Наталья Харламова - 300 спартанцев Страница 6

— Ну и петух! — со смехом глядя в большое бронзовое зеркало, воскликнул спартанец. — Ничего не поделаешь, положение обязывает. Лапид, — обратился он к одному из рабов-илотов, прибывших с ним из Спарты, — узнаешь ты своего хозяина?

Илоты смотрели на него в немом изумлении.

— Вы тоже возьмите что-нибудь из этой рухляди. Теперь вы слуги царского вельможи и должны ходить в мягких драгоценных одеждах.

Фамасий, приставленный к нему как начальник над его прислугой, который помогал ему облачиться в персидское платье, ничего смешного в облике нового хозяина не находил. С трудом стараясь скрыть своё недовольство тем, что хозяин не пожелал надеть штаны, он открыл перед Демаратом ларец с украшениями.

— А это обязательно? — спросил спартанец в отчаянье. — Неужели мне придётся ходить обвешанному золотыми цепями и браслетами, как женщина?

— Хозяин, — обратился к нему Фамасий очень серьёзно, — в нашей стране всё подчинено царю, здесь во дворце разработан строжайший церемониал. Ты занимаешь очень высокое положение, хотя, судя по всему, этого пока не понимаешь. Ты высокопоставленный вельможа и личный друг царя. Друг царя — это не просто название, это высокий и почётный титул. Поэтому тебе подобают особые почести, особая одежда, украшения, пища, напитки. Если ты станешь противиться дворцовым установлениям, то можешь впасть в великую немилость, и тогда ты станешь самым жалким и несчастным человеком на свете, даже если царь сохранит тебе жизнь. Запомни, в нашей стране велик тот, кто угодил царю. Никакие прежние личные заслуги или заслуги предков, даже близкое родство не могут спасти человека от царского гнева. Он господин над всеми. Мы все его рабы. Пока он ласкает нас своим взглядом, мы точно согреты солнцем и расцветаем. Отвернётся он — наступает ночь, которая может никогда не закончиться рассветом. Запомни мои слова, чужеземец. Не дерзай раздражать владыку из-за таких мелочей. Есть вещи поважнее. Я думаю, ты достаточно мудр, чтобы правильно понять мои слова. Отказавшись надеть украшения, ты глубоко оскорбишь нашего владыку. Стоит ли так рисковать?

— Хорошо, хорошо, — со вздохом признал правоту его слов спартанец. — Ты мудрый и благородный перс, как я вижу. Делай как знаешь. Только выбери что-нибудь попроще и более подобающее мужчине.

Фамасий украсил его шею массивной витой золотой гривной, концы которой заканчивались львиными головами. С большим трудом Демарат позволил надеть на себя золотые кольца и браслеты. На голову ему, по тогдашней персидской моде, водрузили плоскую, круглую, вышитую золотом шапочку, популярную среди вельмож наравне с шапкой ассирийского образца. Демарат наотрез отверг головной убор, похожий на фригийский колпак, по-персидски называвшийся кирбозиа, в которых щеголяла в то время большая часть персидской золотой молодёжи. Загнутый острым концом вперёд, он закрывал затылок вместе с ушами и завязывался под подбородком, что придавало человеку в глазах спартанца чрезвычайно забавный вид. Наконец облачение было завершено. Демарат посмотрел в зеркало — на него глядел важный персидский вельможа, в котором и родная мать не узнала бы гражданина Лакедемона.

— И это посмешище было когда-то спартанским царём! — с горечью вскричал он.

Фамасий не понимал, чем недоволен и расстроен его хозяин и почему эти украшения так не нравятся ему, но почтительно молчал.

— Фамасий, мне просто очень непривычно носить персидскую одежду. Мы презираем роскошь. Понимаешь, у нас так не одеваются даже женщины.

Перс закивал головой, хотя по-прежнему пребывал в недоумении.

— Вели отдать мою старую одежду вашему портному, — приказал он, — пусть он сделает мне платье эллинского образца, а я попрошу царя разрешить мне одеваться более привычным для меня образом.

Самым приятным моментом во время этого перевоплощения был осмотр оружия. 1)ша Демарата разгорелись, когда Фамасий разложил перед ним золотые мидийские сабли, усыпанные драгоценными камнями, слегка изогнутые, наподобие некоторых ассирийских мечей, которые знатные персы надевали, отправляясь на войну, а в мирное время позволяли носить за собой слуге. Греки считали их лучшей военной добычей. Демарат взял один из них, вынул из ножен и убедился, что клинок был остр как бритва. Фамасий надел на него серебряную перевязь и прикрепил ножны. С восхищением рассматривал Демарат также египетские холщовые чешуйчатые панцири, с наручнями и поножами, металлические шишаки, медные шлемы, покрытые позолотой и украшенные пучками перьев и белых конских волос.

Тут же было несколько великолепных луков. Стрельба из луков — любимое занятие персов, даже царь любил упражняться в этом древнем искусстве горцев. Поэтому луки украшали с большой тщательностью и особой любовью. Обыкновенный персидский лук был деревянным или скручивался из жил животных, иногда достигал в длину три фута.

В священных книгах персов необходимым для каждого воина вооружением считаются панцирь со шлемом, поножами и поясом, щит, лук с тридцатью стрелами, праща с таким же числом камней для бросания, меч и палица. В Персии было принято носить оружие при дворе и даже появляться вооружённым в присутствии царя, поэтому оно составляло часть придворного костюма.

Восторгу Демарата не было конца. Он брал каждый предмет, долго с любовью рассматривал, примеривался.

«Опасного друга приобрёл царь, — подумал умный Фамасий, — который настолько любит оружие, насколько презирает золото и роскошь».

В этот момент в покоях появился посыльный, он низко поклонился и сказал:

— Демарат, я пришёл объявить тебе о великой чести, которую оказывает тебе наш несравненный владыка, великий царь Дарий. Он дозволил, чтобы ты был представлен прекрасной Атоссе, благородной дочери Кира и супруге Дария. Только самые избранные удостаиваются такой великой чести.

«Вот так честь — развлекать царских жён. Лучше бы я умер у себя на родине, чем терпеть такие унижения, — подумал он. — Впрочем, она дочь великого Кира и, говорят, редкая красавица. Не будем унывать, тем более что даже богоравный Одиссей не стыдился просить защиты у царевны Навсикаи и царицы Ареты. Последуем и мы его примеру. Хотя смотреть на чужих жён, особенно красивых, — дело опасное, если вспомнить историю моего отца, но придётся подчиниться».

Глава 6

Царица Атосса

В сопровождении царских телохранителей Демарат проследовал в покои царицы. Он вошёл в просторную комнату, в которой все стены были занавешаны драгоценными коврами. В центре залы под пурпурным балдахином на золотом ложе, устланном коврами и шёлковыми подушками, возлежала прекрасная Атосса.

На мгновенье Демарату показалось, что он созерцает богиню. Он почувствовал невольный трепет, прежде ему неведомый. Никогда он не думал, что женщина может быть столь величественна и царственна. Атосса неторопливо устремила на него внимательный взгляд, с откровенным любопытством разглядывая его, и не спешила заговорить, так что у спартанца также было время рассмотреть её во всех подробностях. Царица была одета в парадный ассиро-мидийским костюм. По преданию, ассирийский фасон был придуман самой царицей Семирамидой, а изобретение женской индийской одежды приписывали волшебнице Медее из Колхиды. Во многом одеяние царицы было похоже на индийскую мужскую одежду — та же широкая и длинная рубашка с рукавами, которые закрывали верхнюю часть руки до локтя или всю руку до самой кисти. Эта одежда обычно изготовлялась из самых тонких и красивых шерстяных тканей. Знатные персиянки очень любили наряжаться и украшать себя драгоценностями, щедрые персидские цари дарили своим жёнам иногда целые области на «поясные деньги». Самыми дорогими принадлежностями женского наряда были богато вышитая обувь и драгоценный головной убор в виде круглой шапочки с затканным золотом покрывалом. Только любимая супруга царя, почитаемая наравне с царицей-матерью, имела право носить пурпурные, протканные золотом одежды и царскую тиару, украшенную диадемой, какую Демарат видел на голове Дария. Пурпурная тиара и покрывало не скрывали полностью смоляные волосы царицы, рассыпанные в причудливых переплетениях по груди и плечам.

Атосса была старшей дочерью великого Кира. Дарий был её третьим мужем. Первым её супругом был Камбиз, жестокий и беспощадный завоеватель, продолживший дело своего отца, но свирепостью нрава заслуживший ненависть как завоёванных народов, так и подданных. Камбиз отправился в Египет, который залил кровью, жестоко подавляя вспыхнувший мятеж, когда против него в Персии вспыхнуло восстание. У него был брат Смердис, любимец народа и аристократии. Несмотря на то, что брат всегда проявлял к нему почтительность, Камбиз ненавидел и боялся его. И не безосновательно. Всё государство с надеждой смотрело на прекрасного царевича, мечтая избавиться от ненавистного правителя. Перед отъездом в Египет Камбиз вопросил жрецов и получил ответ, не на шутку его встревоживший, будто бы его власти ничто не угрожает, кроме интриг со стороны Смердиса. С этого момента часы жизни несчастного юноши были сочтены. В тот же день Камбиз распорядился тайно заколоть его, что и было тотчас исполнено. Во время похода в Египет Камбиз вдруг узнает, что будто его брат Смердис жив и встал во главе мятежа. Теряясь в догадках, он не знал что и подумать. Он решил, что Смердис каким-то образом избежал смерти.