Питер Дарман - Парфянин. Книга 1. Ярость орла Страница 60

Мы уже не могли стрелять, опасаясь попасть в своих, так что приходилось лишь ждать. Время, казалось, замедлилось, и я начал беспокоиться. Если Спартаку не удастся прорвать строй римлян, тогда мы станем всего лишь свидетелями резни. Звуки сражающихся тысяч людей были подобны грохоту и реву, хотя иногда сквозь него прорывался отчаянный вскрик, когда копье или меч пронзали плоть. Но внезапно раздались громкие победные крики, и фракийцы впереди нас ускорили напор. Римский фронт был прорван! Спартак пробился! Огромный клин фракийцев продолжил свой рывок вперед, и слева от него внезапно открылась широкая брешь. В хаосе боя «кабанья голова» развернулась вправо, и этого оказалось вполне достаточно.

Я обернулся и крикнул стоявшим позади: «За Парфию!» – и всадил колени в бока Рема. Он прыгнул вперед. Мои люди восторженно закричали и бросились за мной, а я направил Рема прямо в открывшуюся брешь, не более двухсот футов в ширину, где земля была вся завалена мертвыми и умирающими. Я промчался мимо центурии смешавшихся, сбившихся в кучу легионеров, которую атаковали с фронта. Они пытались выстроить стену из щитов на левом фланге, который сейчас практически завис в воздухе. Но было поздно. Я выстрелил одному легионеру в грудь, а мои парни на полном скаку продолжали пускать стрелу за стрелой в плотно сгрудившихся римлян. Вскоре три сотни конников оказались позади римского боевого порядка, а «кабанья голова» все продолжала заворачивать вправо и вгрызаться в эту часть римского войска, которая внезапно стала его левым флангом. Атакованные с фронта и с фланга, римляне, как я понял, долго не протянут; эта их отрезанная часть скоро окажется сломлена и разбита. Я повел своих людей вправо, чтобы зайти римлянам в тыл. Конницы у нас было всего восемь сотен, но когда она с грохотом промчалась вдоль римских тыловых частей, засыпая их стрелами, там началась паника. Нергал потом рассказывал мне, что многие римляне даже не поняли, что наша конница – враг, и поначалу не обратили на нас особого внимания, в результате чего их расстреляли в спину. Да и в самом деле этот маневр и стрельба были проделаны так легко и быстро, что у многих моих всадников скоро не осталось в колчанах стрел, еще до того, как римляне поняли свою ошибку.

Вдруг я увидел впереди группу римских конников. Одни несли знамена, другие были в шлемах вроде моего, но с красными плюмажами, а не с белыми. Римский военачальник и его штаб. Я крикнул своим людям, чтобы следовали за мной, и послал Рема навстречу римлянам. Мы атаковали их, построившись клином глубиной в шесть рядов по пятьдесят человек в каждом. Римляне заметили нас, но вместо того, чтобы построиться для атаки, развернулись и попытались бежать. Их лошади, несомненно, были быстры, из лучших пород, какие можно купить за деньги, но наши кони оказались не хуже. Стрелы все били и били людей и лошадей, а мы продолжали сближаться с ними. Несколько человек уже свалились на землю, когда в их коней попали стрелы, другие скорчились и осели в седлах, тоже пораженные стрелами в спину. Один или двое римлян успели остановить и развернуть своих коней, без сомнения стремясь сразиться с нами на мечах. Они погибли от стрел, так и не получив шанса воспользоваться клинками. Я видел, как один командир, человек в ярко-красном плаще, яростно подгонял коня, стараясь удрать. Я закричал на Рема, который и без того мчался таким галопом, словно за ним гнались демоны, с широко раскрытыми и выкаченными глазами и трепещущими ноздрями. Я догнал римлянина, а он обернулся назад и снова стал колотить коня каблуками, подгоняя его. Но я уже был рядом. Он еще раз оглянулся и, должно быть, понял, что ему не убежать. Я отпустил тетиву, и он вскрикнул, когда стрела пронзила его плащ, латы и спину. И он свалился на землю, мертвый.

Я дал команду, и рога затрубили, созывая моих конников. Через несколько минут мы уже неспешной рысью возвращались на поле битвы, только битва сама надвигалась в нашу сторону, и перед нами были сотни римских воинов! Меня на секунду охватила паника, но я тут же понял, что у многих римлян нет ни оружия, ни щитов. Они бежали, и бежали так быстро, как только позволяли им ноги.

– Стой! – скомандовал я своим. – Всем стоять на месте и отстреливать их, когда будут пробегать мимо. Драться они уже не будут: это паническое бегство.

Мы быстро перестроились в одну длинную шеренгу и начали стрелять в римлян, когда те приблизились. Нам, должно быть, удалось сразить две или три сотни, прежде чем остальные рассеялись по плато, бросившись влево и вправо, стараясь обойти нас. Все плато теперь было утыкано и усеяно бегущими римлянами, но что привлекло мой взгляд, так это еще одна небольшая группа римских конников, сохранивших боевой порядок. Один из них, прорезая толпу бегущих легионеров, ругался и орал на них. Я узнал его – это был Луций Фурий.

– За мной! – скомандовал я и послал Рема вперед. Я шел прямо на Фурия. На этот раз он от меня не уйдет.

– Остановитесь, стойте, вы, трусы! – кричал он во весь голос, но безрезультатно.

Я натянул лук, приближаясь к нему, но прежде чем успел спустить тетиву, кто-то из его людей закричал и предупредил его. Он обернулся, увидел меня и пригнулся в седле. Стрела пролетела у него над головой и сразила кого-то позади. Он развернул коня и бросился на меня, а его группу тем временем всю до последнего человека уничтожили наши стрелы. Я сунул лук в саадак и выхватил меч – убить его стрелой было бы слишком легко и просто. Мы неслись прямиком друг на друга, но когда сошлись, он не пустил в ход свой меч, но бросился на меня всем телом, и мы оба рухнули на землю, как куча тряпья. Я на секунду оглох, ошеломленный падением, у меня перехватило дыхание, но все же поднялся на ноги. Он тоже. И бросился на меня с мечом. Я выронил меч при падении, и он упал в нескольких шагах, так что я выхватил кинжал и парировал им его выпад. Но тут наш поединок оказался прерван – ему в правое бедро вонзилась стрела. Он вскрикнул и схватился за ногу, выронив меч. Я подскочил к своему мечу и поднял его. Но прежде чем успел снова навалиться на Фурия и прикончить, рядом возникло несколько римских конников, они окружили его и прикрыли. К этому моменту мои парни уже тоже стояли вокруг меня и пускали в римлян стрелы. Однако Фурий успел удрать со стрелой, засевшей в бедре. Его лошадь тащил за собой кто-то из его подчиненных.

А мимо нас уже бежали орущие галлы, радостно рубя на бегу всех попадавших под их мечи римлян. Я забрался в седло, и к нам подъехали Нергал и Буребиста.

– Огромная победа, принц! – Нергал прямо-таки сиял. – Римляне разгромлены!

– Да, отличная работа, – сказал я в ответ и тут заметил Праксиму – она ехала мимо нас. За ней следовала Галлия. Я в ярости выругался. – Бери людей, и ступайте преследовать римлян, – велел я Нергалу. – Помни, с теми, кому удастся убежать, нам придется драться снова!

– Да, принц. А ты куда?

– На охоту за более злобной и надоедливой дичью, – ответил я. – Ступай.

Мои конники перестроились и галопом кинулись в погоню. А я последовал за двумя всадницами, которые решили заняться оставшимися римлянами. Несколько групп легионеров попытались задержаться и построиться центуриями, но это оказалось безнадежной затеей – численный перевес был у нас, так что их окружили, атаковали со всех сторон и порубили. Меня всего передернуло, когда я увидел, как галлы отрубают у трупов головы и тащат их куда-то как трофеи. Наших женщин я нагнал в тот момент, когда Галлия пустила стрелу и поразила в спину убегающего центуриона; он с грохотом рухнул на землю. Меня прямо-таки раздувало от гордости за ее меткость. Праксима остановила своего коня и спрыгнула прямо на римского легионера, одним ловким движением выхватив кинжал и располосовав ему горло. Я подвел к ним Рема и снял шлем.

– Стоять, вы, обе! Во имя всех богов, чем это вы занимаетесь?!

– Убиваем римлян, – спокойно ответила Праксима.

Галлия отвернулась от меня, наложила на лук новую стрелу и спустила тетиву. Я повернулся и увидел, как римлянин, до которого оставалось по крайней мере шагов триста, завертелся на месте и рухнул на землю, сраженный. Праксима вскрикнула от удовольствия и захлопала в ладоши.

– Как моя подруга тебе уже сказала, мы убиваем римлян, – сообщила Галлия.

Я мотнул головой Праксиме:

– Садись на коня! Давай!

Она пожала плечами и взлетела на спину своей лошади. Я подъехал к ней на Реме, забрал у нее повод, потом проделал то же самое с лошадью Галлии и повел их прочь, обратно в лагерь, подальше от опасности.

– Больше сегодня убивать римлян не будете, – сказал я им.

– Отпусти нас! – сказала Галлия.

– Нет.

– Но почему? Римляне же бегут!

Я остановился и повернулся к ней. Они с Праксимой были в шлемах с большими нащечниками, застегнутыми под подбородком. Обе гордо сидели в седлах, и Галлия выглядела так же прекрасно, как всегда – в сапогах, тесно облегающих штанах и тунике. Если бы это были тренировочные упражнения, я бы их только похвалил, но сейчас не мог этого сделать.