Алексей Гатапов - Тэмуджин. Книга 3 Страница 58

Тэмуджин, не слыша его, напоследок жадно смотрел на жену.

К нойонам подвели крупных, богато убранных жеребцов, и те посадились на коней. К Бортэ один из воинов подвел саврасую кобылу со стареньким седлом, сунул в руки поводья. Она медлила, перед тем как сесть, украдкой взглядывала по сторонам. Один из нойонов громко прикрикнул на нее, Бортэ испуганно засуетилась, торопливо села в седло. Тут же она освободила стремя и за ней с трудом взобралась Хоахчин. Сочигэл посадили с одним из нукеров.

Тэмуджин все смотрел на Бортэ, будто от острой боли искривив лицо, щуря глаза от закатного солнца, бьющего в глаза. Внутри у него все клокотало от безысходности расставания с ней. «Я тебя вызволю, только ты жди меня, слышишь?.. – с внутренней дрожью произносил он про себя. – Жди!». И тут же он молил духов-хозяев Бурги-Эрги донести его слова до ее слуха.

Вдруг он заметил, как вздрогнула Бортэ; сидя в седле, она беспокойно оглянулась вокруг, будто ища кого-то, долгим взглядом провела по опушке поляны. «Услышала мои слова!» – уверенно решил Тэмуджин и возблагодарил духов, обещая принести им за это обильные жертвы. Он тут же мысленно дал клятву добиться помощи от хана Тогорила и анды Джамухи, чтобы разгромить все меркитское племя. «Уж вы сполна получите от меня за все это, – сжимая скулы, мстительно произносил он про себя свое обещание, – я вам отомщу так, что предки ваши ужаснутся на небе…»

– Тэмуджин! – вдруг донесся протяжный, звенящий голос Бортэ. От напряжения склоняясь над передней лукой, она изо всех сил крикнула: – Я буду тебя ждать! Помни, до смерти буду ждать!..

Один из молодых нойонов молча тронул к ней коня, потрясая кнутом, и с размаха хлестнул ее по спине. Бортэ мгновенно вобрала голову в плечи, прикрываясь руками, ожидая новых ударов. Тэмуджин, будто на себе почувствовал режущий, горячий удар плети, до боли напрягся всем телом.

Меркит снова взмахнул плетью, собираясь ударить еще, но отчего-то раздумал, опустил плетку и сказал что-то злое, насмешливо улыбаясь. Ближние к ним воины весело рассмеялись. Бортэ, зажав лицо ладонями, сидела, сгорбившись в седле, и лишь плечи ее сотрясались от страха.

Тэмуджин налившимися кровью глазами неотрывно смотрел на нее. Покрасневшие глаза его, будто у рыси, попавшей в западню, горели бешеным огнем. От бессилия что-нибудь сделать он лишь скрипел зубами, до дрожи в руках сжимая кулаки, до костей впиваясь ногтями в ладони.

Около трех сотен меркитского войска уже сидели в седлах, готовые в путь. Старший нойон подозвал одного из нукеров и долго говорил ему что-то. Тот отъехал на середину поляны и зычным голосом, поворачивая чалого мерина по кругу, перебивая шум ветра, прокричал:

– Эй, вы, дети Есугея и Оэлун! Мы знаем, что вы слышите нас. Сейчас мы забираем от вас старый долг. Но это не все, мы еще вернемся за вами. Запомните: мы не оставим вас, пока не уничтожим все ваше поганое семя. Знайте, что нас много, как деревьев в тайге, а вас мало, как чахлых кустов в степи. Где бы вы ни спрятались, от нас не скроетесь, рано или поздно мы вас настигнем и перебьем, как тарбаганов. Ждите нас, мы придем за вами!.. Мы придем!

Старший нойон махнул рукой, и войско, выравниваясь в походную колонну, двинулось с поляны в сторону восточного ущелья. Нойоны в окружении десятка нукеров, рядом с ними – Бортэ с Хоахчин и Сочигэл за спиной одного из всадников, пристроились впереди колонны. Они первыми исчезли из вида смотревших с горы. Тэмуджин в последний раз взглянул на сгорбившуюся в седле Бортэ и тут же ее скрыли темные ветви сосны, росшей на опушке.

Тэмуджин сразу рванулся к своему жеребцу, рывком отвязал повод от желтого ствола сосны. «Что-нибудь придумаю, пока они в дороге, – лихорадочно соображал он, – узких мест в горах много…»

Он уже вдевал поводья на шею жеребца, когда его снова остановили нукеры.

– Тебе не нужно идти за ними, – сказал Боорчи, мягко берясь за его поводья, – лучше не теряй времени и поезжай к хану.

Тэмуджин снова схватился было за плетку, но, словно очнувшись от бредового забытья, остановился. Долго смотрел на него, с трудом вникая в его слова.

– Еще неизвестно, – добавил Джэлмэ, – вправду они уходят или хотят устроить ловушку. На поляну тебе пока не нужно спускаться, а за ними мы проследим.

С неимоверным усилием преломляя в себе желание сейчас же идти вслед за Бортэ, Тэмуджин взял себя в руки, заставил себя все обдумать. И, смиряясь, он мысленно согласился с ними: «Они правы, Бортэ мне сейчас никак не спасти, а просто напасть на них или издали убить этих нойонов из лука… только хуже ей сделаю. Остается одно: не теряя времени, звать на помощь хана…»

– Хорошо, – сказал он охрипшим, будто от болезни, голосом, – езжайте за ними и проследите. А я сейчас же отправляюсь к хану… Да о матери Оэлун не забудьте.

Нукеры молча кивнули головами, преданно глядя на него.

Тэмуджин махнул рукой Хасару и Бэлгутэю, и, не дожидаясь того, когда скроются из вида последние ряды меркитов, сел на коня и стал спускаться с горы.

III

Следующие несколько дней Тэмуджин прожил словно в дурном сне, охваченный жгучим отчаянием, в мешанине горьких, удушающих чувств – боли от потери любимой Бортэ, оскорбленного достоинства и тяжелого внутреннего страха перед меркитами… То и дело жгучая злоба и обида охватывали его, заставляя до боли сжимать зубы: судьба, казалось, поступила с ним слишком жестоко и несправедливо.

Судьба словно посмеялась над ним, подразнила и бросила. Только что он начал вставать на ноги – с таким трудом решилось дело о возвращении отцовского улуса, он собирался уже вступить в свои права, и вот, словно сухую травинку под порывом ветра, сорвало его и понесло в пучине новой беды. Еще вчера он блаженствовал в душе, уверенный в прочности земли под ногами, не видя никакой опасности для себя и своей семьи, наслаждаясь покоем в ожидании счастья, которое должно было наступить вот-вот… В одно мгновение все для него перевернулось с ног на голову и его снова бросило в перекипающий котел борьбы за жизнь, за честь, за безопасность семьи, за любимую женщину, за будущее потомство…

Одно лишь жгучее желание поскорее вернуть жену и отомстить обидчикам теперь толкало его вперед – так же, как острый голод толкает волка в погоню за добычей, – ничего вокруг для него не существовало в это время. Звериный неосознанный ум двигал им, а после он почти не помнил, как вместе с братьями спустился с горы, как выехал на дорогу вниз по реке, как у оленьей тропы приказал Хасару и Бэлгутэю найти мать Оэлун с младшими братьями, помочь им устроиться в лесу и потом догонять его, а сам, не задерживаясь, поскакал дальше.

Где-то в керуленской степи его по следам догнали братья и через два дня непрерывной скачки, когда солнце склонилось на западную сторону, они были в ставке Тогорил-хана. Пропустили их в курень без задержки. Оказавшись в ханском айле и попросив внешнего стражника доложить о себе, Тэмуджин только тут будто пришел в себя, в первый раз осмысленно огляделся вокруг.

Тогорил вышел, встревоженно окинул его взглядом и махнул рукой.

– Заходи!

Тэмуджин быстро вошел, сел у очага.

– Ну, говори, что случилось.

Тэмуджин коротко рассказал обо всем и просящим голосом закончил:

– У меня отобрали все, что я имел, я остался без ничего. Прошу вас, отец Тогорил, помогите мне вернуть жену…

Тогорил молчал, тяжело сдвинув брови. Тэмуджин смотрел на него и чувствовал, как у самого сжимается в груди сердце. Холодный страх опахнул его, словно он вдруг оказался на краю скалы и ухватиться ему было не за что. Потерянно подумал: «Видно, не вовремя я приехал со своей бедой».

Хан досадливо скосил на него взгляд и, помедлив, стал говорить:

– Меркиты – сильное и многочисленное племя, справиться с ними не так-то легко. Не подумав, начнешь с ними свару, нападешь с ходу, без подготовки, а потом и не будешь знать, как отвязаться, всю жизнь придется воевать с ними… Лучше уж сожми зубы и повремени, можно ведь выждать и ударить потом, в удобное время. Да и не убили ведь они никого из твоих, только жену забрали, а ведь твой отец в свое время взял у них твою мать Оэлун. Жену себе ты и другую найдешь. Прямо сейчас можешь выбрать из моих племянниц, и защиту от меркитов я тебе дам…

Тэмуджин покраснел лицом, с нетерпением хлопнул ладонями об колени и просяще вскрикнул:

– Без Бортэ мне не будет никакой жизни, душа моя приросла к ней. Я днем и ночью думаю только о ней, о том, что они с ней делают!.. От этого у меня мутится в голове, в жилах вскипает кровь. Хан-отец, вы ведь мне вместо родного отца, прошу вас, окажите же помощь…

Тогорил раздраженно двинул головой, повысил голос:

– Ты пойми, что это не простое дело, это не табун лошадей отогнать. Если уж нападать на них, то надо будет затевать большой поход, двинуть большие силы, а это значит пролить много крови. Если уж начнем, то должны будем так ударить по ним, чтобы они не смогли в ответ подняться на нас. Не то затянется между нами такая война, что и не рады будем потом.