Как Исландия изменила мир. Большая история маленького острова - Эгиль Бьярнасон Страница 58

Другими словами, для того чтобы добиться успеха на этом поприще, необязательно иметь политический опыт. Нужна харизма. Даже те, у кого есть судимость, могут участвовать в президентских выборах, если они старше конституционного лимита в 35 лет, когда, как все знают, люди начинают вести себя ответственно и по-президентски. То есть, например, могут, услышав словосочетание «безлимитный доступ к бару», не проснуться пьяным в мусорке на следующее утро.

Избиратели обычно предпочитают кандидатов в возрасте около 50 лет, тех, с кем бы выпили чашку кофе или кому с радостью пожали бы руку. В целом это должен быть кто-то, кто может появиться на CNN и обратиться к ООН, не напоминая всем, что Исландия – это крохотная островная нация, в которой право баллотироваться в президенты есть всего у 150 тысяч человек – и в это число включены женщины старше 35 лет. В феврале 1980 года это количество казалось еще меньше – до выборов оставалось четыре месяца, и ни одна женщина еще никогда не баллотировалась.

Первым публичным выдвижением для Вигдис стало письмо издателю от женщины, которая была известна помощью сложным подросткам. Несколько дней спустя на ток-шоу по радио позвонил слушатель с похожим предложением. Идея обрастала сторонниками, хотя Вигдис никогда не выражала желания баллотироваться. «Я смущалась, и мне становилось стыдно, когда кто-то поднимал этот вопрос. Мне казалось, что это все какая-то шутка», – рассказывала она.

Вигдис говорит, что окончательно ее убедила в том, что нужно баллотироваться в президенты, команда рыболовецкого траулера Guðbjartur, который находился на севере Исландии. До выборов оставалось четыре месяца, и команда по радио заказала телеграмму на домашний адрес Вигдис.

В ней было написано: «Мы требуем, чтобы вы баллотировались в президенты».

Поддержка ошеломила ее. Моряки были вне ее привычного круга общения, состоявшего из актеров.

– Во-первых, я чувствовала смущение и даже стыд от того, что меня упоминали как возможного кандидата, – говорила Вигдис в интервью. – Та телеграмма все изменила. Неожиданно для меня поддержка стала реальной.

Она встретилась с друзьями вечером в понедельник, когда у актеров театра выходной, чтобы написать черновик своей речи о выдвижении. Ее все еще терзали сомнения. Какими бы ни были последствия, это решение будет с ней до конца карьеры. Помпезность не подходила женщине, а хвастовство квалификациями шло вразрез с ее убеждениями. В тот день, когда она добралась до дома, Вигдис достала пылесос и начала яростно убираться в квартире, чтобы отвлечься. Она немного поспала, а утром, около семи, позвонила другу, чтобы сказать, что все отменяется.

– Кажется, уже поздно. Репортеры будут у твоего дома в девять, – сказал он.

Вигдис повесила трубку и пошла в ванную, где поправила прическу.

* * *

В те времена доверие и уважение людей к правительству отражалось в том, какие вопросы они задавали. Сложные вопросы появлялись редко, а личные вообще считались грубым нарушением границ. Это была настолько въевшаяся привычка, что старший сын первого президента Исландии стал наемником в СС, и это не принесло ровным счетом никакого вреда карьере его отца. Вигдис же удочерила семилетнюю девочку, поменяв закон, запрещавший одиноким людям усыновлять детей.

– Мадам, – спросила пожилая женщина из восточных фьордов в ратуше, – а вы девственница?

Вот вам и границы. Вопрос, который ей задавали чаще всего, был об отсутствии в ее жизни мужчины. Как она устраивает ужины без супруга? С кем она делится секретами? Если ее выберут, согласится ли она стать президентом?

Она обычно отвечала с юмором, указывая на то, что всю жизнь отлично справлялась без мужа. Намного позже, уже после президентского срока, она дала более прямой ответ – она смогла участвовать в выборах, так как у нее не было мужа.

– Какой муж из моего поколения в то время поддержал бы жену, которая решила баллотироваться в президенты? – замечала Вигдис. Но во время кампании ее ответы просто отражали сексистские нападки без прямой конфронтации. Феминистки считали ее слишком мягкой, и, что поразительно, ни одна женская организация не поддержала ее кампанию. Вигдис, в свою очередь, не искала их поддержки. Она, первая женщина в политике, была, как написала шведская газета Dagens Nyheter, привилегированной. Ее растили в определенной среде, и в жизни у нее было множество возможностей. Вигдис стремилась к медленным реформам, не к революции. Сказать, что телеграмма от мужской команды траулера стала самым главным толчком, было мудрым политическим решением: ее кампания стала как будто более легитимной, когда ее одобрили мужчины-незнакомцы, а не женщины из общего круга. Позже она благодарила моряков и говорила, что они понимали и ценили голоса женщин, которые ждали их дома и вели хозяйство, пока сами моряки долгие недели ловили рыбу. Как-то она сказала одному интервьюеру, что мечтала быть капитаном. Это утверждение, вероятно, нужно было для того, чтобы вдохновить девочек и женщин на карьеру в типично мужских сферах. Конечно, ее карьера не была похожа на карьеру рыбака.

Вигдис была дочерью суперженщины, которая вырастила двоих детей, работая медсестрой и возглавляя профсоюз. В детстве Вигдис мечтала о типичной маме-домохозяйке, идеальном доме и глаженых рубашках. Ее отец был инженером, профессором, одним из первых в Исландском университете. Они жили в кампусе.

После окончания школы родители предложили Вигдис учебу за границей, в любой стране, которую она выберет. Это было редкой возможностью для исландцев, особенно для женщин: в то время всего 19 женщин закончили бакалавриат в Исландском университете. Вигдис выбрала юг Франции, город Гренобль. После языкового интенсива она поступила на филологический факультет в Сорбонну. К сожалению, языковой барьер все же ей мешал, и Вигдис пришлось поработать над своим перфекционизмом.

«Как я назову день, когда вы сможете хоть немного мной гордиться?» – писала она родителям после обсуждения академических успехов в конце первого года за границей.

Хорошие оценки проще давались ее брату Торвальдуру, говорила она. Он был на два года моложе и собирался уехать в Англию получать инженерное образование. Как-то вечером он пошел с друзьями в небольшой поход и, напившись, вместе с другом добрел до озера. Они сели в прогнившую деревянную лодку и решили переплыть озеро. В середине пути уключина весла Торвальдура сломалась, он потерял равновесие и упал за борт. Он смог переплыть ледяное озеро, а его друг застрял на лодке с одним веслом и уплыл к другому берегу. Торвальдур сильно замерз