Тума - Захар Прилепин Страница 56

– По цо? (Зачем? – пол.) – вспыхнул лях, и взял себя за длинный ус сильными, гибкими пальцами.

– Он бэндже служил жидови. (Он будет служить жиду. – пол.)

– Муй брат? (Мой брат? – пол.) – Гжегож ещё сильней потянул свой ус.

– Вы ляхы умече жичь з жидами. Жид дочэка щеу аж вручишь з рештом злотых. И ты выкупишь брата (Вы, ляхи, умеете жить с жидами. Жид дождётся тебя, когда ты вернёшься с остальными злотыми. И ты выкупишь брата. – пол.), – медленно говорил Степан.

Лях отпустил ус и смотрел, прерывисто дыша, в потолок.

– А ещли то подстэмп? (А если обман? – пол.) – спросил.

– Жид одда за чебе свое пенёндзе, на цо му подстэмп? Леч ежели ты его ошукашь, он спшеда твоего брата. (Жид отдаст за тебя свои деньги, к чему ему обман? Однако ежели ты его обманешь, он продаст твоего брата. – пол.)

Пан Гжегож долго качал головой.

– Для чэго ешчэ щебе не вызволилэщь, козаче, скорощь таки зориентованы? (Отчего ж ты себя не вызволил до сих пор, казаче, раз ты такой сведущий? – пол.) – глядя в глаза Степану, спросил Гжегож.

– За вас хцом окуп (За вас хотят выкуп. – пол.), – ответил Степан. – А за мне не окуп хцом. (А за меня не выкупа хотят. – пол.)

– А цо хцом за чебе? (А что хотят за тебя? – пол.) – строго спросил пан.

– За меня хотят меня.

…сошла азовская ночь; умолкла стража; закрылась кухня; не скрипели повозки.

– Пшищенгний, же не было чебе в битве под Батогом! (Поклянись, что тебя не было в битве под Батогом! – пол.), – требовал пан Гжегож, кусая яблоко из корзины, принесённой Степаном.

– Не былэм, муве пшечеж (Не был, говорю ж. – пол.), – отвечал Степан. – До кляштору ходжилэм тэго року, на Соловки. (В монастырь ходил о тот год, на Соловки. – пол.)

– Не было и дня пшез минёнэ пиеучь лят, жебы сэрце мое не боляло, як и в первши джень по тэй битве (Не случилось и дня в минувшие пять лет, чтоб сердце моё не болело, как в первый же день после той битвы. – пол.), – лях бил себя в сердце, звук был глухой, но сильный. – Квят рыцерства Жечипосполитей згинол в тамтен дзень! Старши брат муй! Велю зацных мэнжув! Здрадзеццы козацы и спшимежени з ними татажи знишчили вшистких! Кто трафил до неволи – зостал страцоны!.. Дай слово же не былэщь на тей кажьни? (Цвет рыцарства Речи Посполитой сгинул в тот день! Старший брат мой! Много знатных мужей! Предательские казаки и вошедшие с ними в союз татары сгубили всех! Кто попал в плен – предали казни!.. Дай слово, что не был на той казни? – пол.)

– Длячэго ж здрадзеццы тэ козацы, вачьпане? (Отчего ж предательские те казаки, пан? – пол.) – отвечал за своё Степан. – Яка ж на битве здрада? На то и битва жебы впровадзичь в блонд и знишчичь. Не догадала щеу шляхта з козаками, то щеу погуджь, вачьпане, а не тлучь щеу в сэрцэ. (Какое ж на брани предательство? На то и брань, чтоб ввести в обман и сгубить. Не ужилась шляхта с казаками, то и прими, пан, а не колоти себя по сердцу. – пол.)

– Як то щеу не догадали? Кеды пшищенга щеу на кшижу, нещвядомы ты козаче? Щлюбуе щеу Пану Богу, в Труйце Щвентей едынему – найящнейшему крулёви польскему и Жечипосполитей Польскей вэ вшистким вернощчь и послушеньство заховачь! (Как не сжились? Когда присягают на кресте, несведущий ты казаче? Клянутся Господу Богу, в Троице Святой Единому – пресветлейшему королю польскому и республике Польской во всём верность и повиновение сохранять! – пол.)

– Вяра щеу ружни, длятего щеу не догадаче. (Вера рознится, оттого и не сживётесь. – пол.)

Степан поискал на ощупь яблоко в корзине, но нашёл виноградную кисть. Отщипнул несколько ягод.

– Руские бояже у нас в Жечипосполитей пшеходзом на вярэ католицком (Русские бояре у нас в Речи Посполитой переходят в католическую веру. – пол.), – твердо отвечал лях. – Никт их не змуша. Их не тшимайом в чемницах, як чебе. Як мне. Они сами, з власней воли. (Их не принуждают. Их не держат в темницах, как тебя. Как меня. Они сами, своей волей. – пол.)

– Бляди потому, – отвечал Степан, не опасаясь разозлить пана. – Христову веру истинну руський люд бережёт да славное казачество. У них кроме Бога нет никого… А руски бояжин – боярство собе купуе новэ. А Бога несе на тарг. Он як мыщли: нибы тен сам Езус, в ничым не згжеше… (А русский боярин – боярство себе покупает новое. А Бога несёт на торг. Он как мыслит: вроде тот же Исус, не погрешу ничем… – пол.)

Лях не соглашался, горячился.

– Руски шляхчиц склонны ест уважачь земе Жечипосполитей за свойом земе! Длячэго, запытай мне? Длятэго, одповем, же нема в щвече инней земи, подобней до ойчизны нашей, правами и свободами! Вшендже неволя, и у османув, и у москали, гджекольвек спойжишь. А вольнощчи – у нас… Гдже взёлэщь виногрона? В моим кошыку? Дай ми… М-м-м, онэ упаяйон. (Русский шляхтич расположен видеть землю Посполитную своей землёй! Отчего, спроси меня? Оттого, отвечу, что нет в свете другой земли, подобной нашему отечеству, правами и свободами! Везде неволя: и у османов, и у москалей, и куда ни взгляни. А вольности – у нас… Где ты взял виноград? В моей корзине? Дай мне… М-м-м, он пьянит. – пол.)

Гжегож раздавил виноградную ягоду языком и зажмурился.

– И ешчэ длячэго, повем тобе, уважа руски шляхчиц земе Жечипосполитей за свойом! (И ещё почему, скажу тебе, видит русский шляхтич землю Посполитную своей! – пол.) – продолжил, чеканя речь свою, лях. – Длятэго, же як собе ущьвядомил: звеженцэ говожение ваше не може бычь ензыкем литургии! Грэцы ошукали руских в тым, же не дали им своего ензыка, и позоставили тен на ктурым вы недожэчне порозумеваче щеу! Але мамрочонц в ензыку вашим до правдживего розумения не дойджешь нигды! В ензыку вашим нема наук! В ензыку вашим нема засад! Граматыка не ест вам знана! И само слово то не ест вам знане! У руских навэт не слыхачь о тых цо знайом старожитны ензык грэцки! Хшещчианин з краины индыйскией и поляк могом розмавячь зе собом о Богу! И з вами – никт! Немота влада вами! З вами никт не порозмавя! Опручь ваших власных попув. Але ващи попи тацы сами звежента! Одповеджечь чему естем таки срог для