Кен Фоллетт - Галки Страница 56

— Ты не был самым умным агентом из тех, кого я встречал, но ты был храбрым малым, — тихо сказал он. — Упокой Господи твою душу. — Он закрыл глаза.

Остальные трое были обезоружены и связаны. Дитер окинул их взглядом. Мишель будет хорошо держаться на допросе — Дитер видел его в бою, храбрости ему не занимать. Его слабое место, вероятно, тщеславие. Он красивый мужчина, а также бабник. Его нужно пытать перед зеркалом: сломать нос, выбить зубы, поранить щеки — в общем, дать ему понять, что с каждой минутой он становится все уродливее.

Второй мужчина был похож на интеллигента — возможно, юриста. Гестаповец обыскал его и показал Дитеру пропуск, разрешавший доктору Клоду Буле перемещаться во время комендантского часа. Дитер сначала решил, что это подделка, но когда они обыскали машины, на которых прибыли участники Сопротивления, то обнаружили настоящую врачебную сумку, полную инструментов и лекарств. Арестованный врач был бледен, но самообладания не потерял — он тоже будет крепким орешком.

Самой перспективной была девушка — на вид около девятнадцати лет, симпатичная, с длинными темными волосами и большими глазами, но с отсутствующим взглядом. По документам она проходила как Жильберта Дюваль. Из показаний Гастона Дитер знал, что это любовница Мишеля и соперница Флик. При правильном подходе ее будет легко раскрутить.

От сарая возле «Мэзон грандэн» были доставлены немецкие машины, узников поместили в грузовик вместе с гестаповцами. Дитер распорядился, чтобы их держали в разных камерах, не допуская общения между собой.

Вместе с Гёделем его доставили в Сан-Сесиль на «мерседесе» Вебера.

— Что за нелепый фарс! — с презрением сказал Вебер. — Сплошная потеря времени и сил.

— Не совсем, — сказал Дитер. — Мы вывели из строя четверых агентов, занимавшихся подрывной деятельностью — гестапо ведь именно этим должно заниматься? — причем, что еще лучше, трое из них остались живы и их можно допросить.

— И что вы надеетесь от них узнать? — спросил Гёдель.

— Убитый, по кличке Вертолет, был радистом, — пояснил Дитер. — У меня есть копия его шифроблокнота. К несчастью, у него не было при себе рации. Но если мы ее найдем, то сможем сымитировать Вертолета.

— Но если вы знаете его частоты, то ведь наверняка сможете использовать любой передатчик?

Дитер покачал головой:

— Для опытного уха каждый передатчик звучит по-своему. А эти маленькие портативные рации особенно сильно отличаются от других. Чтобы сэкономить на размерах, все не самые важные схемы здесь выброшены, и в результате тембр получается плохой. Если бы у нас был точно такой же, захваченный у другого агента, можно было рискнуть.

— Может, где-то и есть.

— Если есть, он должен быть в Берлине. Легче найти рацию Вертолета.

— И как вы это сделаете?

— Девушка скажет мне, где она.

Остаток поездки Дитер обдумывал стратегию допроса. Можно пытать девушку в присутствии мужчин, но они могут выдержать. Перспективнее было бы пытать мужчин в ее присутствии. Но может найтись и вариант полегче.

Когда они проезжали мимо находившейся в центре Реймса публичной библиотеки, в его голове начал формироваться некий план. Раньше он уже видел это здание — настоящая жемчужина, — расположенное в маленьком саду строение в стиле ар-деко.[41]

— Будьте добры, остановите на секунду машину, майор Вебер.

Вебер пробормотал приказ водителю.

— У вас есть в багажнике какие-нибудь инструменты?

— Понятия не имею, — сказал Вебер. — А зачем они понадобились?

— Конечно, господин майор, у нас есть регулировочный комплект, — сказал водитель.

— Там есть большой молоток?

— Да. — Водитель выпрыгнул из машины.

— Это займет всего несколько секунд, — сказал Дитер и тоже вышел из машины.

Водитель подал ему молоток с длинной ручкой и толстой головкой. Пройдя мимо бюста Эндрю Карнеги,[42] Дитер подошел к библиотеке. Разумеется, там было темно и тихо, а стеклянные двери защищены затейливой кованой решеткой. Обойдя здание со стороны, Дитер нашел вход в подвал с простой деревянной дверью, на которой было написано «Архив мунисипаль».[43]

Размахнувшись, Дитер принялся колотить по замку. Через четыре удара тот сломался. Дитер вошел внутрь и включил свет. Поднявшись по узкой лестнице на первый этаж, он пересек вестибюль и подошел к разделу художественной литературы. Найдя букву Ф, он достал томик Флобера — «Мадам Бовари». Нельзя сказать, что ему особенно повезло — эту книгу можно было найти в любой библиотеке по всей стране.

Открыв девятую главу, Дитер нашел отрывок, который искал. Оказывается, он хорошо его запомнил. Это полностью отвечало его целям.

Он вернулся в машину. Гёдель смотрел на него с иронией.

— Вам что, нечего почитать? — с удивлением спросил Вебер.

— Иногда мне трудно заснуть, — ответил Дитер.

Засмеявшись, Гёдель взял книгу у Дитера и прочитал заглавие.

— Классика мировой литературы, — сказал он. — И тем не менее думаю, что до сих пор никто не ломал дверей библиотеки, чтобы ее получить.

Они направились к Сан-Сесилю. К тому времени, когда они подъехали к шато, план Дитера уже полностью сформировался.

Он приказал лейтенанту Гессе подготовить Мишеля, раздев его донага и привязав к стулу в камере пыток.

— Покажи ему инструменты для вырывания ногтей, — сказал он. — Оставь их перед ним на столе. — Когда это было сделано, Дитер взял из кабинетов на верхнем этаже ручку, бутылку чернил и блокнот почтовой бумаги. Вальтер Гёдель пристроился в углу камеры пыток и наблюдал за происходящим.

Несколько секунд Дитер пристально смотрел на Мишеля. Лидер Сопротивления был высоким, с приятными морщинками возле глаз. Он представлял собой тот тип плохого парня, который любят женщины. Сейчас он был напуган, но не потерял решимости. Он без всяких сантиментов размышляет о том, чтобы как можно дольше выдержать пытки, догадался Дитер.

Дитер положил перо, чернила и бумагу на стол рядом со щипцами для вырывания ногтей — чтобы продемонстрировать альтернативу.

— Развяжите ему руки, — сказал он.

Гессе повиновался. На лице Мишеля появилось огромное облегчение в сочетании со страхом, что это все еще может оказаться неправдой.

— Перед тем как допрашивать заключенных, я беру образцы их почерков, — пояснил Дитер Вальтеру Гёделю.

— Почерка?

Дитер кивнул, не отрывая глаз от Мишеля, который, кажется, понял, о чем они говорят. Он явно был обнадежен.

Дитер достал из кармана «Мадам Бовари», открыл книгу и положил ее на стол.

— Перепишите девятую главу, — сказал он Мишелю по-французски.

Мишель медлил. С виду это было вполне невинное предложение. Дитер мог бы сказать, что Мишель подозревает какой-то трюк, но не может понять, в чем тут дело. Дитер ждал. Участников Сопротивления учили, что нужно делать все, что в их силах, чтобы оттянуть начало пытки. Мишель просто обязан был рассматривать это как способ отсрочки. Предложение вряд ли было таким уж невинным, но когда у тебя вырывают ногти — это гораздо хуже.

— Хорошо, — после долгой паузы сказал он и начал писать.

Дитер смотрел, как он пишет. У Мишеля был крупный и размашистый почерк, так что две печатных страницы заняли у него шесть листов почтовой бумаги. Когда Мишель перевернул страницу, Дитер его остановил, после чего велел Гансу отвести Мишеля обратно в камеру и привести Жильберту.

Просмотрев то, что написал Мишель, Гёдель с иронией покачал головой.

— Не могу понять, чего вы добиваетесь, — сказал он, вернул листки на стол и снова сел на стул.

Дитер очень осторожно оторвал кусок от одной из страниц, оставив всего несколько слов.

На лице у вошедшей Жильберты были написаны страх и вызов.

— Я ничего вам не скажу, — заявила она. — Я никогда не предам своих друзей. Кроме того, я ничего не знаю. Я только водила машины.

Дитер велел ей сесть и предложил кофе. — Натуральный, — сказал он, подавая ей чашку — французы могли получать только эрзац-кофе.

Сделав глоток, она поблагодарила.

Дитер окинул ее оценивающим взглядом. Девушка была довольно красива, с длинными темными волосами и темными глазами, но выражение лица казалось немного туповатым.

— Вы красивая женщина, Жильберта, — сказал он. — Я не верю, что вы прирожденная убийца.

— Конечно, нет, — с благодарностью сказала она.

— Женщина многое делает ради любви, ведь так?

Она посмотрела на него с удивлением.

— Вы что-то знаете?

— Я знаю о вас все. Вы ведь любите Мишеля?

Она молча наклонила голову.

— Он ведь женат, и это печально. Но вы его любите. И потому помогаете Сопротивлению. Ради любви, не из-за ненависти.