На исходе каменного века - Михаил Павлович Маношкин Страница 52

Повеселели и джунгли; кроны деревьев теперь не закрывали все небо, и солнечные лучи свободно пронизывали листву. Душные леса остались позади!

По обе стороны реки простиралась неровная травянистая саванна. Островки кустарников и редкие деревья придавали ей необычный облик: ни степь, ни лес. Залитые солнцем просторы радовали взгляд. Всюду паслись стада, вдоль реки гнездилось множество больших белых птиц. Хищников не было видно: жизнь приучила их к скрытности. Им не так уже легко давался их хлеб. Даже львам случалось промахиваться, если они действовали небрежно или неразумно. Однажды Гал и Риа видели такого неудачника-льва, он приполз к реке, чтобы утолить жажду. Его морда представляла собой сплошную гноящуюся рану. Дикобраз ослепил его, исколол ему нос, пасть. Лев был обречен на мучительную смерть.

В саванне Гал и Риа увидели гепардов. Эти красивые легкие хищники действовали безошибочно: они выбирали добычу по себе. Они бегали быстрее ветра и без труда настигали легконогих антилоп.

Древний закон борьбы был непрост: побеждала не только сила — не меньше ее значили ловкость, смелость, быстрота, расчет. Кто полагался лишь на силу, наверняка победить не мог. Побеждал тот, кто умело использовал слабости других…

Великая учительница — Природа развертывала перед Галом и Риа одну бесконечную жизненную драму, делала их самих ее действующими лицами, совершенствовала их знания и опыт. Они ежедневно просеивали в своем уме множество наблюдений и отбирали из них самое важное — то, без чего им не устоять в жизненной борьбе.

* * *

Миновало еще несколько дней. Вдали легкими воздушными контурами обозначились горы. Река круто изогнулась, будто испугавшись их, но убежать от гор ей не удалось: на правом берегу выросла скалистая гряда.

Людей в этом краю, по-видимому, не было — ничто не свидетельствовало об их присутствии. Оставив в удобной заводи плавучий дом, путешественники поднялись на берег. Пора была оглядеться, определить свое место на земле.

Река поворачивала в сторону теплых ветров, горы высились на западе, а где-то за ними, между холодными и влажными ветрами, лежало Синее озеро. Если они по-прежнему будут удаляться на юг и на восток, им вряд ли когда-нибудь удастся проложить тропу к племени матерей и отцов. Пришло время оставить плавучий дом.

Прежде всего они осмотрели берег реки, которая принесла их сюда. Вода в ней была не так чиста, как в Дуа — они назвали ее Шу, «мутной рекой». Им повезло: они не прошли и двух тысяч шагов, как заметили вход в пещеру.

* * *

Перед пещерой кого-то пожирали гиены. Гал еще не выяснил кого, аРаф, злобно зарычав, уже бросился вперед. Гиены были грозным противником, и неизвестно, чем закончилась бы для Рафа стычка с ними, если бы не Гал и Риа. Они прогнали гиен и удержали собаку от борьбы.

Причины гнева Рафа тут же выяснились: здесь жили собаки, он ринулся на помощь соплеменникам!

В пещере находилась тяжелораненая собака и четыре щенка. Увидев Рафа и людей, она слабо взвизгнула, опустила голову и затихла.

Это был сильный красивый зверь.

Что произошло перед пещерой, нетрудно было понять: собаки сражались с леопардом — клочья его шерсти остались среди камней. Пятнистый зверь переоценил свои силы, напав на собак. Он убрался прочь, оставив на земле кровавый след. Собаки отстояли логово, но в битве погибла собака-отец, а собака-мать получила ранения. Она заползла в пещеру и здесь из последних сил защищала своих малышей от новых врагов.

— Она умерла, как Луху, — проговорил Гал, осмотрев собаку.

Один щенок еще шевелился, остальные не подавали признаков жизни. Риа взяла его на руки. Щенок был слаб и тоже приготовился уйти в черные туманы.

Бедный Раф! Он так обрадовался встрече с соплеменниками и так огорчился их смертью! Он лизнул умирающую мать-собаку, он не отходил от Риа, когда она понесла щенка к ручью.

Щенок долго и жадно пил, и по мере того как он утолял жажду, глаза у него оживали. Он тыкался мордочкой в руки Риа, вбирая в себя запах спасителя-человека. Люди страшили его, хотя и не причинили ему боли, априсутствие Рафа успокаивало, и он почувствовал себя увереннее, даже заворчал, решив, что человек слишком уж бесцеремонно разглядывает его.

— Маленькая Р-ру вырастет большой, и у нас будет много сильных собак! — засмеялась Риа.

— Ру похожа на свою мать, — заметил Гал. — Она будет охранять пещеру, когда мы с Рафом уйдем на охоту!

Риа дала щенку кусок жареного мяса. Ру жадно набросилась на пищу, илюди заулыбались, глядя, с каким аппетитом щенок ел. Маленькая Ру принесла им радость.

Насытившись, Ру ткнулась было носом в живот матери, но, не узнав его, не почувствовав привычного тепла, испуганно взвизгнула, поспешила к Рафу, доверчиво отдалась под его покровительство. Раф, истосковавшийся по собачьему племени, принялся лизать щенка.

Гал и Риа осмотрели пещеру. Она была невелика, но и не мала: в ней свободно разместилась бы большая семья. Они решили поселиться здесь: места удобнее этого им вряд ли удастся найти.

* * *

Ланны, занимая пещеру, прежде всего окуривали ее дымом свежей лавы и очищали от сора и камней. Потом вожди указывали каждой семье место, и женщины принимались вязать травяные маты. Семейные места могли разделяться перегородками из плетней или циновок, но такая роскошь была привилегией самых влиятельных воинов.

Для жилья удобнее были небольшие пещеры, в них легче поддерживать тепло. Костер жгли на площадке у входа, чтобы в жилище не попадал дым. Здесь обедали, трудились, справляли празднества, а пещера давала им приют на ночь и в холодные ненастные дни.

В условиях общежития сам по себе складывался пещерный быт. Мужчины охотились и обеспечивали безопасность племени, женщины растили детей, готовили пищу, шили одежду, поддерживали домашний уют. Кроме этих обязанностей, существовали еще обязательные для всех правила поведения в пещере. Каждый ланн обязан был занимать в ней свое место и пользоваться только ему принадлежащими личными вещами. Никому не разрешалось оставлять в пещере мусор или превращать ее в отхожее место. Нарушение правил влекло за собой суровое наказание — вплоть до изгнания из пещеры.

Эти обычаи были мудры, в них отражался жизненный опыт предков.

Остатки пищи ланны бросали собакам, кости сжигали на костре.

В жаркие летние дни женщины окуривали пещеру дымом лавы, выносили на площадку маты и шкуры — просушить на солнце. Так же они