Геннадий Левицкий - Великие Князья Литовские: Ягайло Страница 57

— Нет, Жигимонт, если Витовт прекратит борьбу и откажется от законных прав, он предаст память нашего невинно убиенного отца. И поэтому, если Витовт погиб, я клянусь продолжить его справедливую борьбу, даже если это будет стоить мне жизни.

— Прости за малодушие, брат. — Твердым голосом сказал Жигимонт. — Я клянусь, что не отступлю от тебя ни на шаг, даже если вслед за тобой придется сложить голову.

— Благодарю, брат. Теперь я слышу слова достойные сына Кейстута.

В это время за порогом послышались шаги. Братья насторожились. В следующее мгновенье дверь без стука распахнулась, и оба в один голос воскликнули:

— Витовт!?

Радость встречи была неописуемой. Едва ли в прусской столице были люди более счастливые, чем эти три человека. Минут десять братья провели в объятьях друг друга. Но вот первые страсти улеглись, и меж ними завязался разговор.

— Ну и силища у тебя, Товтивил, чуть все ребра не переломал. — Сказал счастливый Витовт, освободившись от объятий брата.

— Прости, Витовт, не хотел тебя покалечить.

— Охотно верю. — Рассмеялся литовский князь. — Но женщин с такой силой обнимать не советую, иначе твои объятия станут последним событием в их земной жизни.

— Наверное, из этих соображений он обходил стороной всех встречавшихся нам красоток. — Заметил Жигимонт.

— А младший брат как вырос, возмужал! — Витовт обратил свой взор на Жигимонта. — Тоже, поди, подковы гнешь руками?

— Не пробовал пока, — признался юноша. — Да и занятие это бесполезное.

— Ты прав, оставим эту работу кузнецам. — Согласился Витовт. — Расскажите лучше, где все это время вы пропадали.

— В разных странах были. — Начал речь Товтивил. — Когда узнали, что тебя с отцом Ягайло заточил в темницу, собрали дружину жемайтийцев и думали попытаться вас спасти. Но тут нас повсюду начали искать люди Ягайлы. В одной из стычек нас постигла неудача: погибло большинство воинов, остальные разбежались по лесам. Мы с братом чудом спаслись и добрались до польского пограничья.

Товтивил остановил свою речь, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями.

— А дальше что? — Нетерпеливо спросил Витовт.

— А дальше мы из одной войны попали в другую. К тому времени умер польско-венгерский король Людовик, и паны были заняты тем, что саблями и мечами выдвигали своих князей на польский трон. Пока доехали до Кракова, нас раз пять останавливали вопросом: за кого мы стоим?

— И что же вы отвечали?

— Мы выдавали себя за литовских бояр, которые решили развлечься, путешествуя по чужим странам. Поляки принимали нас дружелюбно, несмотря на постоянную вражду между Литвой и Польшей. Владельцы замков давали кров, стол и с любопытством расспрашивали о Литве.

— И, тем не менее, в Польше вы не остались?

— Нет. Выдавая себя за путешественников, мы с братом и впрямь решили в них превратиться. Далее мы перебрались ко двору германского императора.

— Ого! — Воскликнул Витовт.

— Не выражай так своего восторга, брат, ибо императора мы видели только издали. Пару недель мы гостили у одного добродушного немецкого барона, ведавшего императорскими лошадьми. Надо сказать, что нам с Жигимонтом страшно везло на хороших людей, до определенного момента, конечно. А поскольку на западе так мало известно о нашем крае, то мы, литовцы, везде вызывали всеобщий интерес.

— При дворе императора вы тоже надолго не задержались?

— Совершенно верно, Витовт. К этому времени мы с братом вошли во вкус бродячей жизни. Новые земли, города, новые люди — все это несколько заглушало в нас тоску по родине и горечь потери родных. — Сказав это, Товтивил виновато потупил голову. — А дальше мы проехали еще с десяток немецких княжеств и графств и, наконец, достигли Франции. Очень красивая страна, но страшно разоренная войной.

— С кем воевала Франция?

— С Англией. Война эта длится десятки лет* и конца ей не видно. Во Франции мы были недолго.

— Почему же, если говоришь, что красивая страна?

— Покинуть этот волшебный край нам пришлось не по своей вине. Нас взял в плен один из отрядов могущественного герцога бургундского, воевавшего на стороне Англии. Узнав, что мы литовские путешественники, бургундцы через неделю нас отпустили. Правда, наши самые ценные вещи они решили оставить себе — видимо на память о нашем пребывании.

— И вы решили после этого вернуться на родину?

— Не совсем так. Потом мы с Жигимонтом добрались до побережья и решили переправиться в Англию. Мы уже договорились с капитаном корабля и ждали только дня отплытия, как вдруг пришел корабль из Пруссии. Мы бросились к нему расспросить о Литве, и один бургундский рыцарь, бывший гостем у великого магистра, сообщил, что в Мальборк прибыл литовский князь Витовт, которому удалось убежать из рук кровожадного брата. Услышав такие вести, мы с Жигимонтом отправились в обратный путь, который оказался более трудным. Дело в том, что когда бургундцы взяли нас в плен, то забрали лошадей и оставшееся золото, поэтому до Мазовии нам с братом пришлось идти пешком без гроша в кармане.

— Так вы, наверное, были у князя Яноша?

— Ну да, зашли к родственнику. Можешь не беспокоиться: мать наша и сестра Анна в добром здравии. На прощание Янош подарил нам двух великолепных скакунов и дал денег на дорогу. А дальше мы повторили твой недавний путь до Мальборка. — Закончил свое повествование Товтивил.

— Немало повидать вам довелось. — Подвел итог Витовт.

— Теперь ты, брат, расскажи о себе. — Попросил Витовта Жигимонт. — Говорят, тебе при помощи немцев удалось взять Троки, но потом Скиргайло опять отвоевал город.

— Так оно и было. — Признался Витовт. — Вы видите меня в Мальборке, а это значит: я потерпел поражение. Но надеюсь скоро вновь померяться силами с родственниками. Мы еще посмотрим, чья возьмет.

— На чью же помощь ты надеешься на этот раз? — Спросил Монивид.

— В основном на немцев — больше пока не на кого.

— И после твоего поражения великий магистр опять пошлет войско? Что-то сомневаюсь?

— Пошлет, еще как, пошлет! — Заверил братьев Витовт. — Не оставит же он в беде христианского князя. Наш бог велит помогать друг другу.

— Что-то не пойму, о каком христианском князе ты ведешь речь? — Недоуменно произнес Жигимонт.

— О себе, конечно, говорю. О ком же еще? Я ведь на днях принял римскую веру и даже поменял имя Витовт на Виганд. — Признался потомок Кейстута.

— Ну ты, брат, удивил! Так мы тебя, оказывается, уже который час называем чужим именем.

— Вовсе нет, Жигимонт. Для вас, братья, для литовцев я всегда буду Витовтом. Но прошу вас при немцах, особенно в присутствии великого магистра, обращаться ко мне именем Виганд.

— Будем стараться называть тебя так, как хочешь. Хотя не взыщи, если перепутаем — немудрено это, если у человека два имени.

— Надеюсь, что это ненадолго. — Произнес Витовт и загадочно усмехнулся.

— Мы верим, брат — все, что ты делаешь — на пользу нашему народу.

— Спасибо, братья. А сейчас я с вами попрощаюсь, — сказал Витовт и, видя огорчение на лицах Монивида и Жигимонта, добавил, — но только до утра. Я ведь своей жены не видел с тех пор, как ушел добывать трон.

— Она жива, здорова, — заверил Монивид. — Только скучает очень без тебя.

Весна 1384 года

Два человека медленно прогуливаются по заснеженному Мальборку, ведя на ходу беседу. Причем, один из них оживленно жестикулировал, видимо силясь что-то доказать, второй же, в холодной задумчивости лишь изредка открывал рот. При этом, несмотря на темпераментность, первый тут же смолкал, едва вблизи появлялся прохожий. Но вот мимо них прошли два кнехта, и прерванная беседа вновь возобновилась.

— Так что передать моему князю, Витовт?

Собеседник его продолжал хранить молчание.

— Дорого каждое мгновенье, меня могут узнать и вздернуть на пеньковой веревке. Я прошу, Витовт, дай мне ответ.

— Передай Ягайле, что я ему не верю. И мой тебе совет, боярин, скачи во весь опор к этому предателю, иначе…

— Но почему, князь, ты отвергаешь мир? Разве не понимаешь, что помощь немцев грозит Литве опасностью разделить участь Пруссии? Разве не видишь, что крестоносцам нужен не ты, и не Ягайло, а земли Великого княжества Литовского? И даже, если их войско поможет победить Ягайлу, ты вскоре окажешься рабом надменных тевтонов.

— Я понимаю все не хуже тебя. Но Ягайло причинил мне слишком много боли, чтобы я его простил. Иди боярин, и не тревожь мне душу, иначе я прикажу тебя схватить.

Посланник Ягайлы понял, что ничего у него на сей раз не получится, но, уловив колебания в голосе Витовта, бросил на прощание:

— Подумай, князь, я скоро найду тебя еще раз, и ты дашь окончательный ответ.

— Мой ответ будет прежним. Прощай!