Генрик Сенкевич - Повести и рассказы Страница 6

Тут можно читать бесплатно Генрик Сенкевич - Повести и рассказы. Жанр: Проза / Историческая проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Генрик Сенкевич - Повести и рассказы читать онлайн бесплатно

Генрик Сенкевич - Повести и рассказы - читать книгу онлайн бесплатно, автор Генрик Сенкевич

Как приблизить к читателю необыкновенных людей, призванных оправдать свое время, как сделать их достоверными? Сенкевич добивается этого разными приемами. Скшетуский (самый идеальный в четверке героев «Огнем и мечом») должен вызвать наше сочувствие своим страданием, своей пылкой любовью, бросающей вызов жестокому веку, терзаниями в разлуке и, наконец, своим подвигом. Только в детальном описании пути из Збаража этот герой на мгновение обретает, пожалуй, живость и достоверность. В последующих же романах он отступает на задний план, ибо автор не находит для него новой роли. Желая, чтобы Подбипятка запомнился читателю, автор «Огнем и мечом» сочетает в этом образе, казалось бы, несовместимое: сверхчеловеческую силу и голубиную кротость, смешное и трогательное —  с тем, чтобы жизненный путь этого чуть нелепого великана завершился патетически, мученической кончиной, уподоблением литовского шляхтича святому Себастиану. Невероятное бойцовское умение Володыёвского сочетается с малым ростом (может быть, зло способ- приблизить героя к читателю), влюбчивостью и неудачливостью в брачных планах. А затем, в заключительной части трилогии, повествование (что у писателя в этом цикле исключение) на время уходит в сферу мирной частной жизни, раскрывая душевные достоинства героя, с тем чтобы больнее отозвался в сердце читателя трагический конец книги.

Есть, однако, у Сенкевича и характеры, которые своей разносторонностью и живостью обязаны как авторскому чувству художественности, так и их обусловленностью изображаемым в трилогии временем. С художественной точки зрения они имеют особую важность: отблеск их падает и на менее полнокровные персонажи, в общении с ними другие герои кажутся при чтении достовернее.

Анджей Кмициц из «Потопа» кое в чем повторяет Скшетуского: его возлюбленная тоже попадает в руки соперника, и он награждается личным счастьем за верное служение Речи Посполитой. Но характер его обусловлен эпохой, о которой в романе сказано: «Нет повиновения, ибо повиновение противно свободе; нет правосудия, ибо некому приводить в исполнение приговоры и всяк, кто посильнее, попирает их...» Кризис польского политического устройства выражался, между прочим, и в том, что право сплошь и рядом попиралось насилием. Кмициц, такой, каким он описан в первых главах «Потопа»,—  дитя войны, олицетворение самого дерзкого насилия. То, что он делает в Литве,—  это обыкновенный разбой. Но человек этот, от природы смелый, добрый, пылкий и верный, так простодушно убежден в превосходстве сабли над законом и обычаем, что именно в нем читатель ощущает героя изображенной в романе эпохи. Патриотический оптимизм не позволил, однако, автору оставить молодого шляхтича в заблуждении и пороках. Его герой идет по пути исправления и духовного преображения. В Кмицице Сенкевич видел в какой-то мере воплощение черт не только шляхетского, по и национального характера и полагал, как свидетельствует, роман, что любовь, тяжкие испытания, религия способны поставить такого человека на службу доброму делу.

И редкий из критиков, писавших о трилогии Сенкевича, не выделял из числа ее героев великолепного пана Заглобу, не восхищался этим созданием писателя, не причислял его образ —  по живости, пластичности, завершенности —  к литературным шедеврам. Многие отыскивали ему родственников в творениях таких гигантов литературы, как Рабле, Шекспир и Сервантес, указывали па фольклорное происхождение этого героя, по крайней мере в отдельных чертах (трусоватый, по хвастливый солдат, удачливый не по заслугам вояка из сказок и древних драматических действ). И это было тоже формой признания и восхищения. Образ Заглобы присутствует во всех частях трилогии, меняясь и обогащаясь новыми гранями. Гуляка, балагур, неутомимый выдумщик, появившийся в первых главах «Огнем и мечом», он затем оказывается спасителем княжны Елены, другом лучших бойцов польского войска, сам начинает совершать подвиги, приобретает славу военными хитростями. В дальнейшем он один из главарей п любимцев шляхты, ее предводитель на войне и при выборах короля, смутьян и крикун, сотрапезник и остроумный собеседник магнатов, нужный им человек. Шляхетская старина —  со странностями и парадоксами, реальностями и мифами —  в нем воплотилась и обрела литературное бессмертие.

Прус делил персонажей Сенкевича на нереальных и реальных. Об одном из последних он писал так: «Вот Редзян, слуга Скшетуского, болтливый, упорный в ненависти, гордый шляхетством, хлопотливый, как муравей, везде, где можно и где нельзя, собирающий деньгу. Он верен, он оказывает Скшетускому огромные услуги, но никогда —  бескорыстно, всегда умеет что-нибудь выпросить. А как хитер этот негодник, хоть и молод, как он лжет не из любви к искусству, а ради выгоды —  какой из него получится со временем сутяга и денежный мешок!»

Коллективный портрет шляхты, который складывается из таких персонажей, как Редзян, из действующих лиц, которые появляются ненадолго, из героев, сошедших со страниц использованных документов, начертан, если к нему приглядеться повнимательнее, не одними светлыми красками.

Справедливость требует отметить и то, что в грандиозном полотне, которое создал Сенкевич, все-таки нашлось место, хоть и скромное, для людей из народа. «Огнем и мечом» изобилует выпадами против «черни буйной», а все же в одном из эпизодов о задушевных народных чаяниях говорит старый крестьянин: «А мы вот полагаем, что на панов черная година пришла. И не будет... ни панов, ни князей, одни казаки, вольные люди будут...» Богун, лихой казак, соперник Скшетуского, изображен и ярче, и живое, и поэтичнее, чем польский гусар. Он способен —  со своей беззаветной храбростью, романтической несчастной любовью —  привлечь не меньшее сочувствие читателя. Даже рисуя фигуру Хмельницкого в основном черными красками, Сенкевич на некоторых страницах все-таки (словно одергивая себя) дает понять, что речь идет о неординарном человеке, о крупномасштабной личности, называя предводителя народной войны не только «змием», но и «орлом», не только «лисом», но и «львом».

В «Потопе» простые люди предстают как сила, спасающая отечество. «Именно шляхта и магнаты,—  пишет Сенкевич,—  становилась на сторону шведов, а простой народ только о том и думал, как бы дать отпор врагу...» В одном из батальных эпизодов героем становится крестьянский паренек, который взял в бою шведское знамя. Горцы приходят на помощь возвращающемуся на польские земли королю. Многократно говорится о крестьянах, которые —  несмотря на жестокие кары со стороны оккупантов —  истребляют шведских солдат. Матерь божья, по Сенкевичу, вразумила поляков, оборона Ясногорской обители поддержала их дух. Но заметим: перед рассказом о событиях, связанных с Ченстоховой, много говорится о грабеже и насилиях, творимых иноземным войском и вызывающих отпор со стороны масс,—  и это верность реальным историческим фактам. Стихия народного гнева оказывается сильнее «потопа» иноземного нашествия и смывает его с лица польской земли. Признает писатель и правоту историков, связывавших слабость старой Польши с угнетением народа шляхтой. Король Ян Казимир в «Потопе» торжественно заявляет: «С великим сокрушением в сердце моем сознаю, что по справедливости более прочих карает меня господь, вот уже семь лет насылая всякие бедствия на королевство мое за то, что стонет в ярме убогий пахарь...» И Сенкевич, и читатель знают, что эти слова остались только словами.

За пределами Польши трилогию —  и причины этого понятны —  воспринимали прежде всего как увлекательное, приключенческое повествование. Действие в нем развивается стремительно. Читательский интерес непрерывно подогревается неожиданными поворотами сюжета. Герои очерчены так, что без труда запоминаются, не походят один на другого —  даже второстепенные —  и не сливаются в читательской памяти в одну массу. Польский читатель восхищается и языком романов, который не только красочен и ярок, но выдержан в звонком, захватывающем ритме, архаизирован же в не очень значительной степени. Колорит эпохи передается меткостью речи и строгим отбором языкового материала. Обильны здесь вкрапления в речь персонажей латинских слов и выражений, что являлось характерной особенностью старопольской книжно-речевой манеры, особенно в XVII веке. Век этот был замечателен расцветом мемуарной, эпистолярной и ораторской прозы. И в языке трилогии это чувствуется: стоит обратить внимание хотя бы на речи, с которыми обращается к шляхте пан Заглоба, построенные по всем правилам риторики.

Сенкевич добивался от читателя не только увлеченности сюжетом, не только неслабнущего интереса к тому, что будет дальше. Он заставлял его волноваться и пережинать. Он убеждал его, что в жизни по-настоящему ценны благородство и дружба, верность и храбрость. Лишь избранные так живут в его романах, но этим и оттеняется непреходящая ценность высоких чувств. Он соблюдал (почти всегда) канон благополучного конца, соединял счастливые пары, вознаграждая самоотречение,—  и этим шел навстречу читателю, заставлял верить в обоснованность веками отстаиваемого права на счастье, верить в то, что борьба за него не безнадежна.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.