идти к Сигюрду с этой сказкой, а тот призвал свидетелей, подтвердивших, что он еще до того застал тебя с другим мужчиной?

Кристин отвернулась, бледная от отвращения. Элина густо покраснела: потом вызывающе сказала:

– Все же она, полагаю, не станет прокаженной, если выпьет со мною!

Эрленд гневно повернулся к Элине – и вдруг лицо его вытянулось и застыло; он охнул от ужаса.

– Господи Иисусе! – еле слышно произнес он. И схватил Элину за руку.

– Пей же тогда за нее! – сказал он жестоким и дрожащим голосом. – Пей сперва ты, тогда она выпьет с тобой!

Элина со стоном вырвалась от него. Пятясь, стала она отступать в глубь горницы. Эрленд следовал за нею.

– Пей! – сказал Эрленд. Он шел за Элиной, держа в руке кинжал, который выхватил из-за пояса. – Пей же напиток, который ты приготовила для Кристин!.. – схватил Элину за руку, подтащил к столу и насильно нагнул над рогом.

Элина вскрикнула и закрыла лицо рукой.

Эрленд отпустил ее и остановился дрожа.

– Я жила как в аду с Сигюрдом, – закричала она. – Ты, ты обещал… Но ты поступил со мною еще хуже, Эрленд!

Тогда Кристин выступила вперед и схватила рог.

– Одна из нас двоих должна выпить – ты не можешь владеть нами обеими!..

Эрленд отнял у Кристин рог и отшвырнул ее в сторону, так что она свалилась на пол у кровати фру Осхильд. Он силой пытался заставить Элину пить – стал коленом на скамье рядом с нею и, охватив ее голову рукой, старался влить напиток ей в рот.

Она протянула руку над его рукой, схватила со стола кинжал и ударила Эрленда. Удар разодрал на нем одежду и слегка оцарапал кожу. Тогда Элина повернула острие к себе и сейчас же бессильно опустилась, боком на колено Эрленда.

Кристин встала и подошла к ним. Эрленд держал Элину, голова у нее свешивалась назад через его руку. Она почти сейчас же начала хрипеть – захлебываться кровью, которая текла у нее изо рта. Она выплюнула много крови и сказала:

– Для тебя я приготовила… этот напиток… за все твои обманы… когда ты изменял мне…

– Приведи сюда тетку Осхильд, – тихо сказал Эрленд. Кристин стояла неподвижно.

– Она умирает, – сказал Эрленд тем же голосом.

– Тогда ей лучше, чем нам, – проговорила Кристин. Эрленд взглянул на нее, – отчаяние в его глазах смягчило ее. Она вышла из горницы.

– Что случилось? – спросила фру Осхильд, когда Кристин вызвала ее из поварни.

– Мы убили Элину, дочь Орма, – сказала Кристин. – Она умирает…

Фру Осхильд бросилась бежать. Но Элина скончалась, когда она переступала порог.

Фру Осхильд положила мертвую на скамейку, смыла кровь у нее с лица и прикрыла его головным полотняным платком. Эрленд стоял позади тела, прислонясь к стене.

– Знаешь, – сказала фру Осхильд, – хуже этого ничего не могло произойти!

Она подбросила в очаг хвороста и дров; потом сунула туда рог в самую середину и раздула огонь.

– Можешь ты поручиться за своих слуг? – спросила она.

– Думаю, что да – за Ульва и Хафтура… Иона и того, что приехал с Элиной, я мало знаю.

– Ты, конечно, понимаешь, – сказала фру Осхильд, – что если только обнаружится, что вы с Кристин встретились здесь и оставались наедине с Элиной, когда та умерла, то уж лучше бы ты дал Кристин выпить напиток Элины! А если еще заговорят о яде, то люди припомнят и то, в чем меня обвиняли раньше… Есть у нее какие-нибудь родичи или друзья?

– Нет, – глухо сказал Эрленд. – У нее никого не было, кроме меня!

– И все-таки, – продолжала фру Осхильд; – будет трудно скрыть все это и увезти незаметно тело без того, чтобы на тебя не пало самое ужасное подозрение!

– Она должна быть похоронена в освященной земле, – сказал Эрленд, – хотя бы это стоило мне Хюсабю. – Что ты скажешь на это, Кристин?

Кристин кивнула головой.

Фру Осхильд сидела молча. Чем больше она думала, тем невозможнее казалось ей найти какой-нибудь выход. В поварне сидело четверо слуг – если бы даже Эрленду и удалось заплатить им за молчание, если бы все они или хоть кто-нибудь из них, хотя бы слуга Элины, и согласился за деньги уехать из Норвегии, все-таки они никогда не были бы спокойны. А в Йорюндгорде знали, что Кристин была здесь; если Лавранс услышит об этом, то и представить себе нельзя, что он сделает! И потом: как увезти отсюда мертвую? Сейчас нечего было и думать о дороге на запад через горы; оставалась дорога к Рэумсдалу, или через горы в Трондхейм, или же на юг по долине. А если правда выйдет наружу, то все равно никто не поверит, даже если к их словам и отнесутся внешне с доверием.