Дереник Демирчян - Вардананк Страница 52

– Да будет к добру наша встреча, князь! – воскликнул он, обнимая гостя, взял его за руку и повел в сад.

– Весна выходит из завязи цветка и из земли! – проговорил он. – Роза уже в пути, и соловей летит за нею…

– Пишешь новые песни? – спросил Арсен с лукавым взглядом.

– Не я пишу, весна пишет! – ответил хозяин. – Скоро будем сидеть на зеленой траве и отдадим себя во власть песням и вину!..

Слуги разложили подушки под стеной украшенной орнаментами беседки, принесли яства и вина. Арсен с Вахтангом повели поэтическую беседу о солнце, луне, небе, земле, воде и огне.

Пришел музыкант и затянул нежную и сладостную мелодию.

Арсен внимал вдохновенным словам Вахтанга, но глаза его как будто искали чего-то вокруг маленьких строений, расположенных в саду, как будто его влекла к ним некая таинственная сила. Но никого не было видно.

Вахтанг воодушевился и начал читать нараспев:

Прекрасен, пышен,

Статен и величествен,

Прилегает он на нежных крылах весны!

Его юный дух источает любовь!

Отважен он и стоек душой,

Златопламенна повязка у него на челе,

В очах его улыбка – словно россыпь звезд, Златокудр он, златоперст, златорожден!

Покуда Вахтанг с Арсеном развлекались песнями в честь вина и красоты, из глубины сада в весеннем чистом воздухе колокольчиком прозвенел смех. Две молоденькие девушки направлялись ко дворцу. Не замечая ни Вахтанга, ни Арсена, они гнались по траве за золотисто-желтой бабочкой, которая, как бы играя с ними, перелетала с места на место и увлекала их за собой. Девушки, казалось, уже накрывали ее ладонями, когда она садились на траву, но бабочка ускользала и летела в сторону беседки. Девушки бежали вслед за нею и были уже совсем близко от беседки, когда заметили, что там кто-то есть. Одна из девушек оказалась прямо перед Арсеном и так и застыла. Лицо ее было цвета слоновой кости, тонкие брови дугой лежали над миндалевидными глазами, тугие черные косы падали на плечи. Сквозь длинные ресницы она окинула Арсена глубоким, быстрым взглядом и, легко повернувшись, убежала. За ней последовала вторая девушка, которая отличалась от нее лишь немного меньшим ростом.

– Цветет наша Хориша! Весна – наша Хориша! – вздохнул Вахтанг. – По ком вздыхает ее любовь?..

Арсен взял чашу и, опустив глаза, молча выпил. Он чувствовал, что из маленького окна соседнего домика за ним следят, то показываясь, то исчезая, два любопытных взыяда. Вахтанг, возбужденный вином и песнями, вздыхая, читал стихи. Он приказал перенести поднос с яствами на берег ручья и предложил Арсену расположиться на зеленой траве. Уже цвели миндаль, слива, персик, сквозь их густые ветви, как белая гряда облаков, виднелись вдали покрытые снегом горные вершины. Вскоре Вахтанг задремал. Слуги принесли покрывала, накрыли его и оставили наслаждаться сном на свежем весеннем воздухе. Музыкант наигрывал нежную, убаюкивающую мелодию.

Арсен поднялся и пошел в глубь сада. Спустившись на берег реки и вслушиваясь в ее журчание, он сел на камень.

Неожиданно появившаяся за его спиной девушка в черном, с родинкой на щеке, вывела его из задумчивости. Осторожно оглядевшись, она позвала:

– Князь!.. Князь!..

– А, Диштрия, ты?

– Князь, не уезжай! Останься ночевать!

– Почему?

– Она просит.

Арсен мечтательно прикрыл веки.

– Где я увижу ее?

– В нижней комнате. Приходи после полуночи, когда утренняя звезда поднимет голову над вершиной горы. Я напою сторожей.

– Хорошо!.. Диштрия…

– Приказывай, князь…

– Диштрия, как она похорошела!

– А разве она не была хороша? Влюбленные всегда хорошеют еще больше.

– Она прекрасна, Диштрия! Прекрасна, как огонь!..

– Я пойду, князь! Меня могут увидеть, – осторожно оглядываясь, шепнула Диштрия.

– Иди, Диштрия, и отнеси ей фиалку: пусть приложит к сердцу! – сказал Арсен, срывая цветок и передавая Диштрии.

– О, она обезумеет от радости! -воскликнула Диштрия и, схватив цветок, скрылась.

Арсен, который именно на этом месте всегда уславливался о свидании с любимой, вернулся к Вахтангу; сев рядом со спящим, он стал слушать музыканта. Прибежала Диштрия и принесла ему маленькую пергаментную рукопись. Арсен развернул ее. Она была испещрена золотыми буковками и рисунками. Арсен стал читать. Это были стихи. Он читал и одновременно слушал игру музыканта. Стихи волновали его, но еще сильнее заставляла его трепетать мысль об утренней звезде, которая должна появиться на небосводе среди ночной тишины… Она сияла и приближалась, неся ему пламя любви.

Спокойно дышал спавший Вахтанг, обратив к небесам свое доброе, беззаботное лицо; музыкант, как неумолчный ручеек, тянул свою мелодию; пташки со щебетанием порхали с одного дерева на другое; с жужжанием пролетала пчела; голубым шатром нависало небо. Жизнь, любовь, красота казались вечными, не имеющими предела.

– Война!.. – внезапно вспомнил Арсен. Черная туча легла ему на душу. Все его мысли устремились к далекой отчизне – туда, куда мчалась сейчас грозовая туча.

Арсен закрыл глаза.

Оставит ли он Хоришу здесь, уедет ли на родину один?.. Или же возьмет ее, усадит на своего коня и увезет к себе, в свою страну? Но как может он оставить Хоришу? Война войной, любовь любовью!..

Незадолго до обеда Вахтанг проснулся. Заспанными глазами взглянул он на Арсена и улыбнулся весело и сердечно.

– Сон разморил меня, – проговорил он, потягиваясь. – Проедемся верхом в горы?

– Поедем, – согласился Арсен.

Подали коней под расшитыми седлами, и князья поскакали к покрытой фиолетовыми тенями горе. По затененной густым кустарником тропинке они взбирались вверх. Чем выше поднималась тропа, тем становилась трудней. По расщелинам с грохотом стекали мутные вешние потоки. Позади, опускаясь к песчаной и солончаковой пустыне, лежал Нюшапух, дымки вились над его домами.

Еще дальше виднелись пестрые шатры огромного лагеря Азкерта. Они напоминали многоцветный убор осеннего леса…

Вдруг из кустарников выскочила козуля.

– Гони! – крикнул Вахтанг, стрелой срываясь в погоню. Арсен помчался за ним. У них не было с собой ни оружия, ни собак, преследовать козулю не имело смысла, но их охватила страсть охотников. Поднявшись довольно высоко, они потеряли козулю из виду. Кони были в мыле, у них тяжело вздымались бока. Всадники спешились, сели отдохнуть, не выпуская поводьев из рук.

– Знаешь, что сейчас убежало от нас? – спросил Вахтанг.

– Что?

– Любовь!.. Ее всегда надо вовремя увидеть и поймать. Упустишь миг-и она скроется, как эта козуля! В любви человек должен действовать, как охотник…

– Значит, если я встречу любовь, я не должен упускать ее из рук?.. – многозначительно переспросил Арсен.

– Если упустишь – значит, ты самый бестолковый человек на свете, достойный осмеяния!

– Где бы ни было и кто бы она ни была?..

– Где бы ни было и кто бы она ни была!

– И ты не будешь меня порицать?..

– Клянусь, не буду!

– Дай руку! – сказал Арсен, протягивая руку.

– Вот! – воскликнул Вахтанг. – Знаешь, что говорит поэт?..

Весна за тобой гналась, – где ты был, отвечай?

За весной гонишься ты, – где она сейчас?

Ты был мудр тогда, когда был безумен,

Безумен ты сейчас, когда стал гудр!..

Война!.. Мысль о ней вновь пронеслась в голове у Арсена. Сколько сердец сразит война! Арсен взглянул вниз: дворец Вахтанга на изумрудном холме, ручей, позолоченная солнцем глиняная ограда, за которой мечтательно цветут миндаль, слива и персик, – и где-то близко она, звезда утра… Значит, за сотни фарсахов от дома, на чужбине, где только небо такое же, как на родине, и должна была настигнуть его любовь?.. Почему она не спрашивает, кто перед нею, кого она поражает и где?..

Тоска омрачила душу Арсена.

Он хотел было заговорить о войне, но внезапно почувствовал потребность закрыть глаза и не думать о ней.

«Придет война – будем воевать!.. Пока ее нет – будем жить!» – подумал он.

Но перед его мысленным взором выплыл Азкерт с его змеиным взглядом, с пеной у рта, Азкерт, призывающий стереть с лица земли Армению… Пламя ненависти вспыхнуло в сердце Арсена, и он унесся мыслью к своей родной стране, которая лежала там- в туманной дали. Тысячи армянских юношей обрекают себя на смерть; матери, прижав к груди детей, ждут с широко раскрытыми глазами, что будет… Он вспомнил своего сурового рыцаря-отца, его орлиный грозный взгляд и завет: «Береги родину. Она – самое драгоценное на свете!..» Припомнил, что сказал певец Гохтана:

Дорог ты, как жизнь,

Очень дорог;

Как свобода,

Мил ты мне – дым из дымоходов

Дома моего родного!..

Арсен прижался лицом к земле, вдохнул в себя ее запах. Ему почудился аромат родной земли…

– Война! – прошептал он, подняв голову.

– Что? – спросил Вахтанг.

– Ничего, ничего! – отозвался Арсен.

Вахтанг, который тоже смотрел в небо, поднялся.