Андре Кастело - Жозефина. Книга первая. Виконтесса, гражданка, генеральша Страница 6

Разумеется, — иначе все было бы слишком хорошо! — даже в конце этого письма опять чувствуется педагог: «Я в восторге от сообщаемых тобой домашних новостей и ничего не жажду так, как мира и покоя в своем доме. Помни, дорогой мой друг, что для этого не жаль никаких усилий, что не следует бояться даже лишений, коль скоро их цель — вернуть и упрочить счастье в лоне семьи. Только там можно испытать подлинные радости и укрыться от жизненных невзгод».

Александр отдает себе, однако, отчет в том, что таким тоном не говорят с семнадцатилетней птичкой с заморских островов. Поэтому он спрашивает: «Не находишь ли ты, что сегодня я выгляжу нудным моралистом?»

Он остается им изо дня в день и сохраняет свой учительный настрой даже тогда, когда движим более нежным чувством: «Ты не пишешь мне о своих талантах. Развиваешь ли ты их, дорогой друг? Я хотел бы, чтобы ты всегда посылала мне черновики своих писем. Я, может быть, найду в них какие-нибудь погрешности слога, но мое сердце легко прочтет в них чувства твоего сердца».

Тем не менее эти письма радуют маленькую креолку, единственное развлечение которой — песни Эфеми. Мулатка поет Мари Розе, и тамошние названия, равно как креольское наречие, откуда изгнаны все «р», это отрадное сердцу «pale keole» пробуждает в молодой женщине воспоминания о былых прогулках, когда она ходила купаться на речку Крок-Сури или на мыс Индейского леса, называемый также мысом Розы. В Париже она не знает никого, кроме окрестных лавочников и владельцев модных лавок, куда ходит с теткой. Уход за г-ном де Ла Пажри, продолжающим хворать, отправка и получение писем — вот и все, что может скрасить ее невыразимую скуку.

Однако Александр подозревает, что письма, посылаемые ему Розой, вдохновлены его теткой. Новое письмо жены открывает ему глаза. «Я почувствовал обаяние вашего слога», — пишет он г-же де Реноден. Та интересуется, продолжать ли ей подсказывать племяннице ее письма. «Конечно, нет, — восклицает Александр. — Будучи уверен, что она одна водила пером, я получу больше удовольствия от лестных слов, которые она мне пишет, и удостоверюсь, что она почерпнула их в своем сердце. Что касается построения фраз, что мне за дело до их правильности? К тому же, судя по ее последнему письму, она делает значительные успехи и может без краски стыда писать кому угодно».

Полк Александра покидает Бретань — его переводят в гарнизон Вердена, и Роза счастлива снова видеть своего щеголя-мужа в мрачном особняке на улице Тевно, тем более счастлива, что Александр оставляет там ощутимый след: через несколько недель после отъезда мужа Роза замечает, что ждет ребенка.

Однако после этого просвета тучи вновь затягивают семейный небосклон. Александр не делает ровно ничего для того, чтобы вернуться на улицу Тевно. Он предпочитает проводить свободные минуты в обществе покоренных им женщин в гостиных окрестных замков, выставляя там напоказ свое тщеславие. По словам — и вполне справедливым — будущей Жозефины, его «рассеянный образ жизни и отчуждение от дома» постоянно дают ей, «злополучной супруге», повод жаловаться. И она не перестает это делать. «К несчастью, — объясняет она позднее, — ее пени не встретили в мужнем сердце того отклика, на который она рассчитывала».

Г-жа де Реноден жалеет племянницу. Она поручает неподражаемому Патриколю осторожно упрекнуть своего бывшего воспитанника. Педант подчиняется, и Александр отвечает наставнику, что первоначально он надеялся счастливо зажить с женой и «приступить к ее воспитанию», дабы «исправить последствия пятнадцати первых лет жизни, когда ею толком не занимались». Но проявленное Розой «нежелание учиться» убедило его, что он лишь «теряет время».

«Тогда, — поясняет он, — я решил отказаться от своего плана и перепоручить воспитание моей жены тому, кто захочет им заняться. Вместо того чтобы проводить большую часть времени дома с особой, которой нечего мне сказать, я выхожу в свет гораздо чаще, чем собирался, и отчасти зажил прежней холостяцкой жизнью. Я воображал, — продолжал он, — что, если моя жена действительно питает ко мне дружбу, она постарается привлечь меня и приобрести достоинства, которые я ценю и которые способны меня удержать». Увы, произошло нечто совсем противоположное! «Особа, которой нечего ему сказать», отказалась «обратиться к образованию и развитию своих талантов; она дала волю ревности и приобрела все недостатки, проистекающие из этой пагубной страсти. Вот как обстоят нынче дела, — заключает Александр. — Она хочет, чтобы в свете я занимался исключительно ею; она хочет знать, что я говорю, делаю, пишу и т. д., и не заботится о том, как найти верные способы достичь этой цели».

Патриколь, передавая объяснение Александра, советует г-же де Реноден «познакомить племянницу с нашей литературой, заставив ее читать и читая ей наших лучших поэтов». Г-жа де Реноден поступит очень разумно, — добавил он, — «обогатив ее память самыми примечательными отрывками наших театральных произведений». Поскольку г-н де Ла Пажри все еще во Франции, он тоже, вероятно, мог бы взяться за дело и научить дочь правописанию и географии. Почтенный Патриколь обещает найти по возвращении в Париж кого-нибудь, «кто будет всю зиму направлять г-жу виконтессу в ее занятиях». У Александра, конечно, нежное сердце, но от него нельзя требовать привязанности к женщине, не способной украсить своими достоинствами «долгие перерывы между проявлениями страсти».

Бред какой-то!

Короче, пусть Роза выучит грамматику, усвоит начатки географии, и муж, перестав ей изменять, будет у ее ног! Патриколь пользуется случаем, чтобы поморализировать на свой архипедантический лад: по его мнению, супруга должна стараться внушать скорее дружбу, нежели любовь.

Тем не менее Александр везет Розу с визитом к г-же де Монтессон, морганатической супруге герцога Орлеанского[27], где молодая женщина знакомится с г-жой де Жанлис[28] и графиней де Роган-Шабо, урожденной Монморанси. Юная чета часто видится также с молодой теткой Александра Фанни де Богарне, женой его кузена графа Шарля, с которым она уже проживает раздельно. У нее бывают писатели, а также кое-кто из политических деятелей, Роза, все еще чувствующая себя пансионеркой, больше помалкивает, но слушает. Иногда она играет на арфе, и виконт чуть больше обычного гордится своей дикаркой.

3 сентября 1781 Александр находится на улице Тевно у постели жены, которая производит на свет мальчика, будущего принца Евгения и вице-короля Италии. В семье затишье: два месяца виконт остается в обществе жены, но «привычка к свободе и категорическим решениям» побуждает его, невзирая на мольбы Розы, уехать в Италию, откуда он вернется лишь 25 июля 1782.

Его тесть и тетка Розетта уехали домой на Мартинику, и виконт находит свою жену живущей вместе с маркизом де Богарне и г-жой де Реноден в особняке на улице Нев-Сен-Шарль, ныне улица Ла Боэси, между улицей Курсель и предместьем Сент-Оноре. Теперь церковь Сен-Филипп дю Руль окружена совершенно новым кварталом.

Во время долгого отсутствия мужа Роза жила заботами о маленьком Евгении. С первыми погожими днями она переехала в Нуази на свежий воздух. Виделась она лишь с немногими друзьями семьи, в свете не бывала. Проведя дома ровно столько времени, чтобы сделать ей нового ребенка, Александр опять оставляет семейный кров. За два и три четверти года брака виконт де Богарне провел с женой всего двенадцать месяцев.

На этот раз он не отважился предупредить Розу о предстоящем бегстве, Проснувшись, г-жа де Богарне получает от мужа написанное в три часа утра письмо из Парижа, в котором он просит прощения за то, что покинул ее, не простившись — «не сказав тебе в последний раз, что я — весь твой». Почему он уехал? — «Потому что, — повторяет он, — сердце его разрывается между двумя чувствами — „любовью к жене и любовью к славе“. И эту славу он хочет обрести на Мартинике, поскольку милому сердцу Розы острову в очередной раз угрожают англичане. Александр с грехом пополам объясняет ей свое намерение: он покидает Европу лишь для того, „чтобы иметь больше оснований рассчитывать когда-нибудь на твою нежность“. Он убежден, что, хоть сегодня жена и сердится на него, будет день, когда маленькая креолка станет им восхищаться. Поэтому пусть она верит ему. Пусть она считает, — пишет он, — что у него „достаточно разума, чтобы достойно себя вести, и достаточно сердца, чтобы не забывать об обязанностях отца и мужа“. А пока что эти обязанности отступают на второй план в сравнении с долгом солдата. И заканчивает этот нудный субъект такими словами: „Твоя несправедливость не помешает мне рассчитывать на то, что ты пожелаешь мне успеха, а я отвечу тебе пунктуальностью, с которой буду сообщать о себе“».

Молодая женщина настолько великодушна, что с кротостью принимает решение мужа, внезапно и грубо покидающего ее. За это он по прибытии в Брест пишет ей в ожидании отплытия такие строки: «С восторгом прочел и о твоей печали, и о сладостных обещаниях, которые ты мне даешь. Я без устали благодарю тебя, целую так же крепко, как люблю, моя очаровательная подруга и дорогая жена, а также прошу не забывать меня и писать мне с каждой почтой вплоть до моего отплытия. Только твои письма и весточки умеряют мой пыл и утешают в грустном сознании того, насколько я далек от всего, что мне особенно дорого в этом мире. Сто раз прощай».