Росс Лэйдлоу - Аттила, Бич Божий Страница 6

— Я хочу, чтобы ты доставил донесение Галле Плацидии, — сказал Аэций Титу. Разговор их проходил на той самой вилле в предместье Равенны, которую полководец превратил в свой штаб. (После столкновения с catafractarius Тит пользовался глубоким доверием Аэция.) — Передай ей, что мои условия таковы: от гуннов она откупается золотом; я распускаю их сразу же после того, как они получают Паннонию, а я, — тут на лице Аэция заиграла мечтательная улыбка, напоминавшая скорее волчий оскал, — становлюсь комитом Галлии.

— Вы это серьезно, господин? — воскликнул Тит, шокированный откровенной дерзостью требований полководца. — В том ли мы положении, чтобы торговаться? Битва с Аспаром зашла в тупик. А с учетом того, что за три дня до нашего прибытия сюда Иоанн был предан и казнен, мне, если позволите выразить свое мнение, вообще не понятно, зачем мы в нее ввязались. И вы действительно хотите отдать гуннам Паннонию? Использовать римскую провинцию в качестве разменной монеты?

— Мой дорогой Тит, — произнес Аэций тоном терпеливого школьного учителя, объясняющего предмет медленно соображающему ученику, — должен заметить, что картина происходящего видится тебе не совсем в верном свете. Реальность же такова, что вряд ли у нас будет более благоприятная возможность слегка надавить на всеми нами любимую императрицу. Аспар не будет стоять здесь вечно; он нужен там, на Востоке. В Галлии же давно поигрывают мышцами франки и бургунды, поэтому не думаю, что Галла Плацидия рискнет отвести войска сейчас — откуда ей знать, чего можно от меня ожидать? Полагаю, и с гуннами ей сражаться — совсем не с руки. Что же до Паннонии, то ей давно пришел конец; готские войны полностью ее опустошили, и вряд ли она когда-то оправится. Отдадим же эти земли гуннам — воздвигнем полезный барьер против дальнейшего вторжения германских племен. Иоанн? Он всегда был лишь куклой в моих руках, и никем более. Теперь, когда его не стало, я могу играть в открытую.

— Могу я спросить вас кое о чем, господин?

— Можешь, юный Тит, конечно, можешь.

— Одна вещь, господин, давно не выходит у меня из головы, — Тит на секунду замялся, но затем продолжил: — Почему вы так не хотите, чтобы Плацидия правила империей от имени своего сына? В конце концов, Валентиниан — законный престолонаследник. Некоторые рассматривают вашу позицию не иначе как государственную измену.

— Осторожнее, Тит, — гаркнул Аэций. — «Государственная измена» — слова опасные, особенно среди людей военных. Будем считать, что я их не слышал — ты явно произнес их по неведению. Отвечу тебе следующее. Если Плацидия получит полный контроль над государством, Запад ждет неизбежная катастрофа. Своим нынешним положением она обязана целой серии ярких авантюр. Началось все с того, что после разграбления Рима готы увезли ее с собой в качестве пленницы. Там ее взял в жены шурин Алариха, Атаульф, после убийства которого ее какое-то время держали закованной в цепи, а затем вернули римлянам за немалое вознаграждение. Здесь ей повезло: она вышла замуж за великого полководца, Констанция, которого Гонорий к тому же сделал своим соправителем… Это самовлюбленная, упрямая, глупая и властолюбивая женщина. К несчастью, Галла Плацидия красива и обаятельна, что позволяет ей очаровывать и использовать в своих целях самых могущественных мужей империи. Ее же заверения, что Валентиниан будет обучаться управлению государством и впоследствии станет править сам, — тут Аэций криво улыбнулся, — не более чем пустые слова. Она ему во всем потакает, уступает всем его прихотям и капризам. В конце концов получится так, что вся власть на Западе окажется в руках избалованного, плохо воспитанного ребенка. Нужен ли нам новый Нерон или Комод? Не думаю. Вот почему, ради Рима, их стремление к безграничной власти следует слегка обуздать. Ну как, удовлетворил я твое любопытство?

— Да, господин, всецело, — произнес Тит, сокрушенно качая головой. — Мне следовало и самому догадаться…

— Да, юный Тит, конечно, следовало, — резко оборвал его Аэций. — Вижу, тебя беспокоит еще что-то?

— Тот факт, господин, что вы решили послать к императрице именно меня, разумеется, огромная честь для меня. Но зачем вообще кого-то посылать? Вы и сами могли бы нанести визит во дворец — пользы от этого, полагаю, было бы гораздо больше.

— Тебе нужно понаблюдать за поведением животных, Тит. Видел когда-нибудь, как ведут себя коты на улицах? Вожак никогда не идет первым на контакт с остальными, это они перед ним заискивают. Так вот, посылая тебя, я показываю Плацидии, что не признаю ее главенствующего положения. — Пожав плечами, Аэций наградил Тита обезоруживающей улыбкой. — Знаю — все это звучит немного по-детски. Маленькие мальчики бьются за очки. Но игра-то — важная.

Заставив Тита повторить по пунктам то, что тот должен был передать императрице, полководец взмахом руки показал юноше, что он может идти.

— Все верно, отправляйся. Вернешься — доложишь.

Облачившись в лучшую свою форменную одежду — красного цвета тунику с длинными рукавами, короткий плащ, широкий военный пояс и pilleus pannonicus — круглый повседневный головной убор, который носили солдаты всех званий и прикомандированные к армии писари, — Тит отправился в императорский дворец. Огромное прямоугольное строение, с толстыми внешними стенами и защитными башнями, в каждой из которых имелись собственные арочные ворота, скорее походило на крепость, нежели на императорскую резиденцию. У западных ворот Тита остановили двое караульных из дворцового войска. Такие длинные копья, громадные круглые щиты и шлемы с высокими гребнями, наверное, были в обиходе еще во времена Горация Коклеса, который, в составе небольшой группы воинов, не позволил этрускам пройти на Рим по Свайному мосту через Тибр, подумал юноша. Тит протянул им написанный нотарием Аэция от имени самого полководца свиток, в котором говорилось, что податель оного должен быть немедленно удостоен аудиенции у императрицы.

— Тебе нужно разыскать магистра оффиций, — сказал один из схолариев, внимательно изучив документ. — Пройдешь по саду до галереи, расположенной между четырьмя основными зданиями. Тебе — во второе по левой стороне. Спросишь кубикулария. Смотри не заблудись.

Но Тит все же заблудился. Покоренный красотой садового пейзажа с его фонтанами, перголами, цветочными клумбами и скульптурами, юноша решил, что другой возможности побродить по дворцовым аллеям, поражавшим воображение своим великолепием, у него уже, возможно, не будет, а возложенное на него поручение может немного и подождать. Какое-то время спустя, после нескольких бесплодных попыток самостоятельно отыскать нужную тропу среди десятков пешеходных дорожек, огороженных с обеих сторон пышной живой изгородью, Тит уже подумывал обратиться за помощью к одному из садовников, как вдруг услышал довольные вопли — кричали где-то рядом. Любопытство заставило юношу повернуть за угол, где его взору предстало омерзительнейшее зрелище.

В конце аллеи, сидя на корточках в небольшом, обнесенном со всех сторон невысокой стеной, загоне, мальчик лет шести-семи методично, одно за другим, выщипывал перья из яростно бившейся в его руках курицы. Кудахча во все горло, до смерти запуганные птицы — многие из них уже лишились оперенья — суматошно носились по усеянному перьями загону, ударяясь о стены в тщетном стремлении их преодолеть. Мальчик был так поглощен своим делом, что даже не заметил, как через ограду перепрыгнул незнакомец.

— Ах ты, распущенное маленькое чудовище! — закричал Тит. Два больших шага — и он уже был рядом с мальчиком. Вырвав из его рук замученную птицу, Тит перекинул ребенка через колено и отвесил ему пару звонких шлепков.

Извиваясь что есть силы, мальчик завертел головой, пытаясь рассмотреть своего истязателя. На какие-то доли секунды его побелевшее от изумления и ярости лицо напоминало застывшую маску, но затем детское возмущение потоком хлынуло наружу: «Да — как — ты — смеешь — как — ты — смеешь — как — ты — смеешь!» С трудом поймав воздух, он добавил: «Ты пожалеешь, что сделал это». Последние слова мальчик выплюнул с такой злобой, что у Тита возникло нехорошее предчувствие. И тут же ребенок рванулся в сторону и, дотянувшись до висевшего у него на шее свистка, издал пронзительную трель.

Далее события развивались с калейдоскопической быстротой. Из-за живой изгороди, словно получившие сигнал о выступлении актеры, игравшие одну из комедий Теренция, тут же повыскакивали схоларии; некоторые из них уже бежали в направлении птичьего двора.

— Убейте, убейте его! — завизжал мальчик, когда в загон влетели двое стражников. — Он на меня напал!

Прожужжавшее рядом с головой Тита копье с лязгом ударилось о металлическую сетку курятника. Как ни странно, но, едва не попрощавшись с жизнью, юноша лишь успокоился; ему удалось сконцентрироваться и начать действовать быстро и уверенно. В отличие от пограничных полков или мобильных действующих армий, дворцовая стража формировалась за счет тех, кто скорее был фанатично предан императору, нежели отличался выдающимися боевыми качествами. Тит был уверен, что, доведись ему сойтись лицом к лицу с любым из схолариев, перевес окажется на его стороне.